Будешь моей!

Может, он нахватался этой дешёвки в какой-нибудь забегаловке?

Её муж любитель пролетарской романтики — запросто может заскочить в бургерную и есть всякую дрянь наравне с нищими студентами.

Да, скорее всего, какая-нибудь поддатая второкурсница отиралась рядом, может, даже глазки её мужу строила. То, что Марк пользуется популярностью у женщин для Дарины далеко не новость, скорее она этим даже гордилась, но сегодня пожалела, что он весь такой нарасхват. Так и норовят эти простушки с периферии сломать глаза об её эффектного мужа.

Например, далеко не ходить — вчера официантка в "Голиафе" так на него таращилась, и плевать на то, что у него кольцо на безымянном пальце! Хорошо, что Марк у неё мужчина с принципами и отменным вкусом — на такой ширпотреб никогда не позарится.

А вот если бы был кобелём?..

Дарина в очередной раз понюхала свитер и, психанув, так же комком запихала обратно в шкаф.

Чушь какая-то. И вообще, время пять утра, пора ложиться спать, в одиннадцать у неё маникюр.

Подойдя к ванной, осторожно поскреблась в дверь:

— Ма-арк, ты скоро? Тебя ждать?

Ответа не последовало и кажется, что шум воды стал громче.

Ну ладно. Тогда надо попробовать по-другому… Дарина дёрнула ручку, но та не поддалась. Марк запер дверь. И этот звонок показался ей даже более громким, чем неясная вонь от одежды.

Заперся. Отгородился. От неё!

Да что за ерунда творится с её мужчиной?

Часть 12

***

День сегодня выдался на удивление жарким.

Сняв куртку, откидываю затылок на не слишком удобный подголовник матерчатого шезлонга и подставляю лицо тёплым лучам солнца.

Ночью я так и не сомкнула глаз, поэтому единственное, чего мне сейчас действительно хочется — крепкий сон. Желательно в собственной кровати под одеялом, но я обещала вчера Вадиму поехать с ним на дачу, поэтому, когда в восемь утра раздался звонок в дверь, мне пришлось через силу натянуть улыбку и сделать вид, что я рада его видеть.

Но, положа руку на сердце — нет. Видеть Вадима мне не хотелось. Более того — почему-то, стоило ему только появиться на пороге моей квартиры, я сразу же почувствовала себя предательницей, обманщицей, самой ужасной женщиной на земле!

Да, я никогда ничего ему не обещала, но я же понимаю, что дай я ему хотя бы крошечный намёк на зелёный свет — всё будет. Я ему нравлюсь, он хочет семью, он готов… А я… после сегодняшней ночи с Марком я уверена, что просто не смогу его к себе подпустить. Какое-то время точно. И если учесть, что крайний раз пауза затянулась на целых четыре года…

После того, как Марк снова ворвался в мою жизнь, тяжело думать, что он снова из неё вдруг исчезнет. Я понимаю, что мысли эти неправильны и греховны — он женат, принадлежит другой женщине, но у меня от него сын! Разве я не имею права хотя бы просто мечтать? Хотя бы иногда видеться с ним…

И тут же мне становится так неприятно. Выходит, я уже мысленно записала себя в его любовницы. Встречаться украдкой, прятаться, потом отпускать его к ней… Разве я смогу?

Когда он утром держал в руках фотографию Жени, я представила, всего на секунду, что есть он, этот призрачный шанс, что когда-нибудь мы можем стать семьёй. У моего сына будет отец, и не чужой дядя — настоящий папа. Каждую ночь я буду засыпать в его объятиях и просыпаться от поцелуев… Как бы много я отдала за хотя бы одно такое утро…

Глупые инфантильные мечты. Нелепо фантазировать о подобном, непростительно! Я понятия не имею, обрадовала ли вообще его эта новость: он был так ошарашен, узнав о Жене — в какой-то прострации собрался, бросил короткое: "я тебе позвоню" и на этом всё. Хотя что уж — я сама отправила его домой, и отправила довольно холодно — буквально выставила за дверь, сочинив благовидный предлог. Я честно хотела тогда, чтобы он ушёл, хотела обо всём подумать…

Но время уже час дня, а он до сих пор не позвонил…

Хотя как он позвонит — его телефон с вбитым туда номером остался у меня дома. Неужели он его даже не заберёт?

Внезапно мне в бедро врезается мяч — слышен топот маленьких ног и заливистый смех сына.

Открываю глаза и вижу несущегося ко мне раскрасневшегося Женю.

— Мама, мы с дядей Вадимом играем в футбол! Пойдём, проиграешь с нами!

— Извини, милый, мама всю ночь… работала и очень устала.

— Мне кажется, тебе пора завязывать с ночными сменами, — из дачного домика появляется Лидия Сергеевна, удерживая в руках большое блюдо со свежими овощами. — Невозможно быть хорошей студенткой, работницей и матерью одновременно. Здоровье не казённое, уж поверь мне на слово. Да и мальчику стало не хватать твоего внимания.

— Лидия Сергеевна, если вам стало в тягость столько много времени проводить с Женей, только скажите, — подскакиваю с шезлонга. — Я понимаю, что он у вас проводит непростительно много времени, а по сути он вам никто.

— Ну, знаешь, а вот это уже слышать обидно, — водружает блюдо на деревянный стол и с улыбкой провожает взглядом удирающегося с мячом в руках Женьку. — Ты прекрасно знаешь, что я жить не могу без этого сорванца! Я же с ним с самых первых дней, он мне как родной. Своих внуков нет и я с огромной радостью вожусь с твоим мальчишкой. Да и что ещё делать на вынужденной пенсии.

Два года назад у Лидии Сергеевны случился инсульт и хоть к счастью всё обошлось, ей всё равно пришлось бросить работу в "Адмирале" — гостинице, которая принадлежит отцу Марка.

— Так что слышать ничего не хочу! Я бы даже была не против, если бы ты отдала мне его насовсем, так разве это возможно, — смеётся.

— Лидия Сергеевна, вы даже представить не можете, как я вам благодарна за всё, что вы для меня делаете… Для нас с Женькой, — обняв её за талию сзади, кладу подбородок на покрытое тонкой шерстяной шалью плечо. — Если бы не вы, то даже не знаю, что бы с нами сейчас было.

— Да всё было бы хорошо, ты девочка сильная… Мама так и не звонит?

— Нет, — поджимаю губы и, разомкнув объятия, обхожу стол с другой стороны. — Я для неё до сих пор падшая женщина, раз посмела забеременеть до брака. После смерти бабушки она ещё больше ушла в религию.

— Что это за религия такая, которая не допускает смирения и всепрощения? — Лидия Сергеевна кладёт на разделочную доску сочные томаты и принимается быстро работать ножом, разрезая овощ на тонкие дольки. — К тому же ты её единственная дочь! Ни разу не увидеть родного внука! Не понимаю… У этой женщины камень вместо сердца.