Будешь ведьмой, адептка!

Меня потихоньку отпускало и уже спокойно прислушалась к разговору магистров:

– Понимаешь, ведьмы окончательно сошли с ума. Они меня присвоили! Я могу выставить только боевую защиту, а она связана с атакой, понимаешь?

– Да понимаю-понимаю, не калечить же.

– Именно! Когда они наложили на меня проклятие, я через знакомых обратился к городской ведьме, а она отказалась мне помочь. Все ведьмы только о себе думают, о своих интересах!

– Магистр Олл, извините, ведьма отказалась снять какое-то проклятие? Странно… и где вам его навесили, боевику. А, на работе?

– Ну да, – вдруг смутился магистр, – на работе.

– А давайте я вам заклятье одно повешу, очень редкое, нашла у магистра Араиса в библиотеке. Только его лучше на какую-нибудь пуговицу одежды привязать, иначе развеется быстро.

– Что за заклятие? – отшатнулся боевик.

– Хорошее, но не боевое. Просто защита, к вам никто из ведьм не сможет вплотную подойти и набросить что-нибудь не получится. Эта защита не прижилась у магов, потому что требовалось носить одну и ту же одежду. Снимете – и эффект исчезнет, а амулет или что-то подобное не сделать, заклятье только на одежду крепится.

– Женя, – Раст задумался, – знаешь, а ведь у тебя опять может получится артефакт с неизвестными свойствами.

– Я согласен, – закивал магистр Олл и даже схватил меня за руки, – давай, я рискну.

– Да нет никого риска, я уверена, раньше многие пользовались, потом придумали плетения более широкого охвата. Но это защита только от прикосновения и проклятий ведьм, любой маг к вам прикоснётся свободно. Подумайте, насколько вам это нужно, так ли часто вы бываете вне Академии.

– Женя, я подумал! Пуговица на ремне подойдет?

– Любая.

Я сосредоточилась, строки довольно путанного заклинания возникли перед глазами, четко проговорила и влила силу, пуговка сверкнула.

– Все!

– Спасибо, Женя! – магистр Олл затянул ремень, – ты одна лучше всех! Ешьте, я в Академию, отпускаете?

– Отпускаем, – сказали мы хором с Растом.

Боевик так шустро выстроил портал, что остается только позавидовать, мгновение, и мы остались вдвоем у костра.

– Он хоть успел поесть?

– Женя, у рыбы хвоста нет! Успел.

Я фыркнула, Раст отстраненно улыбался и шевелил прутиком угли. Доели молча, с бывшим деканом и молчать хорошо.

Потянуло свежим ветерком, нанесло одуряющие запахи трав с соседнего луга, стрекотали кузнечики, что-то заполошно передавая друг другу.

– Наверное, сверчки, – повернулся ко мне декан, – может, их жены зовут домой.

– Нет, это кузнечики, – уточнила я, – сверчок появится ближе к ночи. А самки даже у цикад немузыкальны.

Кажется, зря вообще что-то сказала: улыбка погасла, и рука с прутиком застыла. Я сбросила курточку и пошла к озеру, а то еще что-нибудь ляпну. В библиотеке деда много о насекомых, надо еще про рыб найти… или не надо.

Раст проводил глазами Женю, она почему-то смутилась и побежала к озеру. Ей все-таки нравится Олл!

У дупла целитель церемонно попрощался от имени троих, предупредил, что они сначала к озеру, потом вернутся в Академию, а Жене откроют портал к дому, и успел услышать:

– Магистр Олл, наперегонки к озеру?

И вдруг оборотень предложил ей на него сесть!

Что это значит, если может сидеть только жена или кто-то еще из клана, причем моложе по возрасту. Они так быстро унеслись, пришлось открыть портал, конечно, чуть дальше от озера, на полянку, и внимательно смотреть, какие у них отношения. Поймал себя на подглядывании… и совесть промолчала. Стоял столбом, пока Женя не вернулась с очередной рыбиной. Спохватился, увидел дикий лук и решил собрать к обеду, все не с пустыми руками, и вообще делом занят…

Я долго не плавала в этот раз, вода заметно холодней, вышла и села на камушек, стряхнула капли в затухающий костер, догорит и домой. Казалось бы, рано еще, а уже темнеет. Подняла голову – о, тучки собираются.

Только собралась пологом прикрыться, как Раст вдруг потянул к себе.

– Что? – я закрутила головой.

– Дождь, – спокойно сказал бывший декан и усадил рядом на свою разложенную куртку, – у меня полог не хуже твоего.

– Магистр, – начала я.

– Не надо… так. Магистром я был на Ридане.

– Это неважно, магистратуру вы окончили и защитились… просто хотела спросить, у меня никакой нет надежды на возвращение памяти?

– Ты знаешь… я был уверен, что нет, но ты пьешь особенную воду... Посмотри, насколько лучше стало Алене. Если источник приглушит зависимость, это уже хорошо. К сожалению, такая беда не только у нее, а прогресс очень заметен. Никто и не надеялся, что она сможет ночевать дома, а не… в склепе. Картинки рассматривает в учебниках, с Евгенией Андриановной говорит, здоровается со всеми.

– У Алены не было травм.

– Почему? Воздействие как раз было колоссальное, та же травма, неизвестно, что хуже, у тебя хотя бы понятно, что делать. А конкретно по твоей памяти… по идее, надо побывать в знакомых местах, встретить друзей. У тебя были подружки?

– Не знаю!

– А парень… был?

– В смысле – парень?

– Ну, свой парень, поцелуйчики всякие, как у всех адептов.

– Не знаю, поцелуюсь с кем-нибудь, проверю!

– С ума сошла? – прошипел Раст.

По дороге к озеру шли не спеша магистры, цвет Академии Дарса.

Возглавляли процессию действующий ректор, магистр Гастер, и декан факультета ведьм, магистр Фаина.

Следом за ними шли и азартно ругались между собой ведьмак Леван и эльф Лазорий, декан артефакторов.

Отстали от всех только дед и бабушка совместной внучки. Ведьма тихонько рассказывала о Жене в прежней жизни, стихийник иногда дополнял то, что сам узнал в последние месяцы, неспешный разговор им обоим нравился. Она иногда останавливалась, показывала ту или иную траву, изредка срывала, и шли дальше.

Магистр Гастер первый увидел сидящих у костра, уже потянулся к своей спутнице, намереваясь сказать – я ж говорил, они нас дождутся, как вдруг декан развернула его на месте и дернула назад.

– Фани, что?

– Ничего. Не мешай детям целоваться.

Магистр Лазорий чуть не сбил с ног застывшего ректора:

– Ой-ой-ой, этот нищий парень решил пробраться к вам в семью? Ах, какой шустрый паренек!

Магистр Леван успел увидеть шипящую Фани и тоже развернул эльфа на месте, схватил за руку и потащил к еще одной парочке – бабушке с дедом, скромно собирающих травку и цветочки.