Будет больно, моя девочка

Тянусь к оконной ручке, сразу ощущая, как мое запястье огибают тонкие и за этот вечер уже не раз коснувшиеся меня пальцы.

— Они услышат, — шепчет, озираясь по сторонам.

Закрываю глаза на мгновение. Выдыхаю. Когда снова фокусируюсь на картинке перед собой, сжимаю Панкратовскую руку. Она глухая или тупая? Сколько раз мне еще нужно повторить, чтобы она меня не трогала?

— Прекрати, — отцепляю ее пальцы, — меня, — прижимаю Майю к подоконнику, — трогать.

— Ладно-ладно, — выставляет ладони перед собой. — Подумаешь. Какие мы нежные.

Смотрю на нее несколько секунд. Мысленно точно уже придушил.

— И не надо так на меня смотреть, Мейхер!

Поворачиваю ручку, тяну оконную створку на себя.

— А если сигнализация сработает?

— Ты что-нибудь слышишь? — демонстративно верчу головой по сторонам. — Нет? Тогда замолчи уже. От тебя мозг взрывается.

— Я просто предупредила…

— Ага, — упираюсь подошвой кроссовка в подоконник и, перемахнув через него, оказываюсь на улице.

Ловлю в кулак зевок и оглядываюсь на Панкратову, которая вылезать не спешит.

— Ты там решила остаться?

— Нет.

Наблюдаю за тем, как несуразно она переползает по подоконнику. Свешивает ноги и, придерживая край юбки, стекает на землю.

— Свобода, — Майя улыбается и прикрывает окно. — Блин, как хорошо, что ты сообразил про окно. Я в стрессовых ситуациях всегда туплю. Жестко.

— Бывает, — беру направление к забору. Ворота уже закрыли, и если уж выходить через окно, то нужно не палиться до конца.

Майя топает позади, в какой-то момент нагоняет. Равняется со мной. Следуем шаг в шаг.

— Слушай, ты извини, что я тебя закрыла, просто ты меня взбесил. Я не какая-нибудь там чокнутая. Один-один получается.

— Ага.

— А ты извиниться не хочешь?

Судя по интонации, задвигает она это на полном серьезе.

— Мне есть за что? — ухмыляюсь.

— Ну хотя бы за то, что столкнул меня в бассейн…

— Не хочу.

Панкратова, видимо, решила, что после произошедшего мы с ней друзья. Ну, по крайней мере, точно не враги. Как я и говорил, логики ноль.

— Ясно, — кивает, обнимает свои плечи и, ускоряя шаг, уходит вперед.

Какой в этом смысл, понятия не имею, потому что у забора я все равно оказываюсь с ней рядом.

Панкратова стоит, запрокинув голову. Прикидывает, видимо, как будет перелезать через забор, который выше ее как минимум на метр.

Первый порыв — сигануть на ту сторону и просто свалить, оставив ее здесь одну.

Телефон я у нее забрал, сама она через этот забор если и перелезет, то не в ближайшее время… Именно на этих мыслях подключается более человечная часть меня.

Встаю у нее за спиной, прикрываю глаза и спрашиваю:

— Помочь?

Глава 7

Майя

В угоду своему эго я, конечно, могу сейчас отказаться от помощи. Задрать нос, демонстративно фыркнуть и послать Мейхера на все четыре стороны, если бы не одно «но».

Высота.

Смешно, но до верхней металлической балки я дотянусь лишь в прыжке. Придется еще, о боги, подтянуться, поймать равновесие, чтобы хоть как-то задержаться в верхней точке, не отъехать там в обморок, а потом еще умудриться перекинуть ногу на ту сторону, вот в этой узкой юбке!

Рассматриваю себя от пупка до острых носиков туфель на тонком каблуке. Твидовая бледно-розовая юбка плотно сидит на бедрах. Мой костюм явно не создан для активностей.

Мейхер все это время маячит у меня за спиной. Он словно погрузился в спячку. Молчит. Не торопит. Кажется, не двигается даже. Его присутствие не напрягает. Остаться здесь совсем одной будет гораздо страшнее, чем есть сейчас.

Если честно, хуже, наверное, уже и быть не может. Я так сильно хотела его проучить, но по итогу оказалась в эпицентре собственной мести. Себе же хуже сделала. Могла бы в это самое мгновение дома валяться в кроватке, а вместо этого скачу, как горная коза, по заборам.

Смотрю на Мейхера через плечо. Его взгляд устремлен поверх моей головы. Руки в карманах, на лице ни эмоции, он вообще будто не здесь. Когда он говорит, что ему «ровно», не врет. Он и правда безразличен к происходящему. Возможно, лишь время от времени что-то забавляет, не больше.

Как можно быть настолько отчужденным? Тут уже второй час, а у него вообще восьмой, какой-то треш происходит, а он будто совсем не вовлечен. Ни капли.

Единственное, что никак не укладывается в голове, так это его колоссальное напряжение в моменты, когда я до него дотрагиваюсь. Честно говоря, не сразу даже заметила, как его перетряхивает. Потом парочку раз еще проверила, чтоб убедиться. Намеренно его касалась. Он прям бесился. Естественно, сделала заметку в голове, глупо будет проигнорировать такой интересный момент.

Веду кончиками пальцев по металлическим прутьям забора, сожалея о том, что они посажены друг к другу на слишком маленьком расстоянии. Вот бы чуть-чуть пошире, и тогда я смогла бы пролезть между…

Совершаю рваный вдох, словно перед казнью, и, развернувшись к Арсению лицом, произношу:

— Ладно, помогай, — завожу руки за спину и просовываю пальцы под пояс юбки. Локти уходят в стороны, шире распахивая пиджак на груди. — Что делать? — переступаю с ноги на ногу и вот теперь начинаю нервничать. Сама от себя такого не ожидала, но это факт.

Он меня сейчас трогать будет, получается. Очень надеюсь, что не за задницу.

Прикидываю в своей голове эту помощь и густо краснею. На что я вообще согласилось-то?!

Арс делает шаг к забору, проходится по нему взглядом, вынимает руки из карманов и опускается на корточки.

— На плечо садись.

— Я в юбке.

— Я тебя ноги раздвигать не прошу, — закатывает глаза. — С одной стороны.

— А… — делаю шаг и замираю. — А если ты меня уронишь?

— Ты весишь меньше, чем мешок картошки, так что вряд ли.

— При чем тут картошка?

— Неважно. Давай быстрее.

— Ладно, — выдыхаю. Подхожу к нему ближе. — Мамочки, — бормочу, аккуратно усаживаясь ему на плечо. — Ты же сейчас резко не встанешь, правда? — хватаю Мейхера за шею и, кажется, слышу, как он тихо матерится.

— Уже не уверен.

Арс обхватывает руками мои бедра, но почти сразу скользит одной ладонью к колену. Судя по его выражению лица, никакого подтекста его прикосновения, кроме как перекинуть меня через этот чертов забор, не несут. Его все это раздражает сто процентов.