Будет больно, моя девочка

— Всякое может случиться, Майя, — произносит мама с легким холодком.

Мое веселье ее не впечатляет. Лицо остается непроницаемым.

— Прости, — бормочу, чувствуя прикосновение к тыльной стороне ладони.

— Пообещай, что такого больше не повторится. Я думала, с ума сойду, когда узнала.

— Обещаю, — огибаю маму и сажусь на стул. — Вообще, все спонтанно вышло. Веркины родители снова устроили скандал, мне стало не по себе, вот я и уехала. По-быстрому, — выдаю без запинки.

Даже не вру. Я уже много раз становилась свидетельницей скандалов в доме Веры. Да и с мамой этим делилась неоднократно.

— Бедная девочка, — мама вздыхает. — Но ты должна была предупредить. Я волнуюсь. Представляешь, каково мне было сегодня услышать от охранника, что ты приехала домой одна, в три часа ночи, на такси?!

— Представляю. Прости, — подтягиваю к себе йогурт и вооружаюсь ложкой.

Настроение изрядно портится.

— Ладно, зацикливаться мы на этом не будем. Завтракай, и поехали в школу.

Киваю и подгибаю под себя ногу.

Так забавно получается. В детстве я была той еще липучкой, тенью ходила за родителями. А когда выросла, мы будто поменялись местами. Я люблю их безумно, но с опекой они часто перебарщивают.

Как любит говорить папа — тебе мы доверяем, а вот многим, кто тебя окружает, не всегда.

— Это что? — мамин голос снова становится взволнованным.

— Что? — хмурюсь и прослеживаю ее взгляд. Смотрю на свое колено.

— Оу…

Рассматриваю огромный синяк, который я не заметила. Он и не болит даже, но выглядит очень устрашающе. Видимо, приложилась, когда Мейхер стаскивал меня с забора.

— Не знаю. Не заметила. Не болит. Зацепилась где-то, наверное, — пожимаю плечами, смотрю на маму, а у нее глаза бегают.

Она будто побледнела.

— Майя, если что-то случилось, ты всегда можешь со мной поделиться, ты же знаешь, — ловит мою ладонь на столе. Стискивает пальцы.

— Мам, — пялюсь на нее во все глаза, — ты чего? Все нормально у меня, — свожу брови к переносице. — Все хорошо.

— Точно?

— Да…

Мама часто кивает и начинает торопливо убирать со стола. Наблюдаю за ней в легком шоке. Что это было вообще?

По дороге в школу то и дело чувствую на себе ее внимательные взгляды и пару раз даже ежусь. Шею щекочут мурашки, от которых избавиться в такой ситуации ну просто невозможно.

На парковке из машины мы выходим синхронно. Обстановка немного разряжается. Мама еще в начале недели хотела забежать к нашей классной. Она часто так делает. Поддерживает хорошие отношения с учителями и родкомом.

— Мам, все же нормально? — спрашиваю уже на ступеньках. — Ты как-то странно себя ведешь…

— Нормально, — треплет мои волосы. — Просто очень переживаю за тебя. Мне в твоем возрасте своими проблемами поделиться было не с кем, но я хочу, чтобы ты помнила, что мы с папой рядом. Всегда.

— Я знаю, — сжимаю мамину ладонь.

В моем возрасте, с моей теперешней ба у мамы близких отношений не было. Мама практически воспитывала двух младших сестер, подрабатывала, сама готовилась к поступлению в вуз, училась в школе и часто не могла позволить себе самых, на первый взгляд, обыденных вещей. Они жили очень бедно.

При том что папа, был сыном мэра...

Я все это знаю и теперь, когда выросла, отлично понимаю мамино желание быть со мной подругами. И безумно люблю ее за это.

Открываю дверь, пропускаю мамулю вперед и прошмыгиваю за ней следом. В холле сворачиваем в правый коридор. Я иду чуть впереди. Как только заворачиваю к лестнице, буквально наполовину показавшись в проеме, меня резко утягивает к стене.

— Телефон гони, — Мейхер упирается ладонью над моей головой.

Мою маму, которая завернула за мной почти следом, он не видит, потому что стоит к ней спиной.

Морщу нос, закусив нижнюю губу.

— Это что такое? — мамин голос звучит громко и строго. — Молодой человек…

— Мам, это шутка, — натянуто улыбаюсь, а сама готова пристукнуть этого идиота прямо здесь.

Мейхер медленно отрывает ладонь от стены, сжимает пальцы в кулак и, злобно прищурившись, смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд не предвещает ничего хорошего, он как бы обещает отыграться за произошедшее здесь позже.

— Здрасьте, — Арс поворачивает голову. Смотрит на мою маму через плечо.

— Мам, — прошмыгиваю мимо Мейхера, — ты же к Марте зайти хотела, да? У нее сейчас уже урок начнется, пойдем быстрее.

Мама неохотно ставит ногу на ступеньку, продолжая недобро посматривать на Мейхера. Тяну ее за руку.

— Пошли, мама!

— Это кто? Зачем ему твой телефон? — спрашивает, преодолев пролет.

— Не мой. Его телефон.

— У тебя его телефон?

— Он потерял, я нашла. Неважно, — отмахиваюсь.

— Судя по всему, это ваш новенький?

— Какая ты у меня догадливая, — улыбаюсь, подхватывая маму под руку.

— Синяк, надеюсь, не…

— Конечно нет. Говорю же, долбанулась где-то случайно. Может, на физре. Ладно, у меня биология, я поскакала.

— Беги. Я, как подъеду после уроков, позвоню тебе.

— Хорошо.

Целуемся в щеки. Мама заходит к классной, а я несусь в соседнее крыло.

Какое гадкое утро. В глаза будто песка насыпали, мама ведет себя максимально странно, еще и Мейхер масла в огонь подлил. Как только подхожу к классу, выискиваю Арса глазами, но вместо него напарываюсь на Марата.

Как только наши взгляды встречаются, Марат отталкивается от стены и направляется ко мне.

Да они сегодня сговорились, что ли?

Хочется топать ногами от этого дурдома.

— Привет, — Марат вырисовывает на лице едва заметную улыбку.

— Привет.

Очень хочется закатить глаза, но я вроде как вежливая, поэтому просто делаю глубокий вдох через нос.

— Как дела?

— Нормально.

— Супер, — Мейхер закладывает руки в карманы, перекатывается с пяток на мыски, смотрит на свои кроссовки, а потом снова ловит мой взгляд. — Я, вообще, хотел с тобой поговорить.

— О чем?

— Слушай… Ты не могла бы мне помочь кое с чем? — нервно смотрит по сторонам.