Будет больно. Мой эротический дневник

– Спасибо.

Удивительно… Смотрю инфу. Москва. Возраст 29 лет. Имя Варя. Статус: Тор (Госпожа). Пишу ей письмо:

«Здравствуйте, Утренняя. Как же долго я вас искала! Я поклонница вашего таланта. Очень хочу с вами поговорить. Если вы в Москве, позвоните, пожалуйста. Вот мой номер».

Вечером трезвонит телефон. Я поднимаю трубку.

– Да?

– Алле, это Утренняя.

– Ой! Вот это да! Варя, меня зовут Оксана. Я очень хотела с вами познакомиться.

– Давай на ты.

– Давай. Ты потрясающе пишешь, это что-то удивительное!

– Спасибо, очень приятно.

– От твоих рассказов так и веет мистикой.

– Потому что в моей жизни ее предостаточно.

–Правда? Расскажешь? Мне хочется узнать о тебе немного побольше. А что за псевдоним такой у тебя?

– Да потому что утро мое любимое время суток…

– Так что там про мистику?

– Меня бабушка воспитывала. Она ведьмой была.

– Да ну? (Начало сказочное, но интригует. Говорят, талантливые люди часто выдумают себе легенды.) Смотрю на часы: полвосьмого. Уже темно.

– Она меня ничему такому не учила. Говорила, не хочет лишать меня беспечной жизни. А когда мне 16 исполнилось, она заболела очень… Однажды я сидела у нее в больнице, она спала. Потом бабушка открыла глаза, посмотрела на меня и сказала: «Ты и сама знаешь, что в тебе это есть. Выбирай – управлять этим или стать его рабой».

– Слушай, какие-то ты вещи говоришь, не знаю…

– Верить или нет? Я сама не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Прямо как пробило меня. Никому почти об этом не говорила. А тут как прорвало. Чувствую, что ты поймешь.

– Спасибо, я слушаю, Варь, продолжай.

Ощущение такое, что я давно знаю ее. И этот человек близок мне. Бывает же! Не хочу рассуждать. Хочу верить.

– Бабушка выздоровела. И уж ни в какую не хотела возвращаться к той оброненной фразе. А я очень часто о ней думала. Стала замечать за собой непонятные вещи. Иногда идешь по тротуару, а впереди прохожий. И так явственно вдруг видишь, как он спотыкается. А через пару метров он действительно спотыкается… Или, помню, возвращалась из института домой. Поздно уже было… Подбегает ко мне мужик, прижимает к стене, нож к горлу и шипит что-то. А я в таком шоке, даже не разберу, что он говорит. Уставилась на него. А у него все лицо в крови. «Что это с вами? Вы весь в крови!» Потом поморгала: да все в порядке у него. Гладко выбритый, чистый, показалось мне. Он глянул на меня, дернулся, как ошпаренный, и убежал! Не могла понять, в чем дело. Утром шла на лекцию, а возле остановки милиция. Толпа народу. Авария. Машина сбила человека. Протискиваюсь: лежит на асфальте вчерашний знакомый, лицо все в крови. На смерть его задавило.

Вот тогда я порядком задумалась… Стала опасаться ссориться или просто злиться. Потому что потом обязательно что-либо плохое произойдет. Меня это сильно напрягало. Однажды договорились пойти с подружкой в кино. Да она позвонила, что не сможет, к ней парень приехал. Я даже не рассердилась, только пожалела, конечно: вечер скучным будет. А назавтра выяснила, что подруга пошла кататься с другом на роликах, упала и ногу поломала. Весь месяц дома сидела. Я ее навещала, свою вину чувствовала.

Часто вспоминала бабушкины слова – «управлять или быть рабой». Глупая я еще была. Стала в Интернете рыться, нашла сообщество, где рабы и господа… Ясно, что это было совсем не то, что имела в виду бабушка. Но тогда мне очень интересно стало… Почитала, пообщалась. Понравилось мне, красивая идея. Тогда эта «тема» в России только появлялась… На квартире собиралось по 10-12 человек. Веселились, философствовали. Мне только-только 18 исполнилось. Был у нас там один парень, взрослый, наглый. Вообще, не понятно, чего он тусовался в сообществе. Никем не командовал, но и никому не подчинялся. Парочка девочек хотели с ним сблизиться. Он их так отшил, они подходить к нему боялись. Мужчина этот мне симпатичен был. Наблюдала за ним с любопытством.

Сидим как-то, слушаем музыку, девайсы рассматриваем. А этот Эдик (так его звали) вдруг говорит: «А что это наша Варя сидит сычом, никак себя не проявляет? Молчунья! Уж не рабыня ли?» – и еще так картинно похлестывает плеточкой по полу. Взбесил меня немного. «Нет, не рабыня», —отвечаю. А сама зыркаю на него огненным взглядом. Так бы и сожгла. Все притихли. Интересно же, чем этот поединок закончится. «Ты хочешь сказать, что умеешь доминировать и управлять? Ха-ха! Ну показала бы, что ли!» – а сам ехидно улыбается. И чего он ко мне прицепился? «Чтож, давай покажу!» Думаю, ну, сейчас просто раздавлю его.

Встаю, подхожу к нему вплотную. Стоим, глаза в глаза друг другу глядим. Беру у него нагайку. Он пальцы разжимает, отдает. Отступаю на шаг назад, замахиваюсь и в сантиметре от него щелкаю по воздуху. Он вздрагивает от неожиданности. «Сними рубашку!» – тихо так приказываю. Медлит, улыбается. Потом становится серьезным и начинает пуговицы расстегивать. Все вокруг охают. Но я то точно знаю: не осмелится ослушаться. Я его контролирую.

Бросает рубашку на пол. «А теперь встань на колени и попроси прощения за свою наглость!» Не двигается. Крепкий. Впиваюсь в него взглядом. Чувствую – капля пота по виску течет. «Я сказала – стань на колени и попроси прощения за свою наглость!»

Послушался. А я пошла в коридор, надела пальто и ботинки и хлопнула дверью. На следующий день Эдик мне позвонил. Долго мы с ним вместе были.

– Ничего себе история. Я прямо потрясена, – комментирую в трубку, доливая кипяток в чашку.

– Самое интересное, что очень мне тогда это увлечение БДСМ помогло. Вот так понапрягаешь все свои способности, часа три по-доминируешь. А потом исступленно займешься сексом. И такая легкость сразу… После подобных вечеров я чувствовала себя совершенно обычной девушкой. И злиться могла, и истерики закатывать Эдику. И ничего плохого не происходило. Наверное, вся энергия уходила на экшен… А может, я так сама себе внушила. В общем, здорово все было. Правда, потом мы с Эдиком расстались…

– Почему?

– Непостоянный он был. Не увидимся с ним неделю, так он в загул кидается. На звонки не отвечает, прячется. А я-то чувствую – с другой он сейчас. Я спокойно это воспринимала. По крайней мере, пыталась. Знала – сорвусь и все, конец настанет Эдику. Не хотела его терять. Не наигралась еще. Он всегда возвращался. Приползал, как собака. Сидел у порога сутками. Я открою дверь, он вскакивает. Умоляет простить его, а я не замечаю. Прохожу мимо, спешу на занятия в институт. Вечером возвращаюсь – он на том же месте. Измучаю его так три дня, потом к себе подпускаю. Ух и отрывалась я. Он еле на ногах стоял после наших встреч. Подсела я на него тогда крепко…

Однажды пропал надолго. Месяца два его не было. Или больше… Надоело ждать. Как-то утром решила, что обязательно его сегодня увижу. Пошла в магазин хлеба купить. Как сейчас помню, суббота была. Перехожу дорогу, зеленый свет для пешеходов. Смотрю – свадебный кортеж стоит, сигналит вовсю. Ждет, когда светофор переключится. Я голову поворачиваю и вижу в белой «Волге» рыженькую невесту. Худенькая такая, симпатичная. А рядом с ней жених сидит. Эдик.

Что-то шепчет ей на ушко. А она заливается, краснеет. Уж не помню, как купила продукты. Как домой дошла. Не хотела, чтобы что-то случилось с ним. Пыталась думать: пусть ему будет много, много радости. И пусть с каждым днем становится все больше! В общем, успокоилась я…

– И ты больше о нем ничего не слышала? – спрашиваю Варю. Зажимаю трубку между плечом и ухом, мою посуду…

– Три года спустя я встретила Эдика в парке. Весь какой-то помятый, небритый, в нестираной рубашке. Сидел на лавочке, пил пиво. Рядышком в песочнице игрались детки. Он увидел меня, даже не удивился. Разговорились. Оказалось, жена родила ему в тот год тройню. Я посмотрела на детскую площадку. Два рыжих мальчика в фиолетовых комбинезонах и девочка в розовом бегали вокруг мячика.

«Да, мои, – Эдик проследил за взглядом. И уставшим голосом добавил: – Цветы жизни. Радость моя. А скоро ее еще больше станет. Жене через месяц рожать. Нельзя ей было аборт делать. Врачи сказали, еще трое будет. Только и работай на них… Когда спал нормально, не помню».