Будет больно. Мой эротический дневник

24 года, январь

– Слушай, Окси, у меня к тебе деловое предложение.

С Кариной мы общаемся не часто. Разные графики. Я тружусь днем, она – больше вечером. Практикующая Госпожа. Пару лет работала в эскорт-услугах. А недавно обнаружила более спокойный способ зарабатывать. Плеткой помахала, дала полизать сапог, заставила мастурбировать, получила расчет. Ни ноги раздвигать не надо, ни изображать оргазм.

– Так и что за предложение? – спрашиваю.

– Мне тут часто звонят, просят, чтоб было две Госпожи. Ты не хочешь в тандеме поработать? По сотке за час.

– Ой, Карин, я с трудом представляю, как можно доминировать того, кто тебе несимпатичен. А вдруг придет какой-нить старый, толстый урод?

– Именно такие и ходят, так что ж теперь! Ты чего как маленькая. Деньги не пахнут!

– Не, Карин… Это ж ему надо будет давать лизать? Брр, не, я не могу, да и не хочу.

– Слушай, никто тебя не заставляет давать лизать! Ты вообще можешь быть в пальто и сапогах. Лишь бы тебе комфортно было!

– В пальто?

– Если оно из кожи… Или латекса.

– Очень смешно.

– Ну так чего? Тебе деньги нужны?

– Ну-у, не так…

– Оксан, не глупи. В конце концов ты меня должна выручить. В последнее время клиент пошел – меньше, чем на двух дев, не согласен. А мне позарез бабки нужны. И по большому счету тебе что, не интересно?

– Интересно. Но чисто теоретически.

– Давно ли ты в теоретики записалась? Сама говорила – надо пробовать новое. Так, сегодня в восемь ты у меня.

…Я немного нервничаю и сгораю от любопытства. Сидим у Карины, пьем чай. Мы уже переоделись. Смотрю в зеркало: да уж. Бляди ждут клиентов. Туфли, чулки, короткие юбки и красная помада.

– Щас придет какой-то новый чел, я его не знаю. Ты не переживай. Я его расспрошу, что он приемлет, что нет.

– И чего? Надо будет делать только то, что он хочет?

– А ты как хотела?

– Зашибись, доминирование.

– Взгляды у тебя какие-то деревенские, Окси. Он платит и имеет право.

Напрягаюсь.

– Слушай, да не переживай ты так. Все нормально. (Звонок в дверь.) А вот и он. Пойду открою.

Через минуту Карина возвращается в комнату вместе с… Как бы это помягче выразиться? С ушедшим на пенсию Санта-Клаусом. Но который нынче подрабатывает братком.

– О, да вы красавицы. Ну чего, девчата?

Чего можете предложить?

Смотрю на него и молчу. Кто его знает, как с ними разговаривать нужно.

– Разумеется, красавицы. Ты у нас что любишь в «теме»?

– Да все, девочки, все.

– Все – понятие растяжимое. Я вот, например, люблю иголки под ногти загонять. Тебе это тоже нравится? – встреваю в беседу.

Карина смотрит осуждающе.

– Не, иголки под ногти загонять я не очень люблю, – смеется Санта. – Предпочитаю сразу ломом по голове, ноги в корыто, цементом залил и в Москву-реку, ха-ха-ха.

– Это ничего, что мы с вами на ты? – пытаюсь свести все в шутку.

– Это меня жутко заводит, бабоньки.

– Так, давай раздевайся, раб, деньги на тумбочку и становись на четвереньки! – просыпается Карина.

– Конечно-конечно, – суетливо достает из кармана бумажник, стягивает брюки. Снимает с шеи массивную золотую цепь. Становится на колени и заискивающе смотрит снизу. Метаморфоза заняла меньше минуты. Вот это да.

Карина легонько пинает его ногой. А сама шепчет мне на ухо:

– Не ясно, че ему надо. Тут главное следить за его реакцией. Ты на член смотри. Как только падает – значит, это ему не подходит. Надо на другое переключаться, ок?

Легко сказать, смотри на член. Попробуй его увидеть за огромным висящим пузом. Приподнимать, что ль? Надорвешься.

– А ну-ка, ляг на спину! – я нашла выход.

Его живот распределяется по бокам, давая долгожданную возможность лицезреть пенис. Вернее, густые заросли, в которых, по идее, должен быть пенис. Ау, где ты! Выгляни в окошко, дам тебе горошка. Не могу сдержать глупую улыбку. Отворачиваюсь. И строго говорю:

– Сосать каблук, раб!

Стою над ним, сую ему шпильку в бородатый рот. Рот с готовностью открывается. Карина тем временем пошлепывает стеком по его соскам.

– Ай-ай, – взвизгивает он.

– Что, раб, не нравится, да? Мало ли что тебе не нравится! – говорит подруга. Отбрасывает стек в сторону. Мимоходом тихо бросает мне:

– Понятно – только унижения. Никакой боли.

Лично мне ничего не понятно. Что такое унижения?

Карина заставляет его облокотиться на диван и выпятить зад. Мне становится дурно. Будь я глистом, отказалась бы там обитать. Подруга смазывает каблук, поднимает ногу. Осторожно засовывает в его анус шпильку. И на одном дыхании приговаривает что-то вроде: «тымерзкийнесчастныйрабщасятебякак-последнююшлюху». Погружает и вытаскивает каблук. Санта виляет задницей, как пес перед хозяином с миской. Так… Кто-то говорил, что деньги не пахнут? Но это не запах. Это вонь! Показываю подруге: мол, давай прекращай это дело. Похоже, она того же мнения. Вытирает туфельку туалетной бумагой и открывает окно. Давай! – показывает, чтобы теперь я им занялась. Вот сука! Поднимаю его голову за волосы:

– Покажи, как ты умеешь быть лошадкой!

Залезаю на его потную спину, вставляю в зубы цепочку, толкаю в бок.

– Ну поехали!

Он едва двигается.

– Что ты за скакун такой хреновый. Даже метр не преодолеешь! Старый мерин, ты у меня щас овес жрать будешь. Если с места не сдвинешься.

Видимо, ему не хочется овса. Он резво дергается вперед и падает на живот.

– Боливар не выдержал одну! – начинаю истерично хохотать. – Купила мама коныка, а конык без ноги, да, идиот?

– Да, жаспажа, жа! – говорит он через цепочку во рту.

– Наш жеребец, наверное, хочет водички! – заявляет Карина. И тащит его за поводок в туалет. Слышу оттуда слабое журчание и недовольные окрики: «Все пей, сука! Ни капли не пророни на пол. Слышишь?» На пару минут звуки затихают. Карина возвращается.

– А он где?

– Тише. Прикинь, он кончил, когда я на него мочилась. Щас придет в себя и свалит.

– Он себя трогал в этот момент?

– В том-то и дело, что нет. Усилие мысли.