Будни и праздники

– Всего лишь, - разочарованно проворчал Мика. – А я-то думал…

Мирт рассмеялся и шлёпнул пальцем по его носу.

– А мы не додумались!

Селена ещё немного посидела с братьями, слушая их рассказ о случившемся в пригороде, а потом покачала головой.

– Этот пригород… Сколько ж в нём негатива до сих пор… А как же продавцы теперь – и те изобретатели этого зелья?

– Спрашивали у Рамона – он сказал, что завтра пригород опять перекроют и будут ловить этих продавцов на границе между городом и пригородом, - утешил её Мирт.

– Это как? – встревожилась Селена. – Перекроют? А как же мы поедем в театр?

– Про театр мы не забыли, - сказал Коннор. – С Рамоном же договорились, что он встретит нас завтра у моста в пригород и на машинах Чистильщиков проводит до театра.

– Уф-ф… Ладно, мальчики, я побежала в школу. Вроде работа и заканчивается, но всё равно страшно их там оставлять без пригляда…

И старшая сестра заторопилась выйти из столовой, а за ней, спохватившись, побежал Мика – то ли спросить о чём, то ли уговорить на что-то.

А четверо остались за столом.

– О чём х-хочеш-шь говорить с-с Иваром?

– О снах Кадма, - прямо ответил мальчишка-некромант. – Иначе они вечно будут сторониться друг друга.

– Тогда – удачи, - пожелал Мирт и первым встал из-за стола.

Выждав, когда братья выйдут из столовой, а значит – пройдут гостиную для старших, Коннор тоже пошёл на выход.

Кузен сидел за рабочим столом, за которым ребята обычно плели " бусики", и задумчиво рассматривал банки с готовым бисером. Из-за стены-шкафа еле слышно доносились голосишки самых маленьких, которых в школу не взяли, чтобы не мешали. Кажется, в гостиной для младших сидели Моди, присматривая за ясельниками, и кто-то ещё из старших ребят... Коннор сел рядом с братом.

– С Кадмом всё никак не получается сдружиться?

– Ты из-за него?! – возмутился Ивар, отставив банки подальше от края стола.

– Из-за него.

– А я что – виноват, что он сам куксится? Я ведь знаю, что у него живот до сих пор не заживает из-за этого!

– Из-за чего? – быстро переспросил Коннор. – Ну-ка, ну-ка, объясни мне, как ты понимаешь эту его рану.

– Легко, - уже негромко, но сквозь зубы ответил мальчишка-друид, и Коннор усмехнулся, вспомнив, что, вообще-то, это его любимое слово – "легко". А тут Ивар, оказывается, перенять успел. – Он мне не простил, потому что я знаю, что он предатель. А ведь я-то простил ему, что он хотел меня убить!

Коннор глубоко вздохнул, сбираясь с мыслями. К этому разговору он давно готовился, но сейчас понимал, что всё дело в Иваре. Сумеет ли кузен понять то, что уже давно понял его старший брат?

– Начнём сначала, - медленно сказал он. – Ивар, среди учеников тёмных друидов часто бывали самоубийства?

Ивар открыл рот, но не сумел выговорить ни слова – такое изумление испытывал.

– Хорошо. Зайдём с другого конца. Вас готовили быть убийцами. Но готовили ли вас к тому, что вы сами можете умереть в любой момент? Ты рассказывал о том, что от вас взрослые друиды требовали убивать друг друга. Значит – готовили?

– А… при чём тут это?

Не обращая внимания на его вопрос, мальчишка-некромант продолжил:

– Ивар, когда ты появился в Тёплой Норе, ты нас изрядно напугал. И мы с братьями решили следить за тобой... Ты бывал в склепе – в той деревне. Помнишь? Я тоже был там однажды. Спрятался. И слышал, как ты проклинал меня за то, что я спас тебя с капища. Ты проклинал меня ещё и за то, что я выжил в аварии… В нашей Тёплой Норе ты должен был медленно умирать из-за чёрных корней и проклинал меня, потому что на капище ты мог умереть быстро. Помнишь?

– Помню… - прошептал мальчишка-друид.

– Вас готовили и к тому, что вы в любое время можете умереть от рук своих. Ты очутился у тёмных друидов в конце войны, когда тебе был двенадцатый год. Кадму было восемь, когда он попал к ним в начале войны. И он настолько устал от той жизни, что возненавидел тебя, когда ты выкинул его из Мёртвого леса, хотя он-то приготовился к смерти от твоей руки. Вот что значит незаживающая рана на его животе.

Ивар напряжённо смотрел в невидимую точку перед собой. Потом откашлялся.

– Ты хочешь сказать, он ненавидит меня за то, что я его не убил?

– Да. Он специально пытался затащить тебя на капище. Помнишь? Ты сам сказал, что был сильнее. Он старался разозлить тебя, чтобы ты его убил. Старался, потому что он младше – и не знал, как жить дальше. И ему казалось, что легче умереть. А ты его не убил.

Ивар молчал так долго, что Коннор проговорил:

– Однажды мы с братьями говорили о тебе – Кадма тогда у нас не было. Тогда – когда я ещё не знал, кто ты для меня. И ребята высказали мнение, что тёмные друиды перемешали в ваших головах все представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. В Мёртвом лесу для Кадма смерть, с которой он свыкся и в мыслях, и в реальности, была выходом из всех его жизненных тупиков. Думаю, ему повезло, что, после того как он был выброшен из Мёртвого леса, ему каким-то чудом удалось попасть в клан Теренса. Там-то ему немного вбили в голову некоторые принципы, на которых строится именно жизнь, а не смерть.

Сначала брат ссутулился, положив локти на край столешницы. Посидел, пару раз сумрачно глянув на Коннора. Убрал руки, откинулся на спинку стула. Снова уставился в стол. Поднял глаза и, не поворачиваясь к мальчишке-некроманту, спросил:

– И как мне-то теперь быть? Такое я простить не могу, потому что… - он споткнулся на полуслове и пожал плечами. – Или… прощать не надо, а надо сделать что-то другое? Я… не понимаю. Ты поможешь?

– Кожа на животе Кадма начала заживать, с тех пор как он подружился с Синарой, - задумчиво вспомнил Коннор. – Сегодня на тренировках он наконец снял рубашку. Ещё немного заметно, но завтра кожа явно будет ровной и чистой. Он теперь знает, что у него есть родные, что здесь, в деревне, безопасно, и постепенно освобождается от знаков смерти. Ивар, честно… Я не знаю, как вас сдружить. Я не знаю даже, стоит ли это вообще делать. Подумай об этом сам, ладно?

И Коннор, по сути, сбежал от младшего брата, оставив его в личном недоумении. Он и правда не знал, как бы поступил на месте Ивара. А в мыслях утвердилось одно: теперь брат знает причину отторжения от него Кадма. Пусть сам и разбирается со всем тем, что узнал. В конце концов, они могут и не быть друзьями. Так хоть шарахаться друг от друга не будут в Тёплой Норе.

А сбежал Коннор в детскую гостиную. И сразу нарвался на ещё одну проблему. Правда, не совсем личную. На общественную.

На любимом многими малышами диване сидел Риган. С ним – Герд и Каи. А с другой стороны от мальчика-дракона – двойняшки-оборотни Шамси и Торсти. И все они, весьма задумчиво глазели, как в двух манежах возятся волчата Тибра, волчишки – младшие сестрёнки Минны, Петар и Стен.

– А вы почему не играете? – спросил Коннор, присаживаясь сбоку, на широкий подлокотник дивана, и потому слегка возвышаясь над мальчиком-оборотнем Торсти.

Риган немедленно поднял голову и засиял в хитрой улыбке.

– Мы думаем, - объяснил он. – Нам С-селена велела думать.

– И о чём? – поневоле заинтересовался мальчишка-некромант.

– Как без скандала ввести в театр Кама, - откликнулся Герд и, шмыгнув носом добавил тише: - А как… Я и сам боюсь, что нас оттуда… э-э… попросят.