Будни и праздники

Ругал пьянчуг он тихим, ласковым голосом, как будто обращаясь к кому-то другому, кто сидит внутри выпивохи и способен воспринимать разумное слово.

«Жалко мне твоих детей, бедолага. И жену твою жалко. Тебя-то самого нисколечки, а вот жену и деток — жалко…» К концу такой душевной беседы, длящейся около часа, голос прораба приобретал металлические, повизгивающие нотки, а вчерашний искатель откровенного разговора клялся и божился, что подобное с ним случилось в последний раз и впредь не повторится.

Все же перенимать метод Бутенко Дмитрий не рисковал — у него не было такого огромного личного авторитета. Но кое-что полезное усвоил…

…Первым Дмитрия увидел Алтай-Болтай, который, икая, сидел на крыльце.

— Денисыч, привет! — заулыбался он во весь рот и широко распростер руки для дружеского объятия.

— Здравствуй, — ответил Дмитрий, уклоняясь от объятий. — Где бригадир?

— Пойми, Дима, — Алтай сделал трагические глаза. — Бульдозер без масла работать не может.

— Я знаю.

— У меня масло — ниже уровня.

— Я в курсе.

— Опускаю щуп, вытаскиваю — масло ниже уровня.

— Будет тебе масло.

— Мне нужно десять литров. Долью — и бульдозер на ходу.

— Получишь больше.

— Больше не нужно. Только десять литров, и я буду спокоен за бульдозер. А сейчас — масло ниже уровня.

Дмитрий между тем предпринимал тщетные попытки обогнуть подгулявшего механизатора.

— Дима, без масла я даже завтра заводить бульдозер не стану. Если не веришь, айда, я покажу. Щуп ниже уровня.

— Я верю.

— Ты должен завтра оставить все дела, ехать на участок и привезти мне масло. Если нужно — езжай в мехколонну, к Умарову, он меня уважает.

— Конечно, именно к Умарову.

Чувствуя, что этому не будет конца, он отстранил Алтая и вошел в вагончик.

Бригада собралась вокруг стола в одной из половинок вагончика в насквозь прокуренном воздухе. Глазки у всех были веселые.

— Командир! — пропел Малявка, и на миг в его взоре мелькнуло осмысленное выражение. — Бригада устала. Нужен маленький отдых. Мы наверстаем. — Тут он чувствительно ткнул сидящего рядом Кольку кулаком в бок. — Ну-ка подвинься, дай командиру место.

Виктор налил большой стакан, расплескав половину.

— Ага… Дмитрий Денисович… Бригада вас уважает. Давайте, ага… немного с рабочим классом. И… никогда не женитесь… ага. Жена — ведьма! Говорит: какой ты мужчина, не можешь кран починить, вода течет, ага… Да я тебе десять кранов починю, сто кранов, тысячу… Да я тебе — что душа пожелает, ага… На руках носить буду… Но ты сама хоть слово ласковое скажи…

— Э, нет, — Малявка помахал у Виктора под носом толстым пальцем. — Семья это… это, — брови его срослись, он со страшным напряжением вспоминал какое-то слово. — Это ячейка, вот! Хорошее дело! Ты, командир, не слушай всякую болтовню. Обязательно женись! И поскорее! Хочу на твоей свадьбе гулять! — он бухнул кулачищем по столу.

— Ты только, командир, не думай, что мы бездельничали, — продолжал Малявка. — Работали от и до, разве мы не понимаем? Траверсы собрали, метизы скомплектовали, такелаж привели в порядок… — он принялся загибать короткие, толстые пальцы. — Но через мост — извини…

Дмитрий с отвращением посмотрел вокруг. Заснять бы их сейчас на пленку да показать завтра — пусть полюбуются на себя!

Дмитрий вышел из вагончика, едва не сбив со ступенек спящего здесь Алтая.

Потом вынес из другого вагончика матрасы, одеяла, подушки, взял на кухне консервы. Вместе с водителем переночевали в степи.

XXXI

Утром он решил не торопиться. Пусть проспятся как следует.

Предложил шоферу поехать к озеру искупаться.

На берегу стоял автокран Яши. Сам крановщик плескался в воде. Рядом резвились ребята.

— Что, Денисыч, и вам не дали выспаться? — крикнул розовощекий Яша.

От него Дмитрий узнал, что в понедельник бригада по-нормальному приступила к работе, но выдержки не хватило. Кто-то предложил выпить за обедом по стакану вина. Выпили, показалось мало. Решили добавить. И вот добавили.

Видя, что о подъеме опоры и речи не может быть, он, Яша, решил поохотиться, благо все нужное у него с собой. Да и мальчишек лучше увезти подальше. Нечего им глядеть на безобразия. По его подсчетам, сегодня бригада должна взяться за ум. Через часок вполне можно ехать к вагончикам.

— Зайца вчера подстрелил, — с горделивой скромностью заключил Яша. — Шашлык делали. Угощайся, Денисыч.

— Спасибо, Яша, — ответил Дмитрий, — главное, за ребят спасибо.

Поехали к вагончикам. После купания Дмитрий ощущал бодрость, злость улеглась. Но миндальничать он не собирался. Еще издали увидел — вся бригада собралась у крыльца. Сидели молчаливые, виноватые. Он вылез из машины, сел рядом на перевернутый ящик и закурил, поглядывая на домики Рыбхоза, на высокие деревья, за которыми еще пряталось солнце.

Минуты три царило молчание.

Наконец Малявка крякнул:

— Ты нас не ругай, командир. Сами себя казним.

— До чего же подлая человеческая натура! — воскликнул Вася. — Ведь все понимаем, а не удержались. Еще и еще надо было. Будто конец света наступил.

— Чего там на натуру валить! — вздохнул Виктор. — Виноваты, вот и весь сказ, ага…

Дмитрий молчал.

— Конечно, веры нам теперь нету, — продолжал Малявка. — Один раз мы тебя подвели, второй… Но бригада решила: будем работать до конца месяца без выходных и отгулов. Аккорд вытянем. Поверь, командир, в последний раз. Если можешь…

Дмитрий поднялся с ящика:

— Поехали на трассу…

Виктор завел бульдозер, подогнал его вплотную к мосту, так, что звенья гусениц оказались на бревенчатом настиле. Затем остановил трактор и вылез из кабины.

— Ну что, Дмитрий Денисович?

Дмитрий стоял у самой воды, разглядывая толстые поперечные бревна моста. Вот они, несущие конструкции. По расчетам выходило, что все зависит от сорта древесины. Если это какая-нибудь осина, мост может рухнуть, если лиственница или дуб — выдержит с запасом. Дмитрий брал среднее значение коэффициентов, справедливо рассуждая, что из хрупких пород древесины вряд ли будут строить мост. Но, с другой стороны, в Средней Азии лес, в основном, привозной. Строили из того, что оказалось под рукой…