Будни наемника

Общий выдох, пронёсся по центральному отсеку. Такое ощущение, словно все, кто находился в нём, забыли вдруг, как дышать и только сейчас вспомнили. Ну а я… а что я? Тоже выдохнула, но уже про себя конечно же. Хотя адреналин в крови так и кипит, от пережитого испуга.

— Температура носовых эффекторов щита, достигла критических показателей, отключаю дополнительный нагрев.

— Добро.

Трясучка наконец прекратилась, а также проморгались сенсоры следящей системы. Нужно было продолжать бой. Вот только воевать было больше нескем. Вражеский флот перестал существовать. Лишь жалкие остатки мелькали на подскане и те по ходу утратили боевой задор, спешно отходя на дальнюю орбиту. Они что, думают вот так просто я их отпущу.

— Пилот, курс на остаки вражеской флотилии!

— Да, госпожа!

— Внимание ведомых, надо закончить дело.

Парни отозвались, мол веди. В голосах охотничий азарт слышится. Не… ну, а что? Есть от чего веселиться. Только что, схема «Домика», делом доказала, что более чем жизнеспособна. Мы ж буквально сквозь эпицентр взрыва прорвались, не понеся потерь. Что? Ракетный залп? Да тьфу на него, мы ж в «Домике». Да и какой там залп теперь, когда от целого флота, остались лиш крохи. Вот честно, хотите верьте, хотите нет, но я и правда сама не ожидала полученного эффекта. Нет я понимала, что орудия, снятые когда-то с дредноута, имеют слишком избыточную мощьность для боя с таким противником, но другого дальнобойного под рукой всё равно не имелось. А момент уж очень соблазнительный был.

А так да, согласна, мои главные хлопушки, даром что древние, проткнули строй кораблей врага, словно палец размокшую туалетную синтбумагу. Естественно, разрушив по пути, оболочки защитных капсул с антиматерией судовых реакторов. В результате чего, так знатно бахнуло. Флот противника, тупо испарился и это хорошо, а вот потери на нашей стороне, уже плохо. Как чуть позже выяснилось, у меня минус десяток кораблей, чьи неосторожные пилоты, оказались слишком близко к эпицентру взрыва. Неосторожные… или невезучие… не важно. Важно лишь то, что погибли мои люди и вина за это тоже на мне. Тем не менее есть и плюсы. Противник резко вдруг расхотел продолжать боевые действия, начав поголовно сдаваться. Ну… в смысле выжившие запросили пощады, едва сообразили, что ударная формация, вынырнув из облака раскалённых газов, как ни в чём небывало, бодренько так теперь направляется по их души.

— Что это было? — Охрипшим от удивления голосом спросил Джонстон.

— Это была Ваша победа. — Спокойно отвечаю. — Разрешите продолжить операцию, господин Старший представитель?

Не стала я транслировать, что сама в обалдении нахожусь. Брайан глянул на меня как-то подозрительно, но игру поддержал:

— Действуйте капитан. — Правда голос почему-то чуть петуха не дал, парню даже парокашляться пришлось.

— Спасибо. Внимание флот, собраться около станции, построение пять. Имеющим на борту абордажные команды и средства доставки абордажных групп, приготовиться.

Корабли моего флота… несколько поредевшего надо сказать флота, начали подходить и ложиться в дрейф на заданной заранее орбите. Пришло время зачистки основного приза. А я тем временем продолжаю вещать:

— Даю десять часов, на разграбление станции и разврат. Мирных граждан по возможности не тиранить, с проститками договариваться полюбовно, всякое сопротивление давить жёстко, но оборудование станции беречь. Это теперь наш дом. За поимку любого члена Совета Вольных Капитанов и их семей, отдельная награда от корпорации. Короче грабить можно, но нежно. Потрудимся, господа.

С последним моим словом, целый сонм синих маркеров, обозначающих средства доставки абордажных партий, рванул в сторону станции. Вот там сейчас потеха начнётся.

— Слушай, Миранда… — начал вдруг Брайан, — с разграблением… не перебор? Нас на станции возненавидят!

— А как ты хотел? Тебе что важнее, любовь гражданских или уважение тех, кто ради твоих амбиций кровь проливал? Любовь толпы, заработать проще всего. Кинь ей хлеба и зрелищь, считай кумиром стал. А воины тебя уважать станут лишь тогда, когда поймут, что ты о них помнишь и всегда думаешь.

— То воины, а то пираты. — Возражает. — Представляешь, чего они там за десять часов натворить успеют?

— Прекрасно представляю. А ты, сам-то представляешь, что такое станция и как её очистить от не согласных с нашими претензиями элементов? Основные-то сами выйдут, но мелочь точно затихарится. При нужде, в технических недрах Гутии, пожно долго прятаться и вредить. Местные, знают станцию как свои пять пальцев, в отличии от нас и обрати внимание, вредить они будут тебе. Оно надо? А так, наши ребятки в поисках наживы, эту старую железяку вверх дном перевернут. Заодно вскроют все затаившиеся очаги сопротивления. Пираты на поисках спрятанных ценностей собаку съели.

— А сколько гражданских при этом пострадает? — Возражает англ. — Нашим кстати тоже достанется, разве нет?

— Ты так за гражданских переживаешь? — Делаю недоверчивое выражение лица.

В смысле смотрю на него как на идиота.

— Что-то раньше не замечала за тобой любви к ближнему своему. Это война и на секундочку, инициировал её ты. Так чего ж тогда только сейчас вспохватился? Такие дела без жертв с обоих сторон не бывают. Что тебе до тех гражданских? Чистеньким захотел остаться? Так не получится. Ныряя в дерьмо, будь готов замараться. Иначе и начинать не стоило.

— Да понимаю я всё. Просто… как-то… не по себе немного.

— Понимаю тебя. — Кладу руку ему на плечё. — Мне если хочешь знать, тоже не нравится. Одно в бою врага громить и другое вот так. Тем не менее считаю, что пара-тройка десятков смертей гражданских, не сильно повлияет на положение. Нас с тобой, и так ненавидеть будут. Ведь мы своим пассажем, испортили жизнь многим. Обломали планы, уничтожили бизнес, чьих-то родственников и так далее. Это нормально.

— Да всё я понимаю, — он стряхнул мою руку. — Просто…

— Просто впервые, вся ответственность за кровь на тебя свалилась? — Озвучиваю то, что парень сам вслух не произнёс. — Не переживай.

— Тебе легко говорить. Одним залпом несколько тысяч…

— Меня с собой-то не равняй. — Пришла моя очередь вскидоваться. — И с больной головы на здоровую не перекладывай. Приказы отдаёшь ты. Кто будет в здравом уме, обвинять оружие? На спусковой крючок человек нажимает, если что.

Парень стоит, насупился и до меня вдруг доходит, что он на самом деле очень молод ещё и буквально впервые, занимается серьёзным делом. Когда это происходило где-то там, далеко, его чужие смерти не волновали, потому что на себя он их не примерял. А когда Кривого Бронса сливали, воспринимал видимо, как самозащиту. А тут… всё вот оно и скоро идти на станцию, смотреть тамошним людям в глаза. Впрочем, чтобы вот прямо глаза в глаза, вряд ли придётся. Но эмоциональных эманаций, на станции будет хоть ножом режь и ломтями складывай.

— Не о том думаешь, бос! — Пытаюсь его подбодрить. — Те люди, которые уже погибли или скоро погибнут, и так были в некотором роде мертвы, если учитывать условия, в которых они жили. Лучше думай, как развернёшь сеть медицинских клиник, устроишь несколько школ для детей, наладишь поставки продовольствия и дашь людям новые рабочие места, сиречь обеспечишь их благополучие, которого они сроду не видели и даже мечтать не могли.

Взгляд собеседника меняется на заинтересованный. А я продолжаю накачку: