Будни накануне

Но верно говорят: деньги к деньгам идут. Я вдруг почувствовал, что мне их просто скоро не сосчитать, сколько заработаю! После такого значительного повышения в зарплате мне еще привалило. Борода вызвал и сказал, что институт заключил договор с заводом, и по этому хоздоговору нашей лаборатории поручена часть работы - наладка экспериментальной установки, и, если я не возражаю, он мне предлагает принять участие, только надо иметь в виду, что придется ездить в командировки... не помешает ли это моей диссертации... Ясное дело, я согласился... даже не стал спрашивать, сколько платить будут... Он от моей реплики заулыбался... наверное, все слишком по-мальчишески получилось: "Согласен! Согласен!" Еще только "Ура!" не хватало и подпрыгнуть...

Так я и стал кататься в К... то на три дня, то на неделю... Люська, конечно, заволновалась... она, по-моему, меня своей личной собственностью считала. Наверное, не зря. Я понял в К..., что очень поддаюсь влиянию из-за своих фантазий... мне Ирочка помогла билет достать обратный... она работала инструктором в райкоме комсомола, а я от общества своего - знание ведь везде знание - лекцию пришел читать, которую на предприятии организовали, на которое я приехал... это длинно объяснять, но познакомились мы быстро... она такая коммуникабельная оказалась, пошла провожать меня - вроде по службе - до гостиницы... и назавтра тоже случайно на заводе оказалась, и опять меня провожала до гостиницы и в гости к себе звала, поскольку она-то местная... То есть, конечно, не совсем местная, но по распределению после ВКШ, ( Высшей Комсомольской Школы), и квартира у нее и перспектива (по партийной линии), конечно, ну, связи и т.д. И так выходило, что просто привалило мне: красивая, перспективная, обеспеченная... вот женюсь, перееду сюда - работа нормальная, квартира есть, диссертацию и тут можно защитить, и цены мне не будет - работа, консультации, лекции, дипломники: живи не хочу... участок садовый... и я столько нафантазировал... Вообще... Не для себя, а вообще, что мне уже не под силу снести стало... Тогда я начал врать: сказал этой Ирочке, что женат. Совсем недавно взял и женился...

– Ну и что?
– удивилась она.

– Да так...
– я просто растерялся и стушевался, - Думал это имеет значение.

– Никакого!
– у нее такой апломб, и зубы сверкают, как ненастоящие... мне даже стыдно стало от своих фантазий... Только я не понял: то ли она и за женатого может запросто выйти, то ли и вовсе замуж за меня не собиралась... Неловко получилось... и завод мне перестал нравиться сразу, но... Эти ребята, заводские, начальство их, мне премию выписывали каждый месяц, как своим работникам... за что - не знаю. Наверное, понравился, потому что начальник цеха и замдиректора на полном серьезе спросили меня не соглашусь ли я, когда защищу, организовать у них лабораторию и возглавить, и квартиру сразу двухкомнатную обещали, мол, одновременно пропуск на завод и ключи от квартиры, а уж перспективы!..

Я понял, что кандидатская - это действительно стоящее дело - уж не такой я самоуверенный, чтобы предположить, что они меня и без кандидатской так же встретили бы. Квартиру предложить - это не шутка, а тем более двухкомнатную, одинокому, не семейному. Люське я всего этого багажа не привез. Просто мы встречались реже, и я забыл про все, а про Лизку и говорить нечего - она, это видно было, - извелась и, конечно, ни одному моему слову не поверила. Она ситуацию разрешила однозначно просто:

– Пусть она теперь тебе сама кофе по утрам подает!

– Кто?
– я, наверное, очень натурально удивился, но она никакого внимания не обратила.

– Может даже в постель... на столике на колесиках... ага...
– она тоже, когда сердится, становится такой привлекательной, что невозможно удержаться...

– Лиза, послушай, ты же знаешь, я ведь диссертацию заканчиваю, установку езжу налаживать...
– но ей мои перечисления совершенно ни к чему.

– Вот и женись на ней!

– На ком, Лиза?

– На установке! Ей сколько лет? Она в период индустриализации родилась, что ей родители такое имя дали?
– ну, в чувстве юмора Лизке не откажешь... но раз так, выходит, она хотела за меня выйти...Тут уж тоже целая диссертация получается...

Авдошкина пришла ко мне под лестницу, оперлась двумя руками о стол и совершенно серьезно предложила помощь:

– Николай, у тебя самый трудный период сейчас!
– откуда она знает?
– Тебе расчеты надо, оформление, графики, ты скажи - я это все умею, не только пробирки мыть и термопары доставать...
– ну, я, конечно, растрогался, долго сидел потом и думал, что вот так в одной лаборатории работать с верным другом, толкать науку... Черт те что получалось... какой-то комплекс у меня стал вырабатываться... но Ангелина Сергеевна - это Крутова - меня совсем сразила и сбила с этого упаднического настроения. Она меня остановила во дворе:

– Можно вас на минуточку, Николай Аркадьевич, - я, понятно, обрадовался даже.
– Я наблюдаю за вами, - она даже легонько несколькими пальчиками моего свитера коснулась, - наблюдаю и, честно говоря, горжусь, потому что ваши слова - это не простое обещание, вы очень серьезно отнеслись ко всему, что мне говорили, и я в свою очередь советовалась с Иваном Семеновичем - мы с ним решили, что я вам дам рекомендацию в партию...
– и так это торжественно у нее, как присяга перед строем...

Сердце мое заколотилось, и я понял, что все очень серьезно. Здесь не нафантазируешь и не отбрехаешься - тут себе биографию испортить - нечего делать, проще простого... Хотел с Люськой посоветоваться, но... что-то остановило... купил бутылку и поехал к школьному товарищу. Так вернее.

Когда мы закончили школу, все суетились, в институты поступали, очки, проходные баллы... а он сразу в армию и на Будапештское пекло... с парашютом... Он старше был на четыре года... а когда вернулся досрочно - после госпиталя, говорить ни с кем не хотел и ничего не рассказывал... так только иногда срывалось у него что-нибудь, и он опять молчал долго... мы с ним странно дружили. Когда мне пятнадцать с половиной было - ему почти двадцать, и почему ему разрешили закончить дневную школу, а потом идти служить, - никто не знал... из нас - никто... Только мальчишество мое прошло, а одиночество - нет, и симпатия наша взаимная не прошла... стала дружбой... наверное, мне повезло, что у меня такой друг был... и неважно, что не так часто виделись...

Он выслушал все внимательно и сказал просто:

– Уходи.

– В каком смысле?
– поинтресовался я.

– Ты в этом своем болоте, чем больше суетиться будешь, тем глубже погружаться, а потом засосет - не вылезешь...

– Значит, бросать все на полдороге... и опять идти с самого начала, а там - чуть высунешься, снова...
– Юрка человек откровенный. Он даже и не раздумывал - сразу все нарисовал:

– Если о себе думаешь - немедленно уходи... а если веришь, что очень науке нужен, может, у тебя еще романтика в одном месте сверебит, - сразу уходи...
– и я всю ночь думал, кому я нужен вообще на этом свете? Выходило: кроме себя - никому... так грустно стало - это... такое открытие, которое никак нельзя использовать - только утопиться или удавиться, но для этого характер особый требуется.

Проверять жизнь экспериментом я не стал, но понял, что если все время об этом помнить... плохо дело кончится... надо что-то наложить сверху, слой другой, чтобы дифракция такая возникла и оставила размытый силуэт, а самому, наоборот - резче очертиться как-то, проявиться, как на фотобумаге в кювете с проявителем...

Но в этот момент я почувствовал, что все, за что мог спрятаться, как-то ужасно надоело, если грубо, без приближений - обрыдло и стало скукоживаться... Стенд мой, который почему-то вызывал разражение у всех, кто до меня начал "ковырять" науку, даже у Кулинича... он опять бубнил мне, что я неправильно поступаю - "вкалывать надо, чтоб все видели"... а тут еще мои отлучки в патентный институт... И сначала все подхихикивали, что ерундой занимаюсь, но вдруг распоряжение директора по институту, чтоб все руководители тем представили патентную экспертизу своих работ...

А кто это знал, с чем едят эту патентную экспертизу? Ну, и началось! Кинулись ко мне, а я думаю: "Братцы! А когда ж я жить и работать буду?" Раз отказал, два, мол, сами давайте - не боги горшки обжигают... Обиженных я считать не стал, а тем более к слухам приноравливаться... они ж из компетентных и независимых источников... "ТАСС уполномочен сообщить"... Но откуда-то Люськино имя узнали, потому что многие в ее патентный институт кинулись... цепочку-то выстроить проще простого... и пошло, пошло... одна Авдошкина мне сочувствовала и, правда, помогать стала... но зато я все время, как на исповеди присутствовал - она мне такого понарассказала... Сидит, работает, а язык сам по себе живет... уже до женских секретов добралась... Познавательно, конечно, но очень уж подозрительно: про такое, наверное, только с подружкой близкой, или доктором, и я никак не мог решить, кто я - никак не выходило, что кто-нибудь из них...