Будьте осторожней с комплиментами

— Это имя ничего тебе не говорит? — спросила Изабелла.

У Гая сделался задумчивый вид.

— Весьма смутно, — ответил он. — Ничего не могу вспомнить. Но я разузнаю и дам тебе знать. — Он сделал паузу. — Ты хочешь, чтобы я поговорил с Уолтером Бьюи?

Предложение было соблазнительным. Если бы Гай и это взял на себя, ей не пришлось бы больше ничего предпринимать. Но Изабелла была не из тех, кто сразу же снимает с себя ответственность, поэтому ее ответ был отрицательным. Она поговорит с Уолтером Бьюи сама. Она вмешалась в эту историю и должна заниматься ею до конца. Дело принципа. И это, подумала она, направляясь обратно, в сторону Дандэс-стрит, мимо элегантных садов, протянувшихся вдоль левой стороны Квин-стрит, как раз то, что нужно Эдинбургу. В таком месте, как Эдинбург, ни к чему испытывать слишком сильные волнения. За такими вещами лучше съездить в Глазго или даже в Лондон, если уж очень хочется.

Когда Изабелла вернулась домой, Грейс тут же забрала у нее Чарли. Сказала, что хочет пойти с ним в сад, пока хорошая погода, потому что она может в любую минуту измениться.

— Эта лиса разрыла половину маленькой клумбы с розами, — сообщила Грейс. — Знаете, ту, возле сарая в саду.

— Возле беседки?

— Называйте как хотите. Да, там. Она вырыла большую яму и разбросала землю по всему газону.

Изабелла взглянула в окно. Трава возле беседки действительно была темнее.

— Наверное, он решил вырыть новую нору, — предположила Изабелла. — Наверное, даже у лис есть свои планы на будущее. По-видимому, они сталкиваются с той же дилеммой, что и мы: обновлять старую или рыть новую нору.

Грейс одарила Изабеллу взглядом, в котором сквозили и недоверие, и насмешка.

— Они не способны рассуждать таким образом, — заключила она наконец.

Изабелла взглянула на нее в ответ, но ничего не сказала. Проблема с Грейс заключается в том, подумала она, что та понимает все буквально. Но коли на то пошло, то это проблема многих людей. Очень немногие могут наслаждаться полетом фантазии, а уж тех, кто способен оценить тонкий юмор и понять абсурдное, можно по пальцам перечесть. Изабелле вспомнилось, как она была на конференции в колледже Крайст-Чёрч, в Оксфорде, и сидела в Большом зале за завтраком рядом с одной японкой, которая сопровождала мужа, философа, на конференцию «Кант в наше время»; та вдруг повернулась к ней и сказала: «Я так старомодна. Я чувствую себя дронтом».

Эта искренняя фраза была навеяна обстановкой старинного зала, портретами глав и благотворителей колледжа, давно ушедших, атмосферой прошлого, и Изабелла прониклась симпатией к этой женщине.

— Я уверена, что должен существовать клуб для дронтов, — сказала она. — Клуб дронтов. И его члены встречались бы в таких местах, как это.

Глаза женщины расширились, и она расхохоталась:

— Клуб дронтов! Это так остроумно!

Не очень-то это было остроумно, подумала Изабелла, но в ту минуту возникло ощущение контакта разных культур и родственные души нашли друг друга. Время от времени такое случалось, когда Изабелла встречала того, кто смотрел на мир так же, как она, и понимал юмор. Но только не сейчас, когда она беседует с Грейс о Братце Лисе, который испортил маленькую клумбу с розами.

— Нам нужно следить за этой лисой, когда рядом Чарли, — сказала Грейс.

Изабелла нахмурилась. Грейс предполагает, что Братец Лис может причинить вредЧарли? Способны ли лисы на такое?

Грейс как будто прочитала ее мысли.

— Они уносят ягнят, — мрачно произнесла она. Мысль, что кто-то может съестьЧарли, привела Изабеллу в ужас. Даже мысль об опасном мире, который его ожидает, где полно существ, способных ему навредить, тревожила ее, но съесть…

— Братец Лис не причинит ему вреда, — возразила она. — Лисы не кусаются, если только не загонять их в угол. Да и коли на то пошло, волки тоже. — Хотя ей смутно припомнилось, что она читала о лисе, которая действительно укусила ребенка в Лондоне. Но это, наверное, была городская лиса, испытывавшая сильный стресс. Братец Лис не такой.

Если Грейс готова была признать, что лисы не столь опасны, то уж волки — это совсем другое дело.

— А волки — это другое, — сказала она. — Волки очень опасны. У меня есть сестра в Канаде.

Изабелла приподняла бровь. То, что у кого-то есть родственник в Канаде, еще не дает право авторитетно высказываться на тему волков, даже если это и придает вес суждениям этого лица на какие-то другие темы.

— Волки, насколько известно, никогда не нападали на человека, — продолжала Изабелла. — Они держатся подальше от людей. — Ей хотелось добавить, что она сама была в Канаде и не видела ни одного волка, что придало бы убедительность ее утверждению, будто волки избегают людей, но если быть до конца правдивой, пришлось бы сказать, что она была только в Торонто, что несколько ослабило бы ее доводы.

— Ну что же, все, что я хотела сказать, — заявила Грейс, беря на руки Чарли, — это что нам было бы лучше без лисы. Особенно теперь, когда есть Чарли. Вот и всё.

Вопрос был закрыт, и Изабелла отправилась в свой кабинет, чтобы разобраться с почтой. Поскольку она считала, что скоро перестанет быть редактором «Прикладной этики», то запустила дела, поэтому на столе скопилась целая гора нераспечатанной корреспонденции. Теперь ей придется думать о новых номерах журнала, читать присылаемые материалы, а также нужно будет назначить новую редколлегию. Она уже составила список, и теперь добавила к нему Джима Чилдресса из Шарлотсвилля (заполучить его было бы большой удачей) и Джулиана Баджини, который уже редактировал «Журнал философов», — возможно, его удастся убедить. Все они — ее друзья, поэтому ей будет намного приятнее консультироваться с редколлегией. Никаких Леттисов и Давов! «Освободилась я от Леттиса и Дава», — сказала она себе, смакуя эти слова, звучавшие как строчка — и название — английского мадригала шестнадцатого века в итальянском стиле.

Освободилась я от Леттиса и Дава, Об их интригах не услышу никогда: Они исчезли с утренней росою. Да, больше нет ни Леттиса, ни Дава.

Пришло письмо от Дава.

Дорогая мисс [25] Дэлхаузи!

Я слышал от профессора Леттиса, что Вы убедили владельцев «Прикладной этики» продать журнал Вам. Я также слышал, что Вы назначите новую редакционную коллегию, и что в нее вряд ли войдут нынешние члены. Разумеется, мне жаль, что Вы считаете уместным отказаться от услуг тех, кто все эти годы отдавал так много времени журналу и превыше всего ставил его интересы. Полагаю, такова прерогатива тех, кто обладает экономической властью, позволяющей приобретать имущество, которое в более упорядоченном мире послужило бы для общего блага. Однако должен сказать, что меня удивило, как это философ, занимающийся вопросами морали, на звание которого Вы претендуете (хотя, как я заметил, у Вас нет академического положения в этой области), может вести себя так, как пристало вести себя мелкому владельцу газеты. Но я с сожалением должен констатировать, что именно так сегодня делаются дела. Тем не менее желаю Вам и дальше успешно удерживать кресло редактора, к которому Вы, судя по всему, приросли.

Искренне Ваш, Кристофер Дав

25

Обращение к незамужней женщине.

Изабелла прочла письмо, потом перечитала. Она должна была признать, что это маленький шедевр, пропитанный ядом. Тому, кто был не в курсе истории, стоявшей за этим письмом, и потому не знал, что оно написано искусным интриганом, оно могло бы даже показаться горьким. Но для Изабеллы, знавшей всю подоплеку, письмо демонстрировало сплошное лицемерие.

Отложив письмо в сторону, она взяла в руки конверт. Ей вспомнилось, что Дав, как было общеизвестно, повторно использовал конверты, приклеивая к ним новые ярлычки с адресами. Несомненно, этот конверт уже использовался прежде, и спереди был наклеен маленький ярлычок с именем и адресом Изабеллы. Поднеся конверт к свету, она увидела, что под ярлычком что-то написано. В первой инкарнации конверт был послан Даву, на его домашний адрес. «Профессору и миссис К. Дав» — так читалась первоначальная надпись.

Глава восемнадцатая

Теперь предстояло решить две трудные задачи.

Одна — поговорить с Кэт. Это было нелегким делом, учитывая нынешнее настроение Кэт, но вдвойне трудным из-за проблемы с Давом. Вторая — нанести визит Уолтеру Бьюи. Предыдущий день Изабелла провела в тревожном ожидании, пытаясь сосредоточиться сначала на чтении, потом на работе, а затем — на телеверсии романа, который любила. Однако ей не помогло ни одно из этих трех занятий, так как мысли упорно возвращались к трудным встречам, которые ей предстояли завтра утром. Она позвонила Джейми, который задерживался на репетиции и не мог присутствовать при купании Чарли. Она решила, что расскажет ему о Даве и Кэт и спросит совета, но потом передумала. А затем она решила, что может коснуться предстоящей встречи с Уолтером Бьюи, и опять-таки передумала. Джейми посоветовал бы ей больше не вмешиваться в это дело теперь, когда она поведала о своих опасениях Гаю Пеплоу. Итак, ей осталось лишь поделиться своими сомнениями с Чарли, когда она взяла его на руки, чтобы переодеть: «Что мне делать, Чарли? Как ты думаешь?» Однако Чарли только уклончиво закурлыкал, но это, по крайней мере, успокаивало. Пройдет еще много лет, подумала она, прежде чем он начнет со мной спорить.