Буду твоей Верой

Это наглядно доказывает залитый слюнями пол спортзала, где скоро начнётся игра в волейбол между нашей первой группой и второй, в которой учится Чернышов.

Парни из двух групп жадно провожают глазами вызывающе укомплектованное в обтягивающие лосины заднее место Дивеевой. Карина плывёт по резиновому покрытию точно бригантина на плавных волнах, гордо неся свою королевскую грудь в тоненькой маечке.

Смотрю на свои капри и широкую растянутую футболку с пончиковым принтом.

– Что ищешь, Илюхина? Грудь потеряла? – каким-то невероятным образом возникает рядом Альбина.

– Да что там было терять, если изначально ничего и не было?! – поддакивает Карина, и обе начинают мерзко смеяться.

Гиены проклятые!

– А моему парню нравится, – ой, мамочки!

Ну вот кто меня за язык тянул?

По залу раздаётся неприятный звук скрипучей кровати, но это не звонок на пару, а смех Карины.

– Какому? Вымышленному? – чуть ли не хватаясь за живот, давится смехом Альбина.

– Самому настоящему, – если начала врать, то ври до конца. А потом беги.

– Ну и где же он? В твоих снах? – издевается Дивеева, складывая руки на груди, отчего её королевская грудь машет ручкой из маечки. – Привет, Бес! – подбирается Карина и втягивает и без того впуклый живот.

Оборачиваюсь, и моему изумлению нет предела.

Мой фиктивный парень в спортивных шортах и футболке без рукавов нагло крутит на пальце волейбольный мяч, и как ни в чём не бывало болтает с Артёмом.

Вот же олень лесной!

На профильные дисциплины, значит, мы не ходим, а на физкультуру притащил свою спортивную тушу!

– А вот и он! – пальцем указываю на Бестужева и со всей дури несусь к женишку.

Лица Альбины и Карины сначала каменеют, а потом расплываются неверующей гримасой, граничащей с отрицанием.

Моя самоуверенная наглость пугает даже меня, но на войне все средства хороши, и мне ничего не остаётся делать, как позориться до конца.

– Привет, мальчики! – представляю себя популярной блондинкой из зарубежных сериалов для подростков: наматываю прядь из хвоста на палец и пережевываю вместо жвачки собственный язык. Кажется, в фильмах это выглядит сексуально.

Как на самом деле это выглядит у меня, мне страшно подумать, потому что мальчики прекращают свой явно скучный диалог и смотрят, не моргая.

Думается мне, что не от восторга.

Меня слегка потряхивает, потому что так близко я ещё никогда не стояла рядом с Артёмом.

У меня захватывает дух, потому что это первый раз, когда Артём Чернышов на меня смотрит.

У меня подгибаются ноги, когда Артём Чернышов мне первый раз говорит:

– Привет.

Кажется, я в раю.

Прыгаю по мягким пушистым облачкам, любуюсь разноцветной радугой, а розовые слоны поливают из хоботов леденцовую поляну ягодным киселём!

– Слышишь, Бес, эта блаженная говорит, что ты – её парень, – из мира сладких фантазий меня выдёргивает приторный голос Карины.

Эта цапля уже успела подобраться и закинуть свою тощую жердь на плечо моего Артёма.

Смотрю на Бестужева и мысленно молюсь: «Давай же, глупая спортивная голова, не подведи!».

И тут же вспоминаю кричалку с матча: «Красно-синие вперёд, вас Егор не подведёт!».

Давай, отрабатывай потраченные на билеты на игру деньги!

Но парень упорно сверлит меня взглядом и молчит.

От любви, наверное, дар речи потерял!

Незаметно толкаю Бестужева в бок, решая помочь:

– Конечно, парень, правда, любимый?! – Боже мой, что я несу? Как вообще обращаются к друг другу влюблённые пары?

– А. Да. – Ну слава адвентистам, отмер! – Она – моя девушка, – неуверенно подтверждает мой парень, а я расслабленно выдыхаю, потому что, как оказалось, всё это время от волнения даже не дышала. – Напомни, как тебя зовут? – поворачивается ко мне и на полном серьёзе ждёт от меня ответа.

Я… ЕГО… СЕЙЧАС… УБЬЮ!!!

13. Вера

– Ааа-ха-ха-ха, – заливаясь перепёлкой, наигранно хохочу я и сквозь стекло очков прожигаю своего парня ненавидящим взглядом. – Ты такой у меня шутник, Егорушка, – и «идиот редкостный», – про себя добавляю.

Теперь Егорушка испепеляет меня прищуром а-ля «за Егорушку получишь в глаз», и мы сражаемся в зрительном бою.

Смотрим друг на друга, как два барана на новые ворота, не моргая. Но в этом сражении меня никому не одолеть, потому что за свою очкастую девятнадцатилетнюю жизнь мне столько раз во время обследований приходилось сдерживаться и не моргать, сколько звёздному мальчику бить по воротам.

Ну вот, торжествую, когда Бестужев отводит глаза, но напоследок одаривает обещанием, что на этом мы не закончили.

– Так вы, что, и правда, встречаетесь? – пренебрежительно кривится Дивеева, глядя на то, как мой фиктивный парень забрасывает свою лапу мне на плечо, отчего мои худые ножки подкашиваются.

Мне ничего не остаётся делать, как закинуть руку на талию Бестужева и вроде как приобнять. Мы стоим настолько плотно к друг другу, что прямо перед моим носом на меня смотрит круглый шрам от прививки БЦЖ на левом предплечье Егора.

Незаметно наступаю звезде на ногу и с гадливой заискивающей улыбочкой смотрю на «любимого» парня, мол «отвечай, идиотина ты эдакая».

Век бы не видела его!

– Самая, что ни на есть, настоящая правда, – утвердительно кивает Бестужев.

Королевские формы Дивеевой, расталкивая друг друга, выпрыгивают по очереди из маечки от того, насколько учащённо задышала их хозяйка.

Альбина и вовсе дар речи потеряла, и лишь Артём Чернышов искренне улыбается и, кажется, желает нам счастья.

Вот же святой человек!

Ну как его можно не полюбить?

Открыто пялюсь на парня, чтобы как можно больше впитать его прекрасные черты. Буду потом перед сном вспоминать и предаваться унынию.

Вспоминаю сон и приглядываюсь, чтобы убедиться в отсутствии тонального крема на великолепном лице Артёма, и естественно, ничего не нахожу.

То-то же!

Мой Артёмка – самый лучший, не то, что этот… что? Что он там несёт, пока я любовалась прекрасными чертами Артёма?

Настраиваю локаторы, чтобы лучше слышать.