Буду твоей Верой
Шрифт:
10. Вера
На следующий день решаю приглядеться и понаблюдать.
Я проснулась с боевым настроением, готовая воплощать свой безумный план в жизнь, но, подбегая к Институту экономики, мой настрой явно начал сбоить, подавая сигналы о том, что всё это полный идиотизм.
И вот битый час, сидя на общей лекции всего потока по Менеджменту, я разглядываю Чернышова и сопоставляю все «за» и «против», оцениваю, насколько сильно он мне нравится, чтобы решиться на подобную авантюру.
Чернышов, Роберт, Дивеева
А потом происходит то, что окончательно выбивает из моей головы глупые мысли о том, как привлечь внимание Чернышова.
Кажется, мои очки сейчас треснут от того, с какой завистью я прожигаю руку Артёма, поглаживающую точёную скулу Карины. Парень заботливо убирает упавшую на лицо светлую прядь Дивеевой и смотрит на местную королеву с таким трепетом и восторгом, как я на вареники с творогом.
Эх…ну что за парень!
Мечта любой девчонки!
А достался длинноногой цапле Карине, чей мозг размером с мозг колибри, той девице, которая ещё вчера висела на Бестужеве, а сегодня окучивает моего Артёма.
А, кстати!
Рыскаю очками по аудитории, выискивая звезду гандбола.
Ну ещё бы!
Не звёздное это дело, сидеть с утра пораньше на парах, когда вчера после матча твои спортивные трусы чуть не порвали фанатки, сражаясь в убийственной схватке за звёздный трофей.
Отсутствие на занятиях Егора воспринимаю как знак и с превеликим сожалением принимаю тот факт, что утренняя идея провальна и бессмысленна, когда Артём Чернышов смотрит на Карину таким влюблённым, полным обожания взглядом.
***
– Итого, остаток денежных средств по расчётному счёту на конец рабочего дня равен? – преподаватель по бухучету прерывает запись на доске и поворачивается к студентам. – Чему равно сальдо конечное, кто хочет ответить?
Смотрю на старшего преподавателя, который застыл с таким выражением лица, как если бы в его бухгалтерском балансе дебет не сошёлся с кредитом.
А всё потому, что Дивеева первый раз в его практике, да и на моей памяти, тянет руку.
– Карина? – кажется, удивлены все.
– Сергей Сергеевич, – Дивеева театрально встаёт, разглаживает невидимые складки на микроскопической юбке и делает глубокий вдох, будто, и правда, готовится сказать что-то умное. – Вера хочет ответить.
Э-э-э… Что?
Вся наша группа дружно заливается нестройным хохотом, а я заливаюсь краской.
Вот же цапля болотная!
– Присаживайтесь, Карина, – в недоумении бормочет наш молодой преподаватель. – Вера?
Он смотрит на меня, как на недоразвитую, не способную за себя ответить, прибегающую к помощи со стороны.
Бросаю в Дивееву свой самый уничтожающий взгляд, в ответ получая злорадную усмешку.
Надеюсь, твоя желчь когда-нибудь отравит тебя саму.
Без труда отвечаю на вопрос
и жду окончания семинара, чтобы скорее смыться домой.– А где же твои новые сапоги? – торопливо вскакиваю с места, как только слышу звонок с пары. Собираю со стола вещи и трамбую в рюкзак, когда слышу неподалеку ненавистный голос Карины.
– Наверное, расклеились после дождя, – язвительно подыгрывает Альбина.
А-А-А!!!
Как же они меня достали!
Одногруппники, не успевшие покинуть аудиторию, притормаживают в дверях и с интересом наблюдают за происходящим.
Ну начинается.
А я так надеялась, что сегодня история с замшевыми сапогами не повторится и забудется кратковременной, как у антилопы гну, памятью Дивы.
Но я действительно сегодня пришла в старых джорданах, точно для себя решив, что сапоги больше не надену, по крайней мере, в Университет.
– Не подходят по стилю к сумочке, – ядовито чеканю я, кивая на рюкзак, похожий на пузо змеи, проглотившей добычу целиком. В нём у меня куча учебных пособий, взятых в библиотеке для работы над бизнес-проектом.
Неподъёмный рюкзак еле закидываю на плечо и тороплюсь покинуть помещение, пока не расцарапала местной королеве её прекрасное ухоженное лицо.
Надоели! Сил больше нет!
Я бы с радостью поменялась с кем-нибудь местом в своей элитной группе, например, с приматом Робертом, но зато была бы поближе к Чернышову и не пересекалась с длинноногой цаплей Кариной.
Пру как бульдозер за курткой в гардероб, расталкивая баулом встречных студентов и размахивая руками.
Чувствую опустошенность и закипающую злобу, еле сдерживаю себя в руках. Гнев захватывает с головой, осушая последнюю каплю терпения.
Надеваю огромную красную куртку Ромки, которая должна выглядеть, как стильный оверсайз, но на мне смотрится, как на беспризорнике с вокзала.
Промозглый октябрьский ветер забирается под широкую куртку, запуская по телу неприятные колючие мурашки. Наверное, в этой объёмной раздутой куртке я похожа на красный воздушный шарик, который, если бы не половина библиотеки в моём рюкзаке, унесло вместе с осенними листьями.
Непогода бушует резкими ветряными порывами, выдёргивая из туго затянутого резинкой хвоста пряди волос. Заправляю их за уши и пытаюсь пригладить гнездо на своей голове, как чувствую хлёсткий удар по лицу ледяными фонтанными струями.
Прекрасно.
Просто потрясающе.
Опускаю окуляры и рассматриваю в мокрых пятнах Ромкину куртку.
Сжимаю кулаки, закрываю глаза, а потом поднимаю взгляд к небу, спрашивая: «За что?».
Ответом мне служит голубиный помёт, прилетевший сверху и удачно приземлившийся на плечо куртки моего говнистого братца.