Будущее денег
Шрифт:
Жители острова Яп в Форт-Ноксе
Милтон Фридман провел забавную параллель между «примитивной» валютной системой жителей острова Яп и нашей современной.
В 1903 году американский антрополог Вильям Генри Фурнесс III был настолько очарован денежной системой одного из Каролинских островов в Микронезии — острова Яп (в тот момент маленькой немецкой колонии с населением 5000 человек), что озаглавил свою книгу «Остров каменных денег» (1910). Он писал:
«Их средство расчетов называется «фей» и состоит из больших, твердых, толстых каменных колес, имеющих в центре отверстия разных диаметров, куда может быть вставлена жердь, в достаточной мере большая и крепкая для переноса тяжести и удобства транспортировки. Эти каменные «монеты» сделаны из известняка, добытого в карьерах вдалеке от острова Яп… Первоначально они были привезены на остров искателями приключений — навигаторами — в лодках и на плотах. После заключения сделки на большую сумму появлялась необходимость перевезти фей продавцу, но он обычно удовлетворялся принятием простого подтверждения от собственника, а сами «монеты» оставались в помещении бывшего
Когда немецкое правительство объявило о своем владении Каролинскими островами (в 1898), многие дороги (на деле — тропы) на островах были в плохом состоянии, и аборигенам велели отремонтировать их. Однако жители острова Яп отказались, и было решено наложить штраф на непокорных. Поскольку местными деньгами, пользовавшимися доверием населения, были фей, штраф взыскивался так: приезжал правительственный чиновник и маркировал фей черным крестом, показывающим, что камни принадлежат правительству. Это подействовало мгновенно: люди, доведенные таким способом до нищеты, принялись за работу и привели все дороги в хорошее состояние. Затем правительство послало своих агентов для соскабливания крестов. Штраф был уплачен, счастливые островитяне обрели свой капитал, к ним вернулось благосостояние.
В 1932–1933 годах и потом в 1971 году Центральный банк Франции запросил Федеральный резервный банк США об обмене излишков долларов на золото. На практике это означало простую замену этикеток на части ящиков со слитками золота, хранящегося в Форт-Ноксе, с «Федеральный резерв» на «Банк Франции». Этот случай описывался в финансовых американских газетах как «потеря золота»; на финансовых рынках мира шумели об ослаблении доллара и укреплении французского франка.
Милтон Фридман спрашивает: «Есть ли разница между позицией Федерального резервного банка, поверившего в ослабление своей позиции из-за каких-то пометок на ящиках в подвалах, и позицией жителей острова Яп, уверовавших в свою нищету из-за каких-то пометок на камнях? Островитяне рассматривали в качестве конкретной демонстрации своего богатства камни, добытые из карьера, обработанные на отдаленном острове и привезенные на их собственный остров. А цивилизованный мир рассматривает в качестве конкретной демонстрации его богатства металл, вырытый из глубин земли, очищенный тяжелым трудом, перевезенный на большие расстояния и захороненный снова в тщательно сконструированных подвалах глубоко под землей. Насколько рациональнее одна практика по сравнению с другой?»
Такие серьезные эксперты по денежной системе, как Милтон Фридман и Анна Шварц, пришли к довольно тягостному выводу о том, что существенные перемены в этой системе никогда не совершаются до проявления негативных результатов, а всегда после, когда их на то обязывает фактически грянувший кризис. Но и в чрезвычайной ситуации направление перемен зависит не от экономической целесообразности, а от политической конъюнктуры.
Например, последнее реальное изменение денежной системы (отмена золотого обеспечения доллара из-за демарша Франции) произошло в 1971 году не потому, что это было наилучшей идеей. Свое одностороннее решение президент Никсон озвучил вечером в воскресенье 15 августа 1971 года. Наступавший понедельник был последним сроком для ответа на запрос французского Центрального банка о выкупе первоначальных 5 миллиардов в золоте, согласно процедуре, оговоренной бреттон-вудским соглашением о послевоенной валютной системе (1944). Лондонский рынок золота начинал свою работу через несколько часов; Банк Англии ожидал решения США, чтобы сделать запрос, идентичный французскому.
Пол Уолкер был представителем небольшой группы людей [317] , присутствовавших на том совещании в Кэмп-Дэвиде, где выносилось решение, и лично описал, насколько он был поражен тем, что приоритеты профессиональных политиков полностью отличаются от технических интересов Центрального банка.
Сам Пол Уолкер, как и Артур Бернс, выступал за «добровольное» соглашение с другими Центральными банками, включающее ревальвацию золота (повышение ранее установленной стоимости), а «Ричард Никсон и министр финансов Джон Коннелли желали сделать из девальвации доллара политический триумф, что было нелегко» [318] . И далее: «Отмена платежей в золотом эквиваленте представлялась мне угрожающей всей системе, на страже которой я стоял всю мою трудовую жизнь, дерзкой новой инициативой… Когда выступление было окончено, я получил хороший урок того, что могут сделать своенравные политики… Поступок господина Никсона, дополненный щегольством Коннелли на конференции в понедельник, выставило эту ситуацию триумфом и возможностью начать все заново… Даже сейчас, двадцать лет спустя, я удивляюсь» [319] — это слова Пола Уолкера о событиях, приведших к переустройству денежной системы мира.
317
В эту группу входили, судя по фотографии из Национального архива: президент Никсон, Артур Бернс (председатель совета Федерального резерва), Пол Уолкер (председатель Федерального резерва Нью-Йорка), Джордж Шульц (директор Департамента управления и бюджета), Пол Мак-Крэкен (председатель палаты экономических советников), Каспар Вайнбергер (замдиректора Департамента управления и бюджета), Джон Коннелли (министр финансов) и Уильям Сэфир, спичрайтер.
318
Volcker R, Gyothen Т Changeing Fortunes: the world’s money and the threat to American Leadership. New York: Times Books, 1992. P. XIV.
319
Ibid. P. 80.
В тот момент главной задачей Никсона было стремление представить американской публике эту
ситуацию как победу в противодействии иностранному давлению. Министру финансов Коннелли выпало официально передать эту часть выступления. (Кстати, один из его любимых афоризмов — «Доллар наша валюта, но ваши проблемы».) А президент Никсон больше всего заботился о том, чтобы его личное выступление транслировалось без прерывания популярного телевизионного сериала «Бонанза» во избежание впечатления кризиса.Идея о свободном колебании курсов валют, как альтернатива другим предложениям (например, значительному повышению цены на золото), была выдвинута академической школой Милтона Фридмана за 15 лет до этого. И нашлось несколько экономистов в администрации президента (в частности, Хендрик Хутхаккер из Совета экономических консультантов и Джордж Шульц из Департамента управления и бюджета), которых убедили его теоретические выкладки. Но наиболее веским аргументом стало то, что односторонняя отмена основного принципа бреттон-вудского соглашения исключала необходимость в проведении сложных переговоров о новом соглашении, притом что США оказались бы в оборонительной позиции.
Я рассказал об этом в качестве примера в подтверждение тому, что все изменения, которые неизбежно произойдут в угрожающей нам в ближайшее время чрезвычайной ситуации, будут приняты уже после кризиса, и, скорее всего, из политических соображений.
Лучшее, что мы можем, — это сделать выводы из уроков истории. Перспективы терры или другой формы денег мировой базисной валюты следует оперативно оценить до того, как глобальный кризис швырнет нас в другой мир. Я надеюсь, что до того, как это случится, стараниями той или иной ответственной группы — бизнесменов или политиков, которые проявят инициативу, будет сделан осознанный выбор.
В следующей главе ситуация будет рассмотрена более широко. Я покажу возможности, которые создает проект МБВ для каждого из нас, для человечества и для всей планеты, если мы пойдем по этому пути.
Глава 5. ШИРОКИЙ ВЗГЛЯД — ДАО ДЛЯ ДЕНЕГ
Этот мир не подарен нам нашими родителями, он взят в долг у наших детей.
У нас вселенная не механическая,
У нас обучающаяся вселенная.
320
Эдгар Митчелл — один из первых американских астронавтов, в дальнейшем сенатор.
Восстановить оборванные связи — единственное оставшееся у нас лекарство. Связь — это исцеление.
В экономическое мышление встроена фундаментальная предпосылка, что экономика — закрытая система, внутри которой денежный обмен определяет все происходящее. Мы тоже до сих пор оставались в этих пределах. Пора выглянуть «наружу»!
Что же мы там увидим? Это зависит от точки зрения смотрящего. Думаю, ни одна точка зрения в отдельности не дает полной картины мира, которая появляется при отказе от стереотипных представлений о деньгах. Поэтому далее я дам описание разных «перспектив» при помощи разных метафор, и к концу этой главы вам удастся избавиться от иллюзии, что ваши стандартные представления отражают реальный мир.
321
Berry W. The Unsettling of America. San Francisco: Sierra Book Club, 1977.
Каждая метафора — это всего лишь точка зрения, взгляд под каким-то одним углом. Немного напоминает попытку провести инвентаризацию Лувра, рассматривая его помещения через замочную скважину. Но чем больше этих скважин, через которые можно что-то увидеть, тем точнее мы представим себе общую картину, — хотя и не стоит заблуждаться, что мы действительно видели всю экспозицию музея. Я собираюсь глянуть на мир и экономику, изложив то, что увижу, при помощи нескольких метафор, и благодаря определенному разнообразию мнений надеюсь развеять представление, что какое-то из этих мнений полноценно характеризует действительность. Каждая из метафор наводит на интересные мысли, а все вместе они позволят нам четче понять ситуацию.
Вот эти семь метафор:
• точка зрения традиционной экономики;
• точка зрения альтернативной экономики;
• точка зрения биологии;
• точка зрения мифологии;
• точка зрения западной философии;
• даосская точка зрения;
• точка зрения общесистемного подхода.
Если у вас мало времени, вы можете выбрать только те «замочные скважины», которые вам больше нравятся. Но в любом случае не пожалейте времени и обязательно прочтите две последние: даосскую и общесистемную точки зрения — просто потому, что они вводят в действие понятия, которые будут применяться дальше.
Самой известной идее традиционной экономики уже 230 лет, и она популярна до сих пор:
«Каждый человек старается, насколько сможет, ориентировать промышленность на то, чтобы она производила самые ценные товары. При этом у него и в мыслях нет как-либо способствовать общественному интересу — он и не знает, насколько он ему действительно способствует. Он имеет целью лишь свою собственную выгоду, и в этом — как и во многих других случаях, его ведет невидимая рука, — к такому финалу, который в его намерения не входил… Преследуя свой собственный интерес, он часто способствует интересу общества, причем более эффективно, чем если бы он непосредственно пожелал ему способствовать» [322] .
322
Smith A. The Wealth of Nations. P. 423.