Букет для улитки
Шрифт:
Такая история…
— Вот дерьмо, — прокомментировал Поль.
— Еще какое, — согласилась Лаура, и углубилась в поиски ответа на загадку последнего пророчества Каддафи (о котором упомянул Хаким аль-Талаа в беседе с репортером). Поиски заняли еще около получаса, после чего тема стала достаточно понятной.
В середине февраля 2011 года в Бенгази начался мятеж исламистов против Муамара Каддафи, и Совет Безопасности ООН поддержал мятежников. Бенгази стал штабом, из которого координировались действия исламистов и сил ООН. И тогда Каддафи сказал (якобы) так: «вода, подаренная мной, встанет вам поперек горла». Имелась в виду, как нетрудно понять, Великая рукотворная река — сеть
Выслушав эту историю, майор-комиссар снова выдал комментарий:
— Доигрались в строительство демократии, как ее понимают исламисты.
— А-а… — протянула Лаура. — Ты думаешь, там правда есть радиоактивная свалка?
— Да, — сказал он. — Я думаю, даже если раньше ее не было, теперь она там есть.
— Это как? — не поняла она.
— Это по аналогии с Австрийской Бочкой. В смысле с террористическим аппаратом…
— …Взорванным в Шванзее, — подхватила Лаура. — Видишь, я уже начала понимать ваш шпионский жаргон. Так значит, ты думаешь, что в Бенгази взорвана атомная бомба?
— Это не совсем атомная бомба, — ответил Тарен. — Это, вероятно, фюзор с оболочкой из обедненного урана. Тротиловый эквивалент меньше полтонны. Хотя это в Австрии на Шванзее было меньше полтонны, а что было в Бенгази — только дьявол знает.
Некоторое время оба молчали, просто любуясь местностью. Они проезжали восточные пригороды Дижона — древней столицы Бургундии, построенной при римской династии Северов. Тут осталось что-то. Может, стиль усадеб с виноградниками? Или аура? Хотя регион современный, просто с аграрным уклоном. Лишь иногда с трассы были видны действительно старые образцы средневековой замковой архитектуры (а не новодел). Немного позже, когда они уже проезжали городок Селонже (с изумительным замком в романском стиле), Лаура внезапно заявила:
— Пожалуй, когда приедем в Реймс, на автозаправке я закажу кроме полного бака две большие канистры. Чтоб в случае чего хватило на еще одно заполнение бака.
— В случае чего? — удивился майор-комиссар.
— У меня нехорошие предчувствия, — пояснила она. — Может, потому, что я не понимаю происходящее. Например: зачем сажать аргонавтов в тюрьму?
— Обычно они садятся за наркотики и прочую нелегальную биохимию, — сообщил он.
— Слушай, Поль, а кому какое дело до их биохимии? Генлабы, генвикторики, ксианзан никому не угрожают. Но полиция почему-то винтит больше за это, а меньше за всякие опиаты, вызывающие наркоманию с уличным грабежом ради дозы.
— Лаура, я спецагент, а не парламентарий. Не я придумываю и принимаю законы.
Она недоуменно покрутила пальцами перед своим носом.
— А если эти уроды примут закон против коротких юбок, то ты станешь патрулировать районы с линейкой и арестовывать теток в юбках короче предписанного минимума?
— Ты утрируешь, — сказал он. — Такой закон не может быть принят в наше время.
— Не слышу уверенности в твоем ответе. Ты сам знаешь: это логичный шаг к шариату.
— Лаура, при чем тут шариат?
— Ты сам знаешь, при чем. В мои средние школьные годы тут было по-человечески, но дальше все хуже и хуже. В
Университете уже были эти с их религиозными правами. Я, вообще-то, не очень задумывалась, поскольку рано выскочила замуж, родила, и у меня оказались другие заботы, чем политика. Но когда сын пошел в школу, я офигела! Там четверть класса — Мухаммеды и Зейнаб. Причем они задают тон, как будто под Пуатье Абдаррахман победил Карла Мартелла, а не наоборот. Поэтому мы просто переехали в маленький город, где их нет. Муж — риэлтор, работает по всей Франции, и для него без разницы, где жить. А у меня возник мотив интересоваться политикой, так что я начала понимать, в чьих интересах запрещается эротика в соцсетях и алкоголь на улице. Сын поступил в канадский колледж и в прошлом сентябре переехал учиться за океан. Я по такому случаю наконец развелась с мужем и живу для себя. Захочу — тоже перееду.— Ты готова из-за мусульман покинуть Францию? — спросил майор-комиссар.
Лаура энергично покачала головой.
— Нет, не из-за них, а из-за наших политиков, которые лижут задницу эмирам, получая объедки с нефтяного стола. Так что скажешь, Поль, про закон о коротких юбках?
— Только если ты обещаешь не обижаться, — произнес он.
— Ага! — весело воскликнула она. — Ты намерен сказать, будто это теория заговора.
— Нет. Так ты обещаешь?..
— Ох, я такая любопытная! Ладно, обещаю.
— Тогда слушай. Индуизм, христианство, ислам, все прочие религии — это не причины, а флажки, чтобы мотивировать толпу людей для борьбы за контроль над ресурсами: над золотом и сталью, хлебом и водой, нефтью и углем, информацией и сексом. А все эти ресурсы нужны для контроля над собранной толпой людей.
— Ладно, кто получает контроль? Политики в парламенте и правительстве, что ли?
— Конечно, нет, — ответил он. — Это марионетки. Есть всякие финансовые кланы. Вроде, швейцарские экономисты насчитали 147 таких кланов.
— О-о… Вот, значит, по-твоему, как все устроено. И на какой клан ты работаешь?
— Я не задумываюсь. Я работаю на правительство — оно платит. Какая мне разница, кто сверху дергает за ниточки этих марионеток: парламентариев, министров, президента?
— А если появится закон о длине юбок, ты будешь за эти деньги работать линейкой?
Майор-комиссар негромко фыркнул, помолчал немного, затем ответил:
— Нет, тогда продам квартиру и уеду тоже в Канаду, но только подальше, в долбанную Арктику. Буду жить на публикацию своих мемуаров, ловить рыбу и гнать самогон.
— Тогда, — заявила она, — я буду ездить к тебе в гости, чтобы смотреть полярное сияние.
— Отлично, — сказал он, — по крайней мере, у меня будет с кем выпить самогона.
— Отлично, — согласилась Лаура. — Однако, у меня, все-таки, нехорошее предчувствие.
— Глянь, что там нового в Бенгази, — попросил он.
— Сейчас, гляну… — она извлекла смартфон и щелкнула по сенсорному экрану.
Около минуты Лаура молча изучала текст и картинки, после чего объявила:
— Там полный аут. Население бежит из города и из всей агломерации. Тут сказано: уровень заражения в среднем по агломерации составил 300 миллирентген в час. Это много?
— Милли или микро? — переспросил он.
— Милли, — повторила она.
— Так… Это не очень много, и практически безопасно, если находиться там в пределах одного дня, однако, за две недели — лучевая болезнь. Там нельзя жить, пока уровень не упадет хотя бы в 100 раз. Хотя это не касается голых землекопов.
— А-а… Голые землекопы — это какая-то суицидальная секта?
— Нет, это такие роющие существа вроде голых крыс, живущих в африканской саванне, точнее под саванной, в сложных разветвленных норах.