Букет незабудок

Был даже утвержден приз за лучшее убийство Семецкого в романе. Некоторые убийства были просто удивительные. Юлий Буркин в книге «Звездный табор серебряный клинок» первый раз его грохнул достаточно заурядно, потом взял душу Семецкого, засунул ее в автоматизированный робот-завод и заставил страдать, производя вооружение для каких-то супостатов. Душа Семецкого страдала, страдала, взывая к ГГ, чтобы тот убил ее окончательно. Потом в ГГ воплотился дух русского императора, который уничтожил завод, и освободившаяся душа Семецкого, улетая, произнесла «Спасибо, ваше величество, что меня убили».

Эта история отражена в фэнзине «Страж-птица». А Семецкий свои сорок лет благополучно встретил, понял, что предсказание общими усилиями не сбылось, и теперь живет себе, полтинник разменял, только его до сих пор так или иначе продолжают убивать. Традиция.

Рассказывает Андрей Кучеренко:

– На первом «Звездном мосту», сидим в номере у Лукьяненко, водка закончилась. Надо снаряжать гонца. Кто пойдет?

Семецкий вскакивает:

– Я пойду.

– Куда тебе? Ты из номера-то не выйдешь?

– Все равно пойду.

Уходит. Полчаса, сорок минут, час…

Выходим из номера, спускаемся вниз, у входа в гостиницу «Турист» фонтан пересохший, на бортике, спустив ноги в воображаемую воду, сидит Семецкий в окружении трех ментов. Классический прихват из разряда: один умеет читать, другой писать, а третий просто любит побыть в компании интеллигентных людей. А Семецкий, словно ничего не понимая, рассказывает им про фантастику: «…вот Лукьяненко там, Перумов…

Кстати, вот как раз и Лукьяненко…»

Менты оборачиваются, недоверчиво косятся на новоприбывших.

– А вы действительно Сергей Лукьяненко?

– Да.

– И вы в этой гостинице живете?

– В этой.

– А, простите, в каком номере?

– А вам зачем?

– Можно, – у нас утром смена закончится, – я домой сбегаю, вам книжку принесу подписать. Только вы вот этого своего больше не пускайте никуда. Если чего, вы лучше кого-нибудь из наших людей найдите, они сопроводят…

Кто-то привез на Роскон-2011 винтовку с Мосфильма. Все фотографировались, игрались, появляется Юрий Семецкий – легенда. Семецкого надо убить. Поставили к стенке: «Говори свое твое последнее желание».

– Ребята, не убивайте меня, – жалобно просит Юра.

– Ладно, Семецкий, иди.

На сборник Беллы Ахмадулиной 1964 года «Струна», Анна Ахматова писала:

«Стихи пахнут хорошим кофе – было бы гораздо лучше, если бы они пахли пивнухой» [1] . Странная речь для королевы Серебряного века.

В 80-е годы Александр Сидорович был председателем клуба «Миф ХХ», кроме того, у него дома расположился самый настоящий литературный салон. Приходили гости выпить чашку кофе, послушать музыку и поговорить о фантастике. Да, именно кофе, и ничто иное. Впрочем, кофе был особенным.

1

Л. Чуковская. Записки об Анне Ахматовой.

Старшеклассник Гена Белов, молодые писатели: Андрей Соболев, Слава Рыбаков, Андрей Измайлов, Андрей Столяров… приходили в гостеприимный дом, где уже поджидал их Сидорович и странные, будто инопланетные, зеленые кофейные зерна.

Открыв дверь очередному гостю, Александр ставил в духовку сковородку, на которую весело сыпались зерна. Пока гости раздевались, отыскивая себе домашние тапки, кофе успевал поджариться, и Сидорович молол его еще горячим, после чего заваривал в турке. С перцем, солью, сахаром… – постоянно выдумывались новые рецепты.

Народ выпивал одну чашечку такого кофе, а потом говорил, что сердце не находило покоя до утра.

Проходили дни, недели, месяца, годы, а чудесный напиток все не заканчивался, салон работал.

Теперь Александр Сидорович может, наконец, рассказать о том, откуда же он брал зеленый кофе. Давным-давно был у Сидоровича приятель, отец которого служил командиром экипажа ИЛ-62. Наше государство сдало самолет в аренду Йемену, как водится, вместе со всем экипажем. Так долгие годы возил он одного за другим президентов этой страны. Когда же командиру пришло время уходить на пенсию, последний президент, которого ему удалось застать, подарил ему пятнадцатикилограммовую корзину превосходного кофе.

«Йемен – родина кофе, президент вряд ли подарил бы плохой сорт», – рассуждает Александр.

Во время жарки кофе увеличивался вдвое, а так как приятель понятия не имел, как правильно жарить зеленые зерна, он приносил Сидоровичу по литровой банке нежареного кофе, и тот на следующий день возвращал ему банку жареного, честно оставляя такую же порцию себе.

Жаль, что «Интерпресскон» не унаследовал ни волшебного йеменского кофе, ни этой в высшей степени благородной традиции.

С подружкой под цветущими дикими яблонями читали Толкиена, мысленно примеряя на свои тоненькие пальчики кольцо всевластья. Потом к Ксении явился властелин кольца, она вышла замуж и разочаровалась в Толкиене.

Но чертово кольцо, на внутренней стороне которого, по просьбе Ксюхи было начертано «МОРДОР», не принесло ей счастья. Хотя и не лишило обычного оптимизма и жизнелюбия. На своей могиле она завещала, например, написать: «Люблю, целую. Скоро встретимся!»

Муж оказался начисто лишен чувства юмора, и подружкину могилу украшают две четырехзначные даты, разность которых дает представление о Ксюхином возрасте, застывшим уже навсегда на отметке «сорок».

На кладбище с калькулятором вместо молитвенника.

Он даже фотку не ту прикрепил – официальную Ксеньину фотоморду на паспорт. А нужно было другую – в черном плаще до пола и в шляпе волшебницы. Ах, властелин кольца, властелин кольца… последняя Ксюхина воля все равно просочилась в Инет, обернувшись анекдотом. А ее фотографиями в хогвардском прикиде (в гриме Драго Малфоя) или в черном плаще украшают сайты, посвященные творчеству Джоан Роулинг, Толкиена и Перумова.

На ее «злом» плаще руны. Думаю, эльфийские, хотя…

Руно – поэзия по-фински. Ксюха любила стихи, заучивая страницу за страницей подаренные ей книжки современных поэтов. Писала ли сама? Как знать. Она жила в фэнтези и умерла в фэнтези. Изменяя своему властелину кольца с героями любимых книг.

Сыплет разноцветные листья клен, покрывая крохотный холмик «модненько, креативненько, классненько» – любимые Ксюхины словечки.

Комарово – брендовое место, модное, раскрученное, престижное, как раз для артистического погоста. Ахматова, Курехин, Краско [2] , Житинский…

На памятнике с полустертой надписью в крошечном углублении для свечки неведомая птичка свила гнездышко и снесла голубоватое яичко. Нашла место и, главное, время.

Очень-очень, осень-осень…

2

Имеется в виду актер Андрей Краско.