Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Весною 2012 года мэр города Фальчано дель Мосчико запретил своим жителям умирать. Неправда ли, созвучно с Сомерсетом Моэмом: «Умирать – скучное и безотрадное дело. Мой вам совет – никогда этим не занимайтесь».

Что ты думаешь об этом, подружка?

Ты, которая читала любой попавшийся на глаза текст, как важное сообщение? Умудрившаяся несколько раз проспать с работы домой? Любя очередного ворвавшегося в твою жизнь гоблина от заката до декрета…

Неужели ты…

За мной тащится скучный слезливый дождик Пьеро. Лучшая погода для писания стихов, для начертания рун, руно – поэзия…

А еще

ты ассоциируешься с вечно юным и никогда не взрослеющим Питером Пэном. Мне всегда эта история казалась невероятно грустной, и приключения потерянных мальчишек не увлекали. Как задумаешься, что же это такое? Мальчик, застрявший в детстве. В своем или чужом, не суть. Недавно узнала, что ее автор Джеймс Барри, создавая своего героя, воспользовался образом старшего брата, умершего за день до того, как ему исполнилось бы четырнадцать лет. Вот, что значила моя печаль по Питеру Пену. Впрочем, дружба с давно умершим персонажем – это одно, а когда он же замаскирован под вечно живого…

– Раз ехали на какой-то конвент, – рассказывает Дмитрий Громов, – я посидел немного в своем купе, поболтал и хотел уже к знакомым идти общаться, как вспомнил, что они просили нож захватить, банку консервную открыть нечем.

Взял, спрятал в рукав, чтобы встречные-поперечные лишних вопросов не задавали. Ну, пришел к своим, потрепались, выпили, туда-сюда, сыр, колбаска, бутерброды, бычки в томате. Посидел чуть-чуть и обратно.

Вернулся, нож салфеткой обтер, открыл чемоданчик, убрать. Чтобы на столе не болтался. Смотрю, а соседи на меня с ужасом поглядывают. Оказывается, я нож-то обтер, салфетку на стол бросил, а она возьми да и раскройся. С выразительной такой бурой полосой. В общем, картинка такая – человек взял нож, сунул его в рукав кимоно, вышел, потом возвращается и нож кровавый обтирает. Ужас!

Получая в 2013 году премию «Живой металл» номинация «Лучший роман в жанре «Ужасов» за книгу «Квадрат для покойников», Сергей Арно решил подыграть организаторам, представив себя во всех отношениях достойным этой номинации. В частности, рассказывая о своем детстве, он поведал залу, что с младых ногтей любил отрывать крылышки и ножки мухам.

Вышедший после него Александр Щеголев (номинация «Лучшая повесть в жанре ужасов» – повесть «Искусство кончать молча») продолжил выступление Арно, сказав, что на самом деле не собирался ничего говорить, но услышав речь предыдущего оратора, может добавить только одно, в ситуации издевательства над мухой всегда ощущал себя той самой мухой.

Научный факт – рядом с компом кофе быстрее остывает.

Закончила главу. Поставила точку, вздохнула.

Дзинь, звякнул компьютер. Письмо в личку: «Пойдем сегодня в кино?»

Кручу колесико мышки. Что-то не так с текстом. Только вот что? Вроде все нормально, а сил уже все равно нет. Надо отвлечься, хотя бы просто умыться, подышать воздухом, прошвырнуться в центр. Кино? Кино – это хорошо. Давно нигде не была. Кино. Да. Почему бы и нет?

Глаза шарят по экрану в поисках невидимой, но порядком ощутимой занозы. Текст раскручивается подобно нескончаемому свитку.

«Ку-ку», – подмигивает «аська».

«Пойдем в кино?»

В кино? Почему бы и нет? А правда, – почему бы и нет?

Нет!

Пока ждала тебя, Началась и закончилась тополиная метель. Все еще одна. И земля мне пухом.

На концерте в ДК Газа выступали Эдуард Хиль,

Виталий Псарев, Георгий Штиль и другие звезды…

Наталья Сорокина приехала со своей одиннадцатилетней дочерью Настей.

Все шло вполне обыденно и, получив заслуженные аплодисменты и традиционный для муниципальных праздников букет, Наталья вошла в гримерку, где ожидала ее весьма встревоженная и только что не подпрыгивающая от нетерпения Настя.

– Мама, сядь, я только что нашла тебе мужа!

– Какого мужа?

– Ну, жениха. Правда. Он хочет на тебе жениться! Сам так сказал.

По лицу Насти было невозможно понять, шутит она или нет.

– Он имеет самые серьезные намерения, – дочка вдруг перешла на заговорщический шепот… – всё, поднимайся, пошли. Настя вскочила и потянула Наталью в коридор. – Он солидный, симпатичный, богатый.

– Он сам тебе это сказал?

– Да.

Они прошли несколько шагов, остановившись у одной из дверей. Придирчиво оглядев мать, Настя решительно постучала и, получив ответ, толкнула дверь.

В комнате в гримерном кресле у зеркала сидел Эдуард Анатольевич Хиль. Заинтригованная больше прежнего, и сбитая с толку присутствием постороннего, Наталья вопросительно уставилась на дочь.

– Да вот же он! – светясь от гордости, сообщила Настя, показывая рукой на Хиля.

«О розыгрышах Эдуарда Анатольевича, конечно, ходили слухи, но до этого лично меня они еще ни разу не коснулись, – рассказывает Наталья Сорокина. – Поэтому я, будучи хорошо знакома с его женой и сыном, была, мягко говоря, ошарашена. В основном, конечно, расстроилась дочь. Ведь она приняла все за чистую монету».

Как выяснилось тут же, за стаканчиком лимонада, Эдуард Анатольевич приметил за кулисами незнакомую девочку. И узнав, чья она, решил подшутить.

В графе «Семейное положение» категорию «не замужем» принято сокращать до двух букв «н.з.». Неприкосновенный запас!

Предложение руки и сердца, прозвучавшее как: «Боже, выходи за меня замуж», отправило меня в лингвистический ступор.

Последнее время получаю много писем. Деловых, полуделовых, дружеских, разных – реклама, спам, записки. Кто-то присылает поэму, кто-то венок сонетов, кто-то целый роман. А ты… разве я просила полное собрание твоих сочинений? Только от тебя, от тебя одного жду я не поэмы, не сонета, не зарисовки, одного единственного предложения. Предложения, на которое я, скромно потупив глазки, громыхну однажды на всю Вселенную «ДА!!!!!».

Как-то утром режиссер Александр Полынников вышел из своего дома и направился в сторону ближайшего ларька Союзпечати за зубной пастой. А в киоске же продавалось все что угодно: книги, пресса, косметика, презервативы, кремы и пасты. Полынников быстро обежал глазами весь ассортимент и остановился на белом прямоугольнике со словом «Далия».

Ага, вот это новая зубная паста, ее я и куплю, сказал себе Полынников и тут же просунул в окошечко киоска деньги.

– Дайте мне эту далию.

– Пожалуйста. – Полынникову протягивают книгу Далии Трускиновской «Обнаженная в шляпе», белый корешок которой он по ошибке принял за коробочку зубной пасты.

– Забавно, – почесал в затылке режиссер и унес книгу домой.

Событие оказалось роковым, уже на следующий день Полынников понял, что хочет поставить фильм по книге, после чего работники киностудии искали по всему свету неуловимого автора.

Долго ли, коротко ли длились поиски, в конце концов, Далию удалось обнаружить в Риге, после чего с ней сразу же был подписан договор.

Поделиться с друзьями: