Булатный перстень

Потом Михайлов еще придумал, как оттянуть путешествие на остров. Он вспомнил, что нужно поменять повязку на ноге. И, когда явился старенький извозчик, все поехали к Колокольцевым, прикладывать к заживающей язве новый мешочек с торфяным мхом.

Новиков, предвидя, что на острове придется задержаться, попросил несколько таких мешочков и сунул их в карман, кроме того взял на всякий случай скрученные льняные бинты. А потом пошел в детскую — только его и видели. Зато слышали издали хохот и прыготню мальчиков, с которыми он затеял какие-то буйные игры.

Михайлов, обычно фыркавший, когда Новиков произносил «детки», на сей раз был, кажется, доволен. А если бы совершилось чудо — Нева вдруг вышла из берегов, или снег в июле выпал аршинным слоем, он бы вздохнул с облегчением: есть формальный повод не ехать на Елагин и не вызволять оттуда взбесившуюся госпожу Денисову.

Иные чувства испытывал Родька. Он горел, пылал, стремился на Елагин остров, то и дело спрашивал, который час, и выкрикивал всякие загадочные слова, от которых мать хваталась за сердце: поминал всуе сенаторский приказ, дело государственной важности, превеликую опасность для России и некоторых знатных особ, для кого уже готова казематка в Петропавловской крепости.

Наконец Новиков появился — взъерошенный и довольный. Можно было отправляться на остров.

— Господин Михайлов, нельзя ли, чтобы он не ехал с вами? — жалобно спросила госпожа Колокольцева.

— Ничего с ним не случится, мы лишь заберем с острова кое-кого и тут же назад, — пообещал Михайлов.

Выполняя наказ Ржевского, заехали к нему на Итальянскую.

Глафира Ивановна вышла к гостям, приняла их в гостиной и сказала, что супруг никаких записочек не присылал. И даже более того — его уже искали по делам, а он исчез, как сквозь землю провалился, с экипажем вместе, а ей самой он надобен — отвезти дочку Машеньку в обувные лавки.

Машенька была тут же — светловолосая тоненькая десятилетняя девочка, державшаяся очень прямо.

— Тогда, сударыня, благоволите ему передать, что мы отправляемся на Елагин остров, — сказал Михайлов, собираясь откланяться, но тут из сеней донесся громкий, невнятный и яростный голос.

— Что там стряслось? — удивилась госпожа Ржевская. — Маша, выгляни, узнай.

Девочка поспешила в сени, но вернулась не одна, а со старым лакеем Савелием.

— Там, барыня, гость из бешеного дома, — сказал Савелий. — Он, сдается, уже как-то приходил к барину. Шумит, барина домогается, а сам — босой.

— Назвался?

— Врет, будто мичман Ерофеев, да какой же он мичман?..

— Ероха! — воскликнул Михайлов. — Сыскался! Сударыня, вам на этого пропойцу глядеть нечего, я сам к нему выйду.

— Мы тоже, — сказали Новиков и Ефимка.

А Родька, уже слыхавший от Усова о приключениях со странным выпивохой, без лишних слов побежал в сени.

Ероха стоял у самых дверей, простоволосый, действительно босой — решил не тратить времени на торговые операции, во влажной рубахе и портах.

— Ну, здравствуй, — сказал ему Новиков. — Без стакана сможешь про свои подвиги поведать? Или не справишься?

— Да он, поди, с самого утра не пил, — заметил Михайлов. — Глянь, как отчаянно смотрит. Ну, пора бы и оскоромиться.

— Шутить потом будем, а сейчас я должен видеть сенатора Ржевского, — отрубил Ероха. — Он мне поручение дал, я должен отчитаться. Нерецкий в опасности. Опасность такая, что его держат в подземной тюрьме и хотят казнить. Но это еще не все. Госпожа Денисова там с ним…

— В тюрьме? — изумился Новиков.

— Нет, возле. С ней два лакея и пистолеты. Ежели там что начнется — она вмешается. А на остров съезжаются какие-то господа. Она… она и его не спасет, и себя загубит! — выкрикнул Ероха. — Она умоляет господина Ржевского прислать подмогу!

— Не беспокойся, брат Ероха, мы как раз на Елагин сейчас собирались и имеем письмо от сенатора к хозяину, — утешил Новиков. — Уж госпожу Денисову мы оттуда вытащим.

— Но Нерецкий?.. Она без него не уйдет! Она… она — такая!

Уж какой загадочный смысл вкладывал Ероха в это слово — он один и знал. Каждый понял по-своему.

— Ну, когда тебе наконец дама полюбилась, а не зазорная девка из питейного заведения, может, ты и выйдешь на верный путь, — обнадежил добрый Новиков.

— Госпожа Денисова? — переспросил Родька. — Едем, едем туда скорее! — воскликнул он. И отчаянно покраснел.

Мысленно он уже спас госпожу Денисову из страшного подземелья со змеями и крысами, которых она, конечно же, боялась до обморока; вынес на руках и получил приглашение бывать в ее доме хоть каждый день; и первым делом встретил там ту хорошенькую девицу, что танцевала во дворе, изображая кошку!

Что касается Михайлова — он несколько секунд боролся со своей яростью, но она победила.

— Какого черта! — крикнул он. — Я с вами не поеду. Нога болит. Мне надобно лечь.

— Только что не болела, — удивился Новиков.

— Ступил неловко. Отправляйтесь без меня. — Он достал из кармана сенаторское послание Елагину и протянул Новикову.

— Ну, как знаешь… — Новиков даже растерялся, но письмо взял. — Если болит — тогда, конечно… Мы тебя к Колокольцевым отвезем, потом — на остров…

— Сразу на остров! — вмешался Ероха. — Сразу! Если с Нерецким и с госпожой Денисовой беда случится — что я господину Ржевскому скажу? Михайлов, я тебе извозчика найду…

— Разбогател? — стараясь вложить в вопрос побольше яду, спросил Михайлов.

— Вот! — Ероха достал из-под рубахи висевший на шее кошелек. — Это она дала, госпожа Денисова!..

— Простите, сударь, — сказала госпожа Ржевская, — вы так и собираетесь странствовать по столице в образе театрального нищего?

Оказалось, она уже сколько-то времени стоит в дверях и наблюдает.

— Сударыня! — Ероха поклонился. — Было бы время — поехал бы в ряды. Да времени-то нет! Там госпожа Денисова…

— Пять минут можете подождать?

Это оказались не пять минут, а поболее. Но в хозяйстве госпожи Ржевской нашлись и мужские чулки, и старые туфли, и камзол, и кафтан, и шляпа — все вышедшее из моды, но еще совсем годное.

Пока Ероха при довольно бестолковой помощи Новикова и Ефимки одевался, госпожа Ржевская поманила в гостиную Михайлова.

— Не держите зла на Сашетту, — прямо сказала она.