Булавин (СИ, ч.1-2)

– Прости меня Фрося, я виноват перед тобой.

Царицын. 16.08.1710.

Старая дубовая роща на берегу Волги, километрах в десяти от Царицына, на своем веку видела очень многое. И то, что под сенью самого мощного дерева, во всем этом зеленом царстве, посреди степных просторов, на мягком двухметровом ковре лежат два юных обнаженных тела, вряд ли удивляет природных духов, наблюдающих в этот жаркий полдень за нами.

Вчера я задумал романтическую прогулку со своей любимой. Место было присмотрено заранее, бывал я в этой роще с Аленой по весне, а все потребное для пикника было доставлено сюда односумами. И вот результат, все сложилось хорошо, у меня случился первый секс, и довольный жизнью, я обнимаю свою невесту, смотрю на то, как мирно она спит, а свежий речной ветерок, порывами налетающий с Волги, играется с ее золотыми волосами.

Видимо, почуяв, что за ней наблюдают, Алена открыла глаза, увидела меня, улыбнулась и, без всякого стеснения, как кошка, потянулась на ковре всем своим роскошным телом. Затем, она чмокнула меня в губы, прижалась ближе и спросила:

– А у тебя точно, все было в первый раз?

– Да.

– Не врешь, - констатировала она.
– Но почему-то, и всей правды не говоришь, слишком уверенно ты все делал.

– Тебе-то откуда знать, краса моя неземная?
– усмехнулся я.
– Ведь сравнить не с чем.

– Ты забываешь, что невеста у тебя не простая...

– А золотая, - не дав ей закончить, засмеялся я.
– Знаю, все знаю.

– В шутку переводишь? Ну, ладно.
– Алена встала с ковра и кивнула в сторону небольшого пруда с родником, который находился от нас метрах в пятидесяти.
– Ты со мной?

– Само собой.

Как есть, голые и свободные, держась за руки, мы перешли полянку. В чистом незамутненном пруду приняли природную ванну, а затем долгое время целовались. Я прижимал к себе свое ненаглядное солнышко, мой лучик света, сосредоточившийся в одном человеке и, чувствуя исходящее от Алены душевное тепло, целуя ее волосы, губы и шею, был счастливейшим из людей. Не всем везет в жизни, и мало кому выпадает случай встретить свою вторую половинку, а мне вот, повезло.

В объятьях друг друга мы провели около часа, истомленные нашими забавами, вновь упали под древний дуб, и моя любимая попросила:

– Лют, расскажи какую-нибудь смешную историю.

– На ум ничего не приходит.

– Врунишка.

– Ну, смешных, сейчас ни одной не припомню.

– Расскажи любую, даже грустную.

– Ладно, слушай. Давным-давно жил да был, молодой, сильный и работящий парень, который имел заветную мечту, построить в родной деревне свой дом. И вот, он вышел из-под опеки родителей, и решил ее осуществить. Много работал, собрал деньги, стройматериал, и за пару лет отгрохал огромный терем. А когда он уже был готов заселиться в жилище, с неба, в подарок от вседержителя, прилетела молния. Трах! Бах! И все сгорело. Парень принял волю бога, посетил храм, посоветовался со священниками и много молился, но мечту не оставил. Он продолжил трудиться в поте лица своего и, будучи уже мужчиной средних лет, построил самый обычный дом. И снова молния с небес, и это его жилище было уничтожено. Вздохнул человек тягостно, опять восславил небесного покровителя и отправился в дальний путь. И вернулся он в родные края лет через двадцать, уже глубоким стариком, и все что смог сделать, это вырыть землянку. Но опять летят молнии и, стоя на пепелище своей мечты, человек воскликнул: "Ну, за что, Господи!? Почему ты рушишь мое жилище!? Ведь я всегда был верен тебе, и с покорностью принимал твою волю! За что!?". Вздрогнули небеса, и голос свыше ответил старцу, который доживал свои последние годы: "Ну, не нравишься ты мне. Не нравишься!".

– Печальная история. А в чем мораль?

– Да какая угодно. Каждый найдет в этой басне что-то свое, а для меня все просто. Не верь чужим богам и не принимай их волю как истину. Живи своим умом и не славь того, кто желает тебе зла.

Алена задумалась, в который уже раз за день прижалась к моей груди, посопела и спросила:

– А что будет потом, Лют?

– Лето закончится, придет осень, а за ней зима...

– Я не про то.

– Ну, если тебя интересует положение дел в мире вокруг нас, то Кумшацкий удержит Дербент и Баку, дождется подхода калмыков Даяра и всыплет персам по первое число. Потом персы решат заключить мир, и наши атаманы сдерут с них все, что можно.

Девушка ударила своими маленькими кулачками меня в грудь, и сердито посмотрела снизу вверх.

– Не придуривайся! Что станет с нами?

Утонув в синеве Аленкиных глаз, я улыбнулся как можно мягче и, погладив девушку по голове, постарался стать серьезным.

– У нас все будет хорошо, солнышко. Мы поженимся по старым обычаям, выйдем на майдан и войсковой атаман объявит нас мужем и женой. После этого свадьба и переезд в наш дом.

– Какой дом?
– удивилась Алена.

– Оба-на, проболтался, - сказал я.

– А ну говори!

В грудь снова ударяет почти невесомый кулачок, синие глаза смотрят требовательно, и мне ничего не остается, как капитулировать и объясниться:

– Для нас отведена земля в верховьях Кагальника невдалеке от Поздеевского хутора, и там будет стоять наш городок.

– И почему именно там?

– Рядом с нашими владениями расположено поселение населенное такими же, как и мы, носители Старой Крови. По понятным причинам, внимание к этому месту привлекать нельзя, но и без присмотра оставить было бы глупостью. Вот потому, мы будем жить не просто так, а в крепости, прикрывающей наше пограничье и тех, кто близок нам по крови и духу. С одной стороны это обязанность, а с другой, нам с тобой есть, чем заняться, и мы получаем почти полную свободу во всех своих действиях.

– А может быть, в Царицыне останемся?

– Нет. Все решено, и раз уж я стану твоим мужем, то слушайся меня будущая жена, и не прекословь, а то по "Домострою" жить станешь.

– Конечно-конечно, дорогой.

Ласковый голосок коварно успокоил меня, а острые коготочки прошлись по спине.

– Ой! Ты что творишь!?

– Показываю, что женщина тоже человек, и имеет право голоса.

– Феминизм подкрался неожиданно, но я не сдамся.

Закрыв ротик любимой поцелуем, я не дал ей высказаться, и нас снова завлекла любовная игра. А затем все по новой, купание, разговоры и одевание. Алена облачилась в свой ладный светло-зеленый охотничий костюмчик, которые подчеркивал все ее достоинства. А я был в своем обычном наряде, легкая рубаха, кафтан в скатке, шаровары и сапоги. На портупее шашка, кинжал и пистолет, в сапог еще один клинок, а на грудь, скинутый перед сексом амулет с духом предка.

– Лют, а что это?

Невеста прикоснулась к амулету, прислушалась к себе и ее лицо приняло задумчивое выражение, а я убрал ее ладонь с диска и сказал:

– Простой талисман на удачу.

– Опять хитришь, и от ответа уходишь.

– Любимая, ну я же тебя не спрашиваю о том, какие ты обряды особыми ночами в этой роще вершишь. Правильно?

– А ты спроси.

– А ответ будет?

– Ну...

– Вот то-то же, что только самый общий. Поехали, в Царицын.

– Да, пора уже.

Вскоре наши кони, которые ждали нас на окраине рощи, неспешной рысью двигались вдоль Волги на юго-запад. Настроение было превосходным, мы продолжили разговор, девушка сыпала "отчего" и "почему" и, успевая отвечать на вопросы Алены, помимо этого я размышлял о том, что ожидает меня в ближайшие дни, недели и месяцы.

Первое, что необходимо сделать, это получить деньги за наш хабар от купца Толстопятого. Добра мы притащили чересчур много и астраханский приказчик, приняв добычу под роспись, смог выдать мне на руки только десять тысяч рублей, а чтобы обналичить остальную сумму нам пришлось совершить путешествие в Царицын.