Бум

Женевьева.

– Смотри, смотри, тут вроде бы плаха и палач с топором, - обратила внимание

подруги на новые детали.

– Машка, а что мы делаем на плахе?

– А я знаю.

Внезапно Женевьева громко чихнула.

– Ты чего?

– Смотри, из книги так и сыплется пыль. Вот я и чихаю.

Тут и на меня напал чих. Меня поддержала и подруга. Минут пять мы не

могли остановиться. Захлопнув книгу, отправились в ванную, но были

остановлены громким мужским голосом, вещавшим на языке Вольтера и

Гюго.

– Мадам, разрешите поинтересоваться, куда это вы направились?

Чихнув последний раз, я обнаружила нас с Женевьевой на помосте, рядом

виднелась плаха, мужчина с топором в руках и какая-то старушка в

старомодном платье с коротко остриженными волосами. Женевьева как раз

подошла к ступенькам, ведущим вниз с помоста. Рядом бушевала

разгорячённая толпа людей, одетых в странные костюмы, судя по всему конца

восемнадцатого века.

– Где мы? – невольно вырвалось меня.

– Как где? Вас, как врагов революции, приговорили к смертной казни, и сейчас

я осуществлю правосудие, - пояснил мужчина с топором, - сударыня, - это

уже к Женевьеве, а вас я бы попросил вернуться на место. Вы мешаете

работать, и не торопитесь, пожалуйста, вы в очереди третья.

Подруга обернулась и невинно спросила:

– В очереди, это понятно, но вот зачем эта самая очередь выстроилась?

У палача от удивления отвисла челюсть. Жэка тем временем сняла с ноги

туфлю на шпильке и запустила ей в палача. Туфля, описав замысловатую

дугу, врезалась прямо в лоб мужчины. Тот пошатнулся и, потирая

ушибленное место, в недоумении оглядел улюлюкающую толпу. Я, схватив за

руку старушку, потянула её за собой. Та не стала упираться и вскоре мы под

одобрительные возгласы, окруживших помост людей, покинули сиё

негостеприимное место и пустились наутёк. Вслед раздалось:

– Подождите, а как же я?

Оглянувшись, увидела, что палач, так и не выпустив из рук орудия труда,

устремился за нами.