Бумажный Тигр 3

– Отпустите руку, - негромко произнес он, - Иначе, клянусь, сворочу вам челюсть.

Лейтон поспешно выпустил его руку.

– Простите.

– Сколько вы получали?

Лейтон заколебался было, но пристальный взгляд Лэйда прибил его к спинке стула, точно мотылька.

– От Кольриджа? Два… иногда три фунта в неделю.

– Немного, - пробормотал Лэйд, - Не мелочь, но и на солидную сумму не тянет. Едва ли кто-то станет заводить дружбу с демоном ради двух-трех фунтов в неделю. Стойте… Вы сказали «От Кольриджа»? Значит… Значит, были и другие? Кто?

***

Лэйд резко направил фонарик ему в лицо, отчего Лейтон по-кошачьи зашипел. В резком гальваническом свете его черты уже не выглядели так элегантно, как при свете газовых рожков, напротив, в них обнажились детали, которые не в силах был скрыть слой пудры, детали, неумолимо свидетельствующие о прожитых годах. Уши мистера Лейтона выглядели полупрозрачными, поднятыми несколько выше, чем обычно у людей, мягкими на ощупь. Под подбородком виднелись волосы, отросшие не изящной щетиной, как у джентльменов, не брившихся пару дней, а неаккуратно, пучками. Глаза казались желтоватыми, как у переболевшего желтухой, а их зрачки от яркого света сузились настолько, что превратились в крохотные точки.

– Дьявол! Уберите свет!

– Кольридж был не единственным, кто подкидывал вам пару монет в придачу к жалованию, ведь так? Другие тоже делали это. Не увиливайте, черт возьми! Мне плевать на ваши делишки, как плевать на них мертвому Олдриджу! На ваши клятвы верности, преданность общему духу и всю ту прочую дрянь, о которой вы разглагольствуете перед служащими во время торжественных ужинов! Я хочу знать, как ваши мелкие грешки пробудили демона и я добьюсь этого, чего бы мне это ни стоило!

Лейтон опустил голову, моргая, чтобы восстановить зрение.

– Другие тоже… - пробормотал он, - Синклер ревностно отстаивал интересы компании в арбитраже, но… Некоторые дела он, возможно, вел не так аккуратно, как следовало бы. Допускал будто бы по недосмотру просрочки, не обращал внимания на мелкие ошибки в договорах. А между тем мелкие ошибки иной раз открывают большие двери… Ведя дела в судах, он иногда занижал исковые требования или заключал мировую с конкурентами не на тех условиях, которые были выгодны компании. И если вы думаете, что он делал это безвозмездно, то плохо знаете нашего скромнягу Синклера!

– Розенберг?

Лейтон с трудом улыбнулся. Зубы у него тоже были не в порядке. Тонкие, заостренные, они были скошены и имели неправильный прикус. Может, поэтому начальник кадровой службы редко демонстрировал их, предпочитая награждать собеседника легкой полу-улыбкой.

– Уж он-то… Имея мозги Розенберга, не так-то сложно зарабатывать пару-другую монет, почти не привлекая к себе внимания. Акции на предъявителя, биржевые манипуляции, скомпрометированные фьючерсы, хитрости с обеспечением… Все чисто, аккуратно, ловко, почти законно. Если бы Розенберг захотел, мог бы получать на своих схемах миллионы, но он… Он никогда не стремился к деньгам, мне кажется, для него все это было большой игрой, а биржа – что-то вроде комнаты с игрушками. Ему больше нравилось упражнять разум, чем зарабатывать, может поэтому он с таким почтением отнесся к мистеру Олдриджу. Даже поставил его фотокарточку на своем столе, когда все остальные и думать про старика забыли…

– А Коу? – быстро спросил Лэйд, и сам же перебил себя, - Впрочем, догадываюсь. Догадываюсь, на чем мог зарабатывать деньги почтенный мистер Коу – при его-то талантах…

Лейтон кивнул.

– И не ошибетесь. Мистер Коу – большой специалист по возвращению долгов, выплате неустоек и штрафных санкций. Он беспощадно взыскивал в пользу компании все долги, но… Можно ли судить его за то, что некоторые из этих долгов не проходили по бухгалтерской части?

Возможно, за мистером Коу имелись дела и посерьезнее, подумал Лэйд. Человек, умеющий возвращать долги компании, способный находить неоспоримые аргументы и носящий автоматический пистолет в потайной кобуре, может заниматься не только получением старых долгов.

– А вы? Вы тоже вносили свою лепту?

Лейтон поморщился, будто по его глазам вновь ударил гальванический свет.

– Послушайте… Я всего лишь начальник кадровой службы, я не имею отношения к финансам или…

– Ну конечно, - пробормотал Лэйд, не скрывая презрительной усмешки, - Всего лишь начальник кадровой службы, знающий все о мелких грешках своих служащих и с упоением их коллекционирующий. Из любопытства тоже можно извлекать прибыль, если использовать его с умом, верно? Не удивлюсь, если вы замалчивали ошибки своих подчиненных, получая за это мзду, устраивали их на хлебные места, принимали на работу по чьей-то, отнюдь не безвозмездной, протекции…

Лейтон скис. Он не утратил силы к сопротивлению, но как-то обессиленно выдохнул, выпрямившись на стуле. В придачу к прочим недостаткам сделалось видно, что у него неважная осанка и искривленная спина. Чертовски много недостатков для стареющего франта с напыщенными манерами.

– А мисс ван Хольц? – наконец спросил Лэйд. Хотел задавать этот вопрос сразу, но как-то безотчетно отодвигал его в дальний угол сознания, как отодвигают в чулане ящик, которого подсознательно не хотят касаться, - Она-то как сделалась частью вашего круга? Или работа машинистки с некоторых пор тоже приносит сказочные барыши? Знай я об этом, давно освоил бы сам искусство печати!..

Лейтон впервые взглянул на него с удивлением.

– Я думал, вы догадались. Она… Ее вклад не выражался в деньгах.

Нет, подумал Лэйд.

– Мисс ван Хольц не наделена ни финансовым мышлением, ни умением зарабатывать деньги. Однако природа наградила ее другими… достоинствами.

Нет.

– Некоторыми этими достоинствами она охотно ссужает других. Например, джентльменов из оперативного совета.

Нет.

– Значит, вы все…

Лейтон сухо улыбнулся.

– Кроме меня. Товар не на мой вкус. Ее благосклонностью пользовались все по очереди – Синклер, Розенберг, Крамби, даже бедняга Кольридж. Или, вы думали, он заботился только о своем брюхе, но не о прочих органах?

Уронив случайно взгляд на жалкое подношение, оставленное Лейтоном на столе, Лэйд не ощутил и следа того голода, что мучил его лишь недавно. Бисквит выглядел скверно пропеченным и, к тому же, порядком обгоревшим с одной стороны. Яблоко казалось восковым и совершенно не возбуждало аппетита. Банка с консервированными маслинами смотрелась подобием цинкового гроба с запаянными внутри останками какого-то живого существа.

– Это биржа, мистер Лайвстоун, - голос Лейтона, понизившись, приобрел сочувственные интонации, обычно ему не свойственные, - Мы ведем торговлю, только между нами и вашей лавкой пропасть, осознать которую способен далеко не каждый. Дело в том, что… Знаете, за прошлый год мы продали, должно быть, сто тысяч фунтов фундука, но никогда не видел в этих коридорах даже закатившегося под стол орешка. Понимаете, что я хочу сказать?

Лэйд мрачно усмехнулся.

– Здесь торгуют даже не товаром, а идеей товара?

– Да, - согласился Лейтон почти мягко, - А еще - обещаниями, репутацией, страхами и надеждами. Торгуя подобными материями, очень быстро начинаешь понимать, что рынок – куда более глобальная вещь, чем десяток торговых рядов с пожухшими овощами и прилавки со специями. Весь мир живет по законам рынка, на котором мы все – либо покупатели, либо продавцы, либо посредники. И все наши достоинства, все устремления, принципы и соображения не более чем товар. Который можно или уступить со сходной цене или мариновать в кладовке, до тех пор, пока он не превратится в труху, которую вы не сбудете даже за пенни.