Бумеранг фаталиста

Ни той, ни другой девушки, больше нет в моей жизни. Они вычеркнули меня из своих линий судьбы. Мне плохо внутри. Я не знаю, как жить дальше.

За окном медленно падал снег. Люди готовились встречать новый год. Я медленно встал с кровати, подошел к окну и устало вздохнул. Какое-то время я смотрел, на падающие снежинки и думал о том, что мне все безразлично и грустно. Бессмысленно все, глупо. Я каждый день перехожу в другое число месяца — без цели, без желаний... Поиски себя в этом мире не принесли мне успеха. Зачем я здесь и для чего я живу. Надежда на будущее? Наверное, я неудачник. Обида на судьбу и на Бога захлестывала меня все сильней. Наверное, надо исчезнуть, раствориться, каким-то образом. Уйти в небытие, словно меня никогда и не было... Я не хочу больше такой душевной боли. Можно выдержать месяц, два, три. Но если это длится и длится, и нет никакого выхода... В отсутствие надежды. Самое страшное — потерять надежду. Я, наверное, ее потерял.

В начале этого года я еще умудрился, потерять свою работу. Первый месяц я все-таки хорохорился. На второй крепился. На третий у меня кончились деньги. В четвертый месяц впал в жесткую депрессию. На пятом месяце ненавидел окружающий мир. Я ничего не помню, кроме всепоглощающей меня ненависти к людям. На шестом месяце спал, практически по 17 и 18 часов в сутки. На седьмой месяц я подумал, хорошо бы заснуть и никогда не просыпаться. Моя жизнь превратилась в тупое и механическое действие. Я спал, ел и иногда ходил на собеседования. Собеседования были выматывающие, и не к какому результату не приводящие, но все они были необходимы на тот момент, как надежда на светлое будущее. Я уже больше ни о чем не думал, не строил никаких планов. Было одно маленькое желание, устроиться, на какую-нибудь работу, для того, что бы покупать себе еду. В чашку чая, иногда, клал чайную ложечку сахара, и это был праздник. Я устал от такой жизни, накатывали болезни, часто болело сердце, прошибал холодный пот. По истечении этих семи месяцев я здорово ослаб. На восьмом месяце уже вообще ничего не понимал, но, видимо, жил. Я ничего не помню из этих прожитых месяцев. От эмоциональных нагрузок отупение наступило, как на автопилоте тянул. На излете девятого месяца, когда я уже готовился на кладбище, мне почему-то предложили работу охранника, а не юриста. Работа не по трудовой, сутки через двое, но работа. Почему ничего не помню? В моей жизни не происходило никаких событий. А что я могу вспомнить? Ведь каждый день, словно «день сурка», был похож на предыдущий. Мир находился за окном. Я в квартире. Он не трогал меня, а я его. Так мы и жили какое-то время. Пятачок из мультфильма был свободен до пятницы, а я был свободен до воскресенья, и еще раз до воскресенья, и еще раз, и еще... И так без конца. У людей за окном был праздник. Они встречали Новый год. Странно, но ощущение праздника ушло напрочь из моей жизни после этого навсегда.

Работа. Я вышел на работу. Отработал я месяца четыре. Потом лишился работы. Первый месяц хорохорился. На втором, крепился. На третий у меня кончились деньги. В четвертый месяц я впал в жесткую депрессию. Выявленная мной закономерность не поддавалась материалистическому истолкованию, а в мистике я не силен. Спорить против судьбы было бессмысленно, и подходить к этому с точки зрения здравого смысла бесполезно. На пятом месяце я ненавидел весь окружающий мир. …………. Я спал, ел и иногда ходил на собеседования. Собеседования были выматывающие и никакому результату не приводящие, но все они были необходимы на тот момент, как надежда на светлое будущее. Тянулось чувство бесконечного одиночества, которое сосало меня, словно во мне ворочался голодный солитер. Жрал, гад, внутренности. Было не больно, он как-то анестезировал, но пустота внутри разрасталась, как антивселенная. Душа пела песню, нечеловеческую песню, бесконечного одиночества, давящего отчаяния отверженного существа. Я не видел ни малейшей заинтересованности на лицах спешащих куда-то людей. Для них я был ничем. Пустым местом. Впрочем, и они для меня тоже. Ожидание и есть — ад! Ничего так не бьет по мозгу, как ожидание будущего. Даже если ты ждешь просто нормальной жизни. Ожидание убивает настоящее. Почему-то у меня изменились цвет глаз. Были карие, стали темно-зеленые. В организме что-то произошло. Что? Не знаю. Почему я один на свете? Я устал от одиночества. Почему-то меня предала моя любовь? И та, которая у меня была – Кира и та у которой пламя любви так и не разгорелось. Спрашивается, зачем так делать. Одному запалить пожар в груди, а другой нет. Это справедливо?

Горечь, тоска, одиночество, боль.… Эти чувства захлестнули меня.
–  Это несправедливо, - говорил я всем, ища поддержки у некоторых своих знакомых.

–  Мы не знаем, что на самом деле справедливо, а что нет – говорили некоторые - Карма это не иллюзия. Всему свое место и время.

Некоторые, узнав, что у меня не очень хорошие времена, учили жизни, говорили покровительственно. Это сначала раздражало, пока не понял - видимо они считают себя избранными, лучшими, на этой Земле. Мне это не нравилось, но было глупо противиться линиям судьбы, не разобравшись в них. Мне было по-настоящему себя жалко (очень жалко), укатанного жизнью, сдавшегося ей, немного сломленного, еще, быть может, не осознающего этого, и не желающего признать это. В таких вещах случайностей не бывает. Значит, написано мне было на роду пройти этот беспредел. Я посмотрел на себя в зеркало. Глаза. Не нравятся мне эти глаза. Грустные, тупые, печальные глаза. От жалости к самому себе, вдруг едва не прослезился. Ну ладно, сегодня на себя налюбовался. Мысль не идет, правильная мысль не идет. Но я знаю, что буду думать. А пока отлежусь на диване и еще раз поразмыслю. Что же все-таки со мной происходит? Почему все не так? И кто виноват в этом? Ах, как хочется найти виноватых! Кто же виновен? Президент? Правительство? Олигархи? Коммунисты? Кто еще? Наверное, все-таки эти девки, Кирка и Ленка. Нет, она не девки. Они девушки, и вообще, не надо свои собственные комплексы вешать на других. Эх, все равно кто-то да виноват. Кто будет крайним? На кого выплеснуться? Все по-прежнему. И все не так. Как будто вдруг потеряна точка опоры. Мне кажется: недавно со мной произошло что-то очень плохое, а что - не помню. Или я просто устал? Почему произошло так, как я этого не хотел? Почему же не вмешался Бог мира, этот дедушка на облачке с красивой длинной белой бородой? Он же мог вмешаться, как-то предупредить… Пускай Бог есть, тогда почему он мне не помог. Он же милосердный. Он, ведь, должен всем помогать! Хотя, почему я решил, что он мне что-то должен? Ну, все равно! Я жил честно, почему он мне не помог? Зачем он дал мне такую неразделенную любовь? Почему у других с милыми рай в шалаше, а у меня? Несправедливо! Вон, многие не пьют, не курят, в Бога верят. А много им справедливости выпало? Трезвый я даже думать не хотел о Кире и Лене, а пьяный вспоминал о них с нежностью, как сейчас: где Кира, где Лена?

Жалеть меня не надо. А то взвоет душа, как собака с перешибленной лапой, поскуливать будет душа – жалеть меня вздумали. Я вам пожалею. Вы что думаете, что я несовершенна. Вы что думаете, что мне нужна ваша жалость. Жало свое вытащили и ужалили меня своей жалостью. Вы что решили, что ваша душа более совершенна, чем я. Ну, ничего придет и мое время, я вам отплачу черной неблагодарностью.

Когда я был ещё ребёнком, бабушка всегда говорила: «Вот вырастешь ты большой, станет тебе на душе плохо — ты иди в храм, тебе всегда там легче будет». Вырос я, и стало мне совсем невыносимо. Вспомнил я совет и пошёл в храм. И тут ко мне подходит бабушка и глаголет: «Накурился то как, нечего в храме делать!» Вторая подбегает: «Не так руки складываешь!» Третья ворчит: «Не в спортивном костюме в церкву приходят!». А тут подошла ко мне другая женщина и говорит:

— Вы бы вышли из храма, купили себе книжку о том, как себя здесь вести надо, потом бы и заходили. Я тогда промолчал, а сейчас бы сказал «А не пошли бы все на хер дорогие мои божественные создания, ведь, главное не форма, а содержание».

ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД.

Ничего меня не огорчает,

Ни снаружи больше, ни внутри.

Закурю большую папиросу, кольца дыма выпущу в окно.

У меня как прежде есть вопросы,

нет на них ответов все равно.

От прелюдий Себастьяна Баха,

Сердце остановится на миг.

Пусть идет все, кроме Баха на х*й..

Да и Баха на х*й, Бах привык

(неизвестный из Интернета)

В общем, сплю я без задних ног, вдруг неожиданно просыпаюсь, поворачиваю голову - и вижу, что рядом со мной, стоит фантом знакомой ранее любимой девицы, Киры, мираж парит в воздухе без единого звука и смотрит на меня в упор. Появление данного привидения меня несколько обеспокоило. Однако цепями оно не гремело, костлявые руки ко мне не тянуло и даже не подвывало. А против тихих привидений я ничего не имею, правда, если о них показывают по телевизору. Но, когда, некий мираж, появляется ни с того ни с сего в твоей спальне, это немножко нервирует. «Неведомая зверушка» застыла в нейтральной позе, и явно задумалась. Что мне делать? Сразу со спального места ногой в ее прозрачную морду заехать? Покашлять и этим, пробудить интерес к своей персоне? Впрямую задать вопрос: «Чете надо, девица?». Встать, убежать и затихнуть в другой комнате? Добраться до телефона и позвонить в дурку, вызвать санитаров для себя? Да, но пить, я практически не пью, наркотики не употребляю, а значит, свалить на них свое новое видение реальности не выйдет. Значит то, что происходит вокруг, совсем не сон, а суровая реальность. Короче, для действий у меня выбор широкий. Ну, некоторое время, я провел в прострации. Пока вырабатывал план, по какому стоило предпринимать действия, приведение куда-то смылось, и какой-то замогильный голос заявил мне «Спи на животе, закрывай член туловищем». После таких слов стало как-то не по себе, и еще несколько раз задавал себе единственный вопрос «Все, что я видел и слышал, противоречит здравому смыслу, а не глюки ли это у меня». Но спал остаток ночи, благоразумно я исключительно на животе. Раза три просыпаясь, и четко отслеживал свою конфигурацию тела. Однако сон приснился мне нехороший: Фантом еще раз навестил меня уже во сне.

– Что тебе нужно? – спросил я, не отводя взгляда от фантома. Приведение улыбнулось.

– Это не сон, это явь. Мне нужна твоя энергия – просто сказала она. – Только и всего.

– Зачем это тебе?

– Глупый вопрос. Чтобы жить. Чтобы у меня было много внутренней жизненной силы.

– Ты лжешь. Фантом не может ничего отобрать у живого человека.

– Замолчи! Мне просто нравится – тренироваться на тебе. И потом, мне нужно много вашей жизненной силы, чтобы я смогла стать магом. Пришлось начинать с малого, десять долгих лет я к этому шла. Наконец, я добралась до самой сути тайных знаний. Осталось немного, совсем чуть-чуть, и тогда я начну жить по-настоящему. У меня будет все, что я захочу. Тайная власть, деньги, коттедж, яхта и так далее.

Фантом в обличье Киры подался вперед, наклонился надо мной и примкнул к моему солнечное сплетению.

– Хорошо. В тебе много силы. Очень много. И вся она будет моей!

Я почувствовал, как ее прозрачные губы коснулись моего живота, и попытался дернуть туловище, но лишь стукнулся затылком о спинку кровати. Я почувствовал боль в затылочной части головы. Однако жажда жизни все-таки превалировала, и я не хотел отдавать ей свою силу, в принудительном порядке.

Я вырывался, бился, как рыба в сетях и орал - Упыриха. Кровососка - но все мои усилия были напрасны.

– Тише, тише – прошипела она, когда я попытался прочитать Отче наш. – Не дергайся, человечек. Твои мучения скоро кончатся.

Я ничего не мог сделать. Бледная Тварь высасывала мою энергию, и мне оставалось только дрожать и обливаться холодным потом. Я проснулся. Плохой сон. Или это была явь? Очень плохой сон или явь. Сходил по душ и завалился спать заново.

Утром, когда я окончательно выдрыхся, сразу же приволок иконки, и обереги выставил их в спальне по старшинству. Задавая сам себе вопрос - Кого страшат эти обереги? Эх, хотя бы комаров, самых маленьких вампиров отгоняли. Для поднятия боевого духа и изгнания мрачных мыслей перед наступающим днем, пришлось пригубить коньячку. А потом еще пригубить и еще уже вместе с друганом, который был рад, что продал свой автомобиль. Весь вечер прошел в беспробудной пьянке, мы обмывали его удачную сделку. Потом мы пили за здоровье, за Россию и за спокойные сны. А за что потом поднимали тост, я уже не помню.

Однако, первое, что почувствовал, во время сна, опять был дикий страх, а потом была вода, обильно стекающая мне на лицо. С трудом разлепил веки, сфокусировал зрение… и вместо непонятной астральной гостьи, узрел парящую надо мной знакомую приятельскую рожу.

– Проспался? – c добродушием спросила рожа. – Или еще водичкой полить? Не надо? Ну, тогда подымайся, родимый…— Одиннадцать часов. Здоровый крепкий сон. Вот что значит чистая совесть юриста. Я себе подобной роскоши позволить не могу.