Бумеранг: Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира

Если ирландские нувориши и создали пирамиду, то такую, в которую сами верили. Равно как и довольно большое число простых ирландских граждан, купивших дома за баснословные суммы. В Ирландии самая высокая в мире доля частного домовладения: 87 %. В этой стране не практикуется ипотека без права регресса: человеку, которому не по карману платить за свой дом, не разрешается просто отдать банку ключи и уйти восвояси. Он лично несет ответственность за занятые деньги. По всей Ирландии люди слишком сильно привязаны к своим домам или банковским кредитам. Ирландцы расскажут вам: к прискорбию, они были так долго лишены права собственности, что владение собственным домом означает для них не только возможность не платить арендную плату, но и видимость свободы. В погоне за свободой ирландцы построили собственные узилища. А их лидеры помогли им в этом.

АККУРАТ ПЕРЕД ЗВОНКОМ, возвещающим об окончании заседания, в палате появляются два человека, которые убедили ирландцев в том, что они отвечают не только за собственные губительные решения финансовых вопросов, но и за решения, принятые их банками: премьер-министр Брайан Коуэн и министр финансов Брайан Ленихан. Как и лидер оппозиции — третий по старшинству в их же партии, — оба они дети политиков, которые умерли на своем посту: политика — семейное дело в Ирландии. Коуэну также довелось побывать министром финансов в период с 2004 г. до середины 2008 г., когда и произошли самые скверные события. Он не похож на Лидера мужчин. Двигается медленно, неуклюже, полное лицо лишено мимики, а его обычное выражение — смущение. Однажды утром несколькими неделями раньше он выступал на национальном радио, и тренированный ирландский слух уловил, что он был пьян. У меня слух не столь восприимчивый, и мне показалось, что он был слегка подшофе, но публика не была настроена давать ему поблажку. (Четыре не связанных друг с другом ирландца, которым это было достоверно известно, сообщили мне, что Коуэн отправил банковскую гарантию на €440 млрд в Европейский центробанк факсом из пивнушки.) Действительно, если бы потребовалось нарисовать портрет человека, максимально похожего на пьяницу, то было бы трудно найти лучшего натурщика, чем ирландский премьер. Брайан Ленихан, который следует по тяжеловесным пятам Коуэна, по сравнению с ним выглядит как десятиборец на пике спортивной карьеры.

В этот день парламент принимает невообразимое, но предсказуемое решение: не выносить на голосование вопрос о заполнении трех из четырех свободных мест. На этом заседание заканчивается, и я провожу час с Джоан Бертон. Среди основных партий Ирландии Лейбористская партия является наиболее ярким выразителем особого мнения и критики в адрес ирландского капитализма. Будучи одним из 18 членов ирландской палаты представителей, проголосовавших против гарантирования погашения долга банков, Бертон сохраняет редкий по нынешним временам кредит доверия. И за час разговора о том о сем она успела поразить меня своей прямотой, умом и общим позитивным настроем. Кстати сказать, ее роль в ирландской драме так же ясна, как роль Моргана Келли: она — визгливая мать, которую никто не слушает. Ее голос пародируют на национальном радио как плаксивый, с восклицательными интонациями — такие звуки действуют на нервы всем ирландцам. Сейчас, когда я спрашиваю, чем ее действия будут отличаться от действий, предпринимаемых ирландским правительством, она несколько затрудняется с ответом. Как и любой другой ирландский политик, она во власти сил, которые не поддаются контролю. Теперь, когда государство взяло на себя долги ирландских банков, любой намек на объявление дефолта лишь поднимет стоимость заимствования иностранных денег, без которых стране никак не обойтись. «Знаете ли вы, что ирландцы стали экспертами по облигациям? — говорит Бертон. — Теперь они говорят не “один процент”, а “сто базисных пунктов”! Они обогатили свой словарный запас!»

По мере того как выяснялись истинные размеры ирландских убытков, частные инвесторы проявляли все меньше желания класть, даже до следующего рабочего дня, деньги на депозиты в ирландские банки и совершенно потеряли интерес к покупке долгосрочных банковских облигаций. Европейский центробанк потихоньку заполнял образовавшуюся пустоту: одним из наиболее тщательно отслеживаемым в Европе показателем был размер кредитов, предоставленных ЕЦБ крупным ирландским банкам. В конце 2007 г., пока рынки еще не потеряли доверия к ирландским банкам, те заимствовали €6,5 млрд. К сентябрю 2008 г. сумма подскочила до €45 млрд. В то время когда мы с Бертон разговаривали, она уже превышала €86 млрд и недавно дошла до €97 млрд. То есть с ноября 2007 г. по октябрь 2010 г. ирландские банки заняли у ЕЦБ €97 млрд, которые ушли на погашение долга частным кредиторам. В сентябре 2010 г. наступил срок погашения последнего крупного долга ирландских банков перед держателями облигаций: €26 млрд. Когда же держателям облигаций выплатили все сполна, окно возможности захлопнулось для ирландского правительства. Отныне дефолт банков обернется неплатежом европейским государствам, а не частным инвесторам. Между прочим, именно поэтому в Дублине так много важного вида иностранцев, в одиночку ужинающих по вечерам. Они прибыли сюда, чтобы попытаться вернуть деньги.

О том, насколько ирландцы не хотят вызывать раздражение у иностранных кредиторов, говорит та решительность, с которой Бертон отказывается рассматривать вопрос о дефолте. Она не несет никакой ответственности за частные долги банков, но тем не менее, когда мы неожиданно касаемся возможности просто выйти из игры, она уходит от разговора на эту тему. Собственно говоря, она просто встает и прощается. «Ах, мне пора, — говорит она. — Я должна встретиться с министром финансов и обсудить неприятные новости». Ленихан созвал закрытое совещание с членами оппозиции, чтобы самому сообщить лидерам о новом драконовском бюджете Ирландии. Совещание проводится не в самом парламенте, где прессу можно держать на почтительном расстоянии, а в соседнем здании при большом скоплении журналистов. «Мы хотели, чтобы встреча прошла здесь, но он решил провести ее вне стен парламента, — сообщает Бертон. — Он сделал привычкой сообщать дурные новости в первую очередь нам, чтобы на выходе именно мы объявляли их представителям СМИ, — улыбается она. — Такой вот хитрец».

БРАЙАНА ЛЕНИХАНА МОЖНО назвать последним из имеющих власть ирландских политиков, чье появление на улицах Дублина не вызывает у народа взрыва негодования или насмешек. Он вступил в должность всего за несколько недель до кризиса и потому не считается его виновником. Будучи барристером, он, в отличие от финансистов и риелторов, доказал свою способность хорошо зарабатывать на жизнь без взяток со стороны застройщиков. Он вышел из семьи политиков с достойной репутацией, которые не использовали должности в целях обогащения. А в декабре 2009 г. у него диагностировали рак поджелудочной железы. Любой, кто мало-мальски знаком с ирландской католической семьей, знает, что, если член семьи попал в полосу неудач, он пользуется особыми привилегиями — правом делать все что угодно, в то время как остальные будут молча терпеть его выходки. С тех пор как распространилась новость о болезни Ленихана — через несколько дней после того, как он узнал о диагнозе, и до того, как сообщил о нем детям, — его страдания существенно облегчились. Опросы общественного мнения, которые показывают, что к министру финансов ирландцы относятся гораздо лучше, чем к другим политикам партии Фианна файл, отражают всеобщее негласное признание его мужества ³ .

Брайан Ленихан, как заметила Джоан Бертон, еще и хитер. На часах уже около восьми вечера, когда я встречаюсь с ним в конференц-зале министерства финансов. Большую часть дня он доказывал ирландским политикам необходимость принятия самых жестких за всю историю Ирландии мер по сокращению расходов и увеличению налогов, не вдаваясь в детали относительно того, кто именно заплатит за убытки банков. (Он ждет, когда пройдут те единственные дополнительные выборы, которые санкционировал Дойл.) На лице появляется улыбка. «И почему все интересуются Ирландией? — спрашивает он с оттенком невинности. — Слишком уж большой интерес к нам нынче проявляют».

— Потому что вы интересны? — говорю я.

— О нет, — говорит он серьезно. — Вовсе не поэтому.

Он прилагает усилия к тому, чтобы крах ирландской экономики привлекал к себе как можно меньше внимания. Такая нелепая социальная ответственность — выправлять идиотскую ситуацию — стала существенной частью работы министра финансов Ирландии. Как раз в тот момент, когда безумный дядюшка вылез из подвала, пьяная тетушка на нетвердых ногах прошла через парадную дверь — и на глазах почтенного семейства и дорогих гостей они изрезали друг друга в клочья охотничьими ножами. А папочке теперь приходится убеждать очевидцев, что все произошедшее им только привиделось.

Тем не менее любому очевидцу сразу бросается в глаза, что в Ирландии недавно произошло нечто из ряда вон выходящее. В полутора километрах от стола заседаний, где мы занимаем места, виднеется лунный ландшафт с огромными кратерами двухгодичной давности, из которых некогда должны были подняться офис-парки. Небоскребы с полной отделкой пустуют, на нижних этажах лужи. Вот каркас башни, с двух сторон обрамленный неподвижными кранами как скобками. Он предназначался для Anglo Irish Bank. А вот новый пустующий конференц-центр, строительство которого обошлось в €75 млн, но дело так и не дошло до подключения к дублинской системе канализации и водоснабжения. Есть еще городская свалка, за которую в 2006 г. застройщик заплатил €412 млн, а сейчас с учетом затрат на очистку ее стоимость выражается отрицательнойвеличиной €30 млн. «Ирландия — весьма необычная страна, — говорит Уильям Ньюсом, у которого за плечами 40-летний опыт работы по оценке коммерческой недвижимости в компании Savills в Лондоне. — Там есть огромные площади незастроенной земли с разрешением на строительство и даже частично застроенных участков, реальная стоимость которых равна нулю». Ирландия застыла на пике безумия, чтобы все могли увидеть его. Пустует даже здание Starbucks, в центре которого предполагалось расположить мировой финансовый центр, соперничающий с лондонским, где коробка молока с низким содержанием жира стоит рядом с серебряным кувшином бариста. Точно так же министр финансов мог бы стоять рядом с Помпеями и утверждать, что вулкан, в общем-то, не заслуживает упоминания. Немного лавы — и все!

«ЭТО ВАМ НЕ ИСЛАНДИЯ. ~ пытается уверить он. — Мы не хедж-фонд с 300000 фермеров и рыбаков. Ирландия никогда не вернется к 1980–1990 гг. Теперь все происходит в гораздо меньших масштабах». Затем он разражается монологом, суть которого сводится к следующему: трудности Ирландии разрешимы, и я держу ситуацию под контролем.

Однако еще в сентябре 2008 г. факты свидетельствовали о том, что это не так. Семнадцатого сентября финансовые рынки охватила паника. За два дня до этого обанкротился Lehman Brothers, и акции ирландских банков стремительно падали в цене, а крупные компании изымали из них вклады. В тот день поздним вечером Ленихан позвонил Дэвиду Макуильямсу, бывшему банковскому аналитику из UBS в Цюрихе и Лондоне, который вернулся домой в Дублин и стал писателем и медийной знаменитостью. Раньше Макуильямс громко выражал свое скептическое отношение к ирландскому жилищному буму. Двумя неделями раньше он участвовал в телепередаче вместе с Лениханом, и его удивило, что Ленихана совершенно не тревожит паника на финансовых рынках. Теперь же Ленихан хотел подъехать к Макуильямсу и посоветоваться о том, что делать с ирландскими банками.

Этот эпизод описан в книге Макуильямса «Гонка за деньгами» (Follow the Money), написанной в мило бестактной манере. Ленихан приезжает в дом к Макуильямсу, что в 45 минутах езды от Дублина, проходит через кухню и вытягивает из кармана косичку чеснока. «Он сходу заявил, что, если госчиновники узнают о его визите ко мне домой, разразится война», — пишет Макуильямс. Министр финансов пробыл там до двух ночи. Он находился в нервном напряжении: все время очищал и ел зубчики чеснока и приставал к Макуильямсу с вопросами. У Макуильямса осталось ощущение, что министр не вполне доверял рекомендациям людей из своего окружения и что он был не только в тревоге, но и в замешательстве. Макуильямс рассказал мне, что он бы описал психическое состояние министерства финансов как «полный хаос».