Бумеранг
Шрифт:
Оказалось, что изнасилование было только началом моего полного уничтожения.
Кирилл бросил меня на пол и навис с жестокой ухмылкой на устах.
— Ты серьезно считала, что я буду воспитывать подкидыша? — прошипел он, брызгая слюной. — Никогда! Ясно тебе? Я даже родиться ему не дам. И тебе жизни не дам. Поняла?
Слёз не осталось, я лишь свирепо смотрела на него снизу, давая понять, что он тоже за всё заплатит. Все они когда-нибудь заплатят по счетам. Я себе пообещала.
— Ах ты, сука! Ты ещё смеешь так на меня смотреть? — взревел он и двинул пяткой мне в живот.
Одним
Кивнул Прохорову, и тот поднял меня на ноги. Он держал меня, пока Кирилл наносил удары по лицу, в живот. Сквозь слёзы видела его искажённое злостью лицо. Лицо больного и безумного человека.
Приблизил его ко мне и выплюнул:
— Никто не смеет меня предавать.
Меня снова бросили на пол. Теперь удары наносил Прохоров, при этом не переставая ржать и гоготать. Сначала страдала спина, затем снова живот и рёбра. Никитин зарядил пару раз по лицу, прокричав что-то про то, что никому не позволено предавать его лучшего друга.
На краю сознания услышала, как Кирилл их остановил.
— Урок закончен, — заржал он, и следом послышался звон бокалов.
Яркая, нестерпимая боль пульсировала по всему телу, а особенно горячий пожар бушевал внизу живота и между бедер липкой субстанцией собиралось подтверждение того, что Кирилл добился своего.
— Отец, у нас небольшая проблемка, — пренебрежительный смех, и я провалилась в темноту.
Я зажмурила глаза, пытаясь сдержать нахлынувшие слёзы. Ну почему не становится легче? Когда это пройдёт?
Порывисто всхлипнула и услышала, как скрипнули ножки стула, где сидел Сергей.
— Прости, — присел он на корточки передо мной. — Не рассказывай. Не надо. Прости, что заставил вспомнить.
Открыла глаза и наткнулась на сочувствие и искреннее раскаяние. Сердце снова защемило. Но теперь от его доброты. Коснулся тёплой ладонью щеки, утешая. И никакого желания обладать мной, которое я привыкла видеть в глазах мужчин. Лишь настоящее понимание моей боли, словно он знал, что мне пришлось пережить.
Накрыла его руку своей и снова прикрыла глаза.
— Они насиловали меня, — тихо произнесла я. — Насиловали по очереди. Вместе. А потом избили. Целенаправленно, чтобы убить ребёнка.
— Боже, — выдохнул он и на вдохе, поднимаясь, сгрёб меня в охапку и крепко прижал к своей груди.
Обняла его в ответ за талию.
Легче. Совсем чуть-чуть, но всё же легче.
Глава седьмая
Я мягко отстранилась и заглянула в глаза абсолютно чужому человеку, который воспринял мою боль, как свою.
Не верилось, что есть ещё люди, способные искренне сопереживать.
— Спасибо, — тихо шепнула я.
Его лицо озарила тёплая улыбка, но в глазах продолжало блуждать сожаление.
— Извини, — снова повторил он и зло скривился, отвернувшись в сторону: — Подонки.
Были бы живыми — задушил бы своими руками.— Да…
Он снова посмотрел на меня и, переместив руку с моего плеча, коснулся щеки ладонью.
— Ужасно, что тебе пришлось такое пережить.
Кивнула, не отводя глаз.
Молчал минуту в нерешительности, но всё же решился.
— Я должен спросить. Поймёшь?
— Да, — согласилась я, уже догадываясь, каким будет вопрос.
Наш брак с Кириллом уже около года не приносил того энтузиазма, что я испытывала вначале наших отношений. Естественно, тут ещё сказывалось желание беременности, которая так и не наступала. Он всё чаще пропадал или на работе, или у своей любовницы. А может, и не одной. Меня это не трогало, мы оба осознавали, что наш брак скорее партнёрство, чем любовь. Но то, что я не беременела, ужасно раздражало.
В тот вечер, когда желанное чудо случилось, мы планировали вместе поужинать в ресторане, но Кирилл прийти так и не смог, сославшись на занятость работой.
Я разозлилась, догадываясь, что занят он отнюдь не работой, и уже собиралась домой, но тут увидела Его.
Он зашёл в ресторан под руку с женщиной примерно нашего возраста. Женщина восторженно озиралась, словно оказалась в таком месте в первый раз и счастливо улыбалась Максиму. Мужчине, который не покидал моих мыслей с той самой ночи много лет назад. Из сердца прогнать его тоже не удалось.
Почти не изменился, но словно погас. В движениях чувствовалась усталость, на лице отражался миллион проблем, которые хотелось бы не замечать, но решать придётся. От беззаботного парня почти ничего не осталось, но уверенность в своих силах, его шарм никуда не ушли.
Я осталась, а официант проводил Макса и его спутницу за столик. Недалеко от меня. Женщина оказалась ко мне спиной, Максим — лицом. Первая продолжала восторженно озираться, последний, бросив безразличный взгляд по залу, встретился с моим.
Тёмно-карий восторг узнавания, лицо на секунду удивлённо вытянулось, но он тут же взял себя в руки, еле заметно кивнув и сдержав улыбку.
Я не сдержала. Сердце пело, словно паря высоко над землей в лучах горячего солнца. Я встретила не только его, но и себя, ту, которой была и, как оказалось, по которой скучала.
Они сделали заказ. Максим пытался не смотреть на меня, но выходило у него плохо. Он что-то отвечал своей спутнице, улыбался ей, кивал, но взгляд всё время возвращался ко мне. Я же даже и не пыталась на него не смотреть. Изучала, впитывала в себя его лицо с появившейся паутинкой морщин вокруг глаз и мимическими — у губ. Хотелось к ним прикоснуться. На ощупь исследовать его слегка изменившуюся внешность.
Через некоторое время желание стало нестерпимым. До скрипа зубов, до били в ладонях, от впившихся в них ногтей.
Не выдержала — встала и пошла в туалет.
— Лесь, — услышала дорогой сердцу голос в коридорчике перед дверью.
В ушах зазвенело. Медленно обернулась, наблюдая, как он всё больше и больше сокращает расстояние между нами. На лице искренняя радость встречи, в глазах неверие своему счастью и капелька несвойственной тому Максу робости. Словно боится, что я его прогоню.