Бумеранг

— Нет уж. Боюсь тебя потерять. Поэтому обязательно в ЗАГС. Толькой на этот раз, чтобы по срочному. А то ты еще передумаешь.

Светлана зарделась. Было больно вспоминать прошлое. Но настоящее вот оно, рядом. Владимир обнял ее, она почувствовала, как теплая волна нежности окатила всю ее. Боялась шевельнуться, чтобы не нарушить ощущение счастья.

Их идиллию нарушил приход Виктора Петровича:

— Что же это вы скрываетесь! Давно уж здесь, а ни гу-гу. Клавдия донесла, что у вас все о, кей? Рад, очень рад. Ты уж извини, — обратился он к Владимиру, — отвадили мы с Эммой Борисовной тебя. Такова была воля нашей Светочки.

Но раз уж она тебя приняла, то и для нас ты вроде бы как свой. Поэтому милости прошу к нашему шалашу. Сегодня у меня чаевничать будем. — Петрович незаметно подмигнул Владимиру с намеком на еще что-нибудь. — Значит так, через 20 минут у меня. Время пошло.

Он быстренько прошмыгнул мимо двери предводительницы и помчался в ближайший супер-маркет.

— Повод ведь офигительный. Значит, Эммочка Борисовна возражать не станет. Прикуплю-ка я коньячка да шампанского. Девушка, — обратился он за помощью, — соберите-ка мне всякой закусочки под это. Учтите, что будут дамы.

Вечеринка удалась на славу. Правда, при виде спиртного Эмма слегка нахмурилась. Но когда Петрович стал извиняться, она неожиданно со слезами на глазах воскликнула:

— Виктор Петрович, хватит лепить из меня мировое зло! Я обычная женщина, и все понимаю. Главное, чтобы все в меру. А у нас сегодня такой повод! Одним словом, разливайте шампанское. Пьем за всеобщее перемирие. А главное — за счастье Светланы и Владимира. Света умничка. Она смогла понять и простить дорогого ей человека. А уж от Владимира мы ждем исключительного отношения к ней. Иначе, ой-ей, мало ему не покажется.

Друзья не узнавали предводительницу, а она после своей искрометной речи посмотрела на Петровича и улыбнулась ему одному.

Надо ли говорить, что Клавдия и Руслан весь вечер играли в гляделки. Что, конечно, не ускользнуло от всевидящего ока предводительницы и других присутствующих. Эмма даже незаметно шепнула Клаве на ушко:

— Так держать, соседка. Я узнавала — мужчина порядочный и, главное, — одинокий. Так что не упусти.

Клавдия опешила от такой вольности со стороны Эммы. Она была благодарна ей за столь приятную новость. И, уже не стесняясь, принимала знаки внимания от нового знакомого.

Ой, что это будет! Сплошная романтика! Сплошная любовь. А Вы бы как думали, дорогой читатель? Ведь и пенсионеры любить умеют. Вот так-то…

Глава 22

Эмма Борисовна на правах признанной предводительницы еще на так называемом чаепитии под восхитительную пиццу Руслана Степановича и щедрое угощение Виктора Петровича коротко посвятила своих подопечных, коих стало еще чуть больше, в свои грандиозные планы.

Оказывается, она уже уточнила маршрут речного круиза по Волге-матушке реке. И просила присутствующих только согласиться с ее предложением. Естественно, все, включая вновь принятых членов пенсионной команды, согласились без возражений.

Правда, Владимир попросил на несколько дней отложить увлекательное путешествие. Все недовольно переглянулись. Но причина, которую он озвучил, вызвала шквал аплодисментов.

— Я хочу при всех сделать предложение руки и сердца Светлане, — он выдержал паузу: — Светик, ты выйдешь за меня замуж?

Она залилась румянцем. Комок, подступивший к горлу, мешал говорить. Язык буквально онемел. Поэтому Светлана только кивнула и стыдливо опустила глаза.

Слегка повеселевшие соседи заорали во всю глотку: «Горько!». Их перекрывал зычный голос Руслана Степановича, не отрывавшего глаз от Клавдии.

О! Что это был за поцелуй! Светлана забылась от счастья и упивалась волнением, которое охватило ее. В этот момент она не замечала завистливых взглядов соседок, не стеснялась присутствия посторонних людей. Счастливый день, которого она ждала так долго, наконец, приближался.

На завтра Владимир планировал посещение ЗАГСа. И, как он обещал, срочную роспись. Которая в принципе Светлане была не нужна, но он настаивал, поэтому и просил отложить речную прогулку на несколько дней.

Разошлись далеко за полночь.

Под впечатлением вечера никто не мог уснуть.

Светлана и Владимир решали серьезный вопрос. Осудят ли их соседи, если он останется ночевать у Светы сегодня же. Она настаивала, чтобы он ехал к себе. А он озвучивал свой вариант:

— Светик, дорогой ты мой человек. По моей вине мы потеряли много лет счастья. Позволь мне не расставаться с тобой ни на минуту. В глазах его было столько нежности и обожания, что Светлане стоило большого труда не уступить ему.

Но в ней при всем ее желании не расставаться с Володей ни на минуту сидел еще сверчок, напоминающий об обиде. Поэтому она не соглашалась. Это была ее маленькая месть — помучить его хоть немного. Правда, где-то в глубине души жил страх: а вдруг опять не вернется.

Владимира обуревали аналогичные мысли:

— Что если она опять уедет в неизвестном направлении. Ох, и натерпелся же я за эти несколько дней. — И тут же осаждал себя: — А каково было ей, когда сбежал от нее много лет назад! И без того должен быть благодарен за прощение. Могла бы и прогнать. И была бы права.

Он с благодарностью обнял ее, поцеловал долгим нежным поцелуем и согласился с ее аргументами.

— Пусть будет по-твоему. Только завтра чуть свет я буду у тебя. И мы отправимся оформлять наши отношения.

Она покорно кивнула, опять спрятав слезу. Никак не могла совладать со своими чувствами, постоянно вспоминая прошлую обиду.

После ухода Владимира она долго еще стояла у окна, провожая взглядом его удаляющуюся машину. Всплакнув еще разок, Светлана решительно вытерла слезы и дала себе установку: больше никогда не плакать.

Эмма Борисовна думала о сегодняшнем вечере, вспоминая счастливые и смущенные глаза Светы.

— Какая она молодец. Самостоятельно приняла решение без советов со стороны, которые только затрудняют возможность сделать правильный выбор. Интересно, как бы я поступила, если бы Петрович… Не хочу думать об этом. Мне кажется, он никогда не решится поступить, как Владимир. Самой что ли подтолкнуть его маленько?

Ну нет! Еще чего!

Ох, женская гордость!

И мужская нерешительность!