Бунтарь
Шрифт:
— А теперь ты здесь. — Далила перебирает бахрому на диванной подушке. — Все обошлось. Рада, что у тебя все хорошо.
— С чего ты взяла, что у меня все хорошо?
Ее теплые глаза поднимаются навстречу моим.
— Кажется, ты получил все, что хотел. Ты повеселился со мной, ты подписал контракт с командой в своем родном городе… Поздравляю.
— Далила, остановись. — Я кладу свою руку на ее, и она напрягается от моего прикосновения.
— Не понимаю, почему ты не рассказал мне о Кариссе, — теперь ее тон становится громче, и в темном взгляде бушует ураган, — я бы поняла.
— Без понятия.
Она качает головой.
— Я так не думаю.
— Да, ну, я сделал то, что считал правильным. И мне жаль. Я облажался. Я просто продолжал думать о том, как бы я себя чувствовал, если бы все было наоборот, — говорю я. — Одна мысль о том, что ты проведешь субботний вечер с другим мужчиной, даже если бы ты сказала, что это ничего не значит, привела меня в бешенство.
— Смотри, — говорит она. — Мы не были парой. Ты не был моим парнем. Это была не измена. Все сводится к тому, как я об этом узнала. Моя сестра сказала мне, что видела тебя с другой женщиной, целующего другую женщину… Это разрушило меня так, как я этого не ожидала.
— Мне жаль, что ты узнала об этом таким образом.
— Ты когда-нибудь собирался сказать мне?
Я задумываюсь, пытаясь найти ответ на вопрос, который никогда не задавал себе.
— Не собирался, — говорит она сухим тоном.
— Я никогда не заглядывал настолько далеко вперед. — Убрав руку, я наклоняюсь вперед и, положив локти на колени, смотрю на мерцающую свечу, стоящую на кофейном столике. — Для меня это не казалось важным, потому что это ничего не значило. Речь шла только о работе. Дело было не в Кариссе. И если это утешит, в тот вечер я мог думать только о тебе. Каждый раз, глядя на нее, я представлял твое лицо. Весь вечер я смотрел на часы, считая минуты до того момента, пока снова увижу тебя.
— Это мило и все такое, — Далила заправляет темную прядь за ухо, — но это ничего не меняет, вред нанесен. Наше прекрасное лето будет навсегда омрачено этим вечером.
— Я никогда не хотел причинить тебе боль, красотка. — Я поворачиваюсь к ней. — У меня не было такого намерения, и мне жаль. Я потрачу остаток своей жизни, извиняясь за это. Черт возьми, я потрачу остаток жизни, пытаясь загладить свою вину, если ты позволишь мне.
Далила широко распахивает глаза.
— Я хочу попробовать еще раз, — прочищаю горло, пристально вглядываясь в нее. — Давай начнем сначала. Новый город, чистый лист.
— Нет. — Она качает головой, глядя в сторону. — Я не заинтересована в том, чтобы снова быть партнером по сексу. Это было один раз для меня, и…
— Нет, — я перебиваю ее, — я хочу не только твое тело, Далила. Я хочу всю тебя.
Далила медленно поворачивается ко мне. Я чувствую ее нежелание.
— Зейн... — Она облизывает губы, готовясь к сопротивлению, но я этого не допущу.
— Я люблю тебя. И никому не говорил эти слова в течение очень долгого времени. — Притягиваю
Далилу к себе на колени, и мы оказываемся лицом к лицу. Вдыхая ее сладкий запах, я говорю: — Мне жаль, что у нас вышло недоразумение. Мне жаль, что я причинил тебе боль. И пока жив, я никогда ничего не буду скрывать от тебя.Далила выдыхает, на ее лице глубокая задумчивость.
— Я знаю, что мы провели лето, убеждая себя в том, что у нас не было отношений, — говорю я. — Но мы обманывали себя, Далила. У нас все время были отношения. Настоящие отношения, с настоящими чувствами. Мои были настоящими, а твои?
Ее губы сжимаются, и она кивает.
— Да.
— Дай мне еще один шанс. Дай нам еще один шанс.
Обнимаю ее за талию, кончиками пальцев поглаживаю подол рубашки, и ее тело расслабляется. Смотрю на ее полные надутые губки.
Далила заставляет меня ждать, и эти секунды идут мучительно долго, а затем она поднимает руку к моему лицу и проводит кончиком пальца по моему подбородку, спускаясь к губам.
— Я скучала по тебе, — шепчет Далила. — Так. Сильно.
— Я тоже скучал по тебе, красотка.
— И мне все еще больно. — Ее голос грустный, и она морщится. — И я хочу дать тебе еще один шанс, но сейчас мне сложно сказать «да».
Ее слова разрушают ту маленькую надежду, за которую я держался. Я был убежден, что если Далила снова увидит меня, если я смогу все объяснить…
— Поцелуй меня, — командую я.
Далила хмурится.
— Что?
Я не трачу время на объяснение того, что хочу, чтобы она вспомнила то, что мы чувствовали, когда все было иначе. Вместо этого обхватываю ее лицо ладонями и притягиваю раскрытые губы к своим. И к моему облегчению, мягкие полные губы принимают мой поцелуй.
— Ты ни с кем не встречаешься, верно? Кто тот ботаник в клетчатой рубашке, который открыл твою дверь?
— Он мой сосед, — говорит она. — И ему не нравятся девушки.
— Хорошо, — говорю я, скользя руками по ее бедрам и обнимая за задницу. Притягиваю Далилу ближе к себе, пока наши губы не оказываются в сантиметре друг от друга. — Не хочу надирать ему задницу за то, что он дотронулся до моей девушки.
Далила закатывает глаза, борясь с улыбкой.
— Кто сказал, что я твоя девушка?
— Пф-ф, ты всегда будешь моей девушкой, — поддразниваю я. — Хочешь ты этого или нет.
— Это пугает. Но не так, как когда ты бросал камни в мое окно поздно ночью, будто преследователь.
— Неважно. Ты тайно любила это. И преследователь не стал бы бросать камни, он бы стоял и наблюдал за тобой в окно.
— Спасибо тебе, Господи, за шторы.
Далила дарит мне нежную улыбку впервые с тех пор, как я пришел, и я скольжу рукой по ее рубашке вверх, потому что я всего лишь мужчина и не могу долго удерживаться от прикосновений к ней.
— Что ты делаешь? — Голос Далилы снижается до шепота, но она прижимается всем своим телом к моему в немом приглашении.
— Я не могу перестать прикасаться к тебе. — Зубами прикусываю ее нижнюю губу. — Ты чертовски неотразима, Далила, и ты так сильно меня возбуждаешь, когда пытаешься противостоять мне. Это напоминает о той ночи, когда мы впервые встретились. Ты в своей пижаме зло смотрела на меня, словно какая-то стерва. Чертовски очаровательно.