Бунтари не попадают в раи?

Я знаю, о чем говорю. И Стелла знает. Беспредел можно творить с молчаливого согласия сверстников, но взрослые не будут молчать. Особенно, если раскрыть им глаза на происходящее.

– Настучишь? – тон девчонки полон презрения. – Фу, как это мерзко.

Я понимаю, к чему она клонит. Стукачество не уважают. Нигде. Без понятия, почему, но в подростковой среде лучше быть подонком, чем крысой. Стукачей гнобят. Их презирают и бойкотируют. С ними не хотят общаться.

Я знаю это не понаслышке, потому что сам много раз отравлял жизнь стукачам. И рожи чистил, и морально унижал. Должно быть, именно поэтому я понимаю, что для любого беспредельщика стукачество – самый эффективный сдерживающий фактор. Вряд ли, конечно, кто-то открыто в этом признается, но страх быть разоблаченным реально отрезвляет. Даже самых отмороженных из нас.

– Руки убери! Сейчас же! – цежу я, боковым зрением замечая, как Ася цепляется за ладони Стеллы, пытаясь разжать ее мертвую хватку.

– Да пожалуйста! Держи свою ущербную!

С этими словами Кац толкает Романову головой вперед, так что та почти вписывается лицом в стоящий неподалеку умывальник. Если бы не вовремя вытянутые руки и моя поддержка, Асина кровь была бы повсюду: и на раковине, и на кафеле, и на зеркале.

– Сука! – гневно выплевываю я, аккуратно ставя на ноги заплаканного домовенка.

В ответ на мое оскорбление Стелла лишь самодовольно ухмыляется, а затем обращается к своим подружкам-шестеркам, безмолвно выстроившимся вдоль стены:

– Пошлите, девочки. Пусть наш рыцарь спокойно подотрет сопли своей трусливой принцессе!

Глава 16

Глеб

– Ну как ты, домовенок? – участливо интересуюсь я, скашивая глаза на Асю.

На занятие мы, понятное дело, не пошли. Не до этого было. Просто взяли куртки и поднялись на крышу, чтобы хоть немного прийти в себя после произошедшего. Я-то в принципе и так в порядке, но вот Романовой точно нужно перевести дух. А то она вон, до сих пор успокоиться не может.

– Но-нормально, – всхлипывает девчонка, подтирая покрасневший нос. – Спасибо тебе, Глеб.

Сотню раз уже отблагодарила. Сейчас вот сто первый пошел. Все-таки Ася слишком милая. Даже чересчур. Наверное, из-за этого ее все и шпыняют. Людей без брони всегда легко уколоть, а окружающие этим бессовестно пользуются.

– Да не реви ты, не реви, – обхватываю ее за плечи и притягиваю к себе.

Я, конечно, далеко не профи в борьбе с женскими слезами, но интуиция мне подсказывает, что Романовой нужно немного человеческого тепла. В эту секунду она похожа на продрогшего воробушка. Так и хочется взять за пазуху и отогреть.

– Мне просто жаль, что ты узнал об этом… Вот так…

Испустив горестный вздох, она вновь принимается теребить свои волосы, которые за сегодняшний день и так достаточно натерпелись. Видимо, у нее это как-то рефлекторно выходит. Руки сами тянутся к пострадавшему месту.

– Хватит, Ась, – ловлю ее ладони и опускаю их вниз. – Оставь в покое волосы.

– Да я пытаюсь их уложить…

– Не уложишь ты их. Все равно будут торчать, – усмехаюсь я. – И вообще, Ась… Ты только не обижайся, ладно? Парикмахера тебя надо сменить. Это так, чисто дружеский совет. А то обкромсали тебя как-то прям ну совсем хреново… Так что тут не в укладке дело, понимаешь? Если хорошо постричь, волосы сами лежать будут. Ну, мне так кажется.

Пока я говорю, домовенок внимательно глядит на меня, а затем ее ясные глазки вновь наполняются соленой влагой. Она дрожит на длинных ресницах, грозя вот-вот скатиться по румяным щекам.

Твою ж мать! Глебас, ты дебил! Какого черта тебе сейчас понадобилось критиковать ее прическу?! Девчонка и так в раздрае, собрать себя по кусочкам не может, а ты ей «смени парикмахера»! Ни ума, ни такта! Конченный ушлепок!

– Ась, ну ты чего? Обиделась? – принимаюсь виновато ерзать на месте, ловя ее ускользающий взор. – Ну прости меня дурака. Я че-то, не подумав, ляпнул…

– Да нет, все нормально, ты прав. Прическа у меня действительно дурацкая, – шмыгает Романова, силясь улыбнуться. – Только парикмахер тут не при чем…

– А кто причем? – удивляюсь я. – Только не говори, что ты сама стриглась…

– Не сама, конечно, – удрученно понурит голову.

– Ну а как же…

Начинаю говорить, однако тут же осекаюсь. Потому что ужасная догадка яркой вспышкой озаряет сознание и с каждой новой секундой все сильнее укрепляется в нем.

Да елки-палки! Стелла что, совсем с головой поссорилась?! Одно дело – потаскать кого-то за волосы, и совсем другое – отрезать их! Косы-то на место не пришьешь!

– Это она, да? – мрачно озвучиваю свое предположение.

Поджав губы, Ася коротко кивает, а я перевожу ошарашенный взгляд на город, распростертый под нами. Ну дела! Даже не знаю, как реагировать на подобные новости. Кажется, свой запас негодования на сегодня я уже израсходовал, а других эмоций по этому поводу у меня просто нет… В голове лишь сумятица, непонимание и… Какая-то звенящая пустота.

Я хоть и нахожусь в режиме экономии сигарет, но в текущих обстоятельствах грех не закурить. По-другому привести мысли в порядок, судя по всему, не получится. А то так и буду пялиться в одну точку, ни черта не соображая.

– И давно это случилось? – спрашиваю Асю, выпуская в воздух колечко дыма.

– Пару недель назад, – грустно отзывается она. – У меня до этого волосы ниже плеч были.

– Капец, – изумленно качаю головой. – А почему Стелла тебя мучает, Ась? Что с ней не так?

Этот вопрос, если честно, уже много дней не дает мне покоя. Отчего-то не верится, что Кац просто из принципа такая токсичная. Я плохо разбираюсь в психологии, но все же считаю, что мизантропами не рождаются, а становятся. Хотя… Фиг его знает, как там на самом деле.

– Я не знаю, – пожимает плечами Ася. – Раньше она была совсем другой…

– Раньше? В смысле на первом курсе?

– Нет, еще раньше, – неожиданно выдает домовенок. – В детстве.

– Вы были знакомы в детстве? – поражаюсь я.

– Да, мы до седьмого класса в одной школе учились.

– А остальные два года? – допытываюсь я.

– Потом у Стеллы умер отец, и стало происходить много всего нехорошего…

– Чего именно?

Любопытство вспыхивает во мне быстрее, чем спичка.

– Ну знаешь, ее папа, Анатолий Кац, был довольно влиятельным и успешным человеком. Но после его смерти начал твориться настоящий хаос: выяснилось, что у него есть внебрачные дети, да и многочисленные родственники стали претендовать на наследство. А потом еще вскрылись его гигантские долги, – таинственным голосом сообщает Ася. – Я не в курсе подробностей, но, кажется, Стеллиной маме пришлось продать все, что у них было. Даже дом. В общем, после этих событий Стелла перевелась в другую школу, и мы перестали общаться. А потом встретились в колледже. Но на тот момент она была уже другим человеком.