Бунтарка для Темного ректора

– Успокоилась? – выдыхает он, стирая большим пальцем дорожку от единственной слезы. – Не истери, чтобы мне снова не пришлось тебя отключать.

– Так это вы специально? – чуть ли не задыхаюсь я от возмущения!

Я думала, что упала в тот раз в обморок! А это тёмный просто не смог выдержать моей истерики? Да я даже не начинала!

Если вспомнить… кажется, такое случалось уже во второй раз.

– Вы… вы просто, – я не нахожу слов. – Мерзавец!

Взгляд ректора темнеет, на лицо словно наползает тень. Я уже жалею, что оскорбила его вслух. Надо было, как обычно, делать это про себя.

– Асия, с тобой я ласков и мил, – в его голосе появляются угрожающие нотки. – Но если хочешь, стану для тебя настоящим мерзавцем.

Тьма появляется в его глазах, я чувствую, как она рвётся наружу. Его рука всё ещё жестко держит меня за подбородок. Я чувствую силу и опасность, исходящую от него. И наверное, впервые она направлена на меня, его холодный гнев спровоцирован мной. Страшно.

Но отступать я не собираюсь, дерзко смотрю ему в глаза, стараясь не обращать внимания на собственные пальцы, которые начинают подрагивать. Губы тоже начинают дрожать.

Но что я скажу? Простите, оговорилась? Так он и поверил. Пусть знает моё истинное отношение.

– Так что Асия? Каким мне с тобой быть, нежным или мерзавцем? – хрипло говорит он, склонившись к уху.

Асдер обхватывает губами мочку уха, покусывает и ласкает языком. Совсем для меня неожиданно, но так… будоражит. В теле появляется слабость, и в то же время бёдра и низ живота напрягаются. Да что со мной?

– Н-неж… – начинаю я, а потом осекаюсь. Магия какая-то! Чуть не поддалась. – Будьте со мной нормальным, господин ректор.

Как ни стараюсь сказать это твёрдо и спокойно, но в голосе проскальзывает слабость.

– Как скажешь, – выдыхает он горячим шёпотом и, наконец, отпускает.

Еле удерживаюсь на ногах. Асдер скользит по моему лицу и телу жадным от желания взглядом, но больше не трогает.

– Завтра я уйду в академию раньше тебя. Хорошенько отдохни и позавтракай. А вечером жду тебя снова тут. В этой спальне…

Он останавливает взгляд на моих губах, а потом резко разворачивается и выходит. Я без сил падаю на кровать.

Ох… и что это было? Губы горят, сердце бьётся гулко и часто, а сладкое напряжение в теле так и не прошло. Мысли тоже путаются.

Может, это побочный эффект от поглощения магии? В записях отца могут быть ответы!

Подскакиваю на кровати и осматриваю комнату, потому что забыла, куда положила тетрадь. К счастью она не потерялась, а лежит на тумбочке. Быстрее беру её и открываю первую страницу.

“Результат эксперимента по извлечению магии жизни,” – гласят первые строчки. Жадно читаю, пропуская формулы и рассчёты, но впитывая в себя пометки и краткие объяснения. Как будто общаюсь с отцом, который любил что-то рассказывать о работе за ужином, пусть мы с сестрой и мамой не до конца понимали, о чём он. Его это не останавливало.

Первый эксперимент, судя по записям, провалился, но отец сделал выводы. Он пытался ещё и ещё, пока не обнаружил, что некий сплав металлов при определённых условиях может впитать в себя чистую магию жизни.

Я останавливаюсь. Та самая магия жизни, которую ещё НИКОМУ во всём мире не удавалось получить в чистом виде? Неужели, отец смог?

Но зачем ему это было надо, почему он не поделился открытием с миром? Значит, ему важно было хранить эту тайну?

Дальше отец писал, что сплав очень сложно получить. Секрет его получения утерян, остались только изделия, изготовленные из этого металла. Часто это были артефакты, помогающие пробудить силу у слабого мага и усилить её. Они передавались у магов от поколения к поколению. Например, как наши фамильные артефакты…

В дверь стучат и я поспешно прячу тетрадь с записями под подушку.

– Да? – спрашиваю я.

В комнату входит служанка.

– Госпожа, подготовить вам ванную? Помочь раздеться?

– Всё в порядке, я сама, можешь идти, – улыбаюсь ей вежливо, чтобы не вызвать подозрений.

– Господин очень огорчён тем, что вы не пользуетесь его гостеприимством. Не хотите моей помощи, – опускает она голову, будто виновата.

Я вздыхаю. Служанка не виновата, что я не привыкла к прислуге, точнее, отвыкла.

– Ванны будет достаточно, – вежливо отвечаю я.

Она кланяется и уходит. Я возвращаюсь к тетради отца: надо найти ответы, понять, как действует магия, и что в итоге удалось сделать отцу. В нашем родовом артефакте была магия жизни, или же там что-то другое?

Решить бы эту загадку до того, как Асдер снова вздумает прийти ко мне в комнату. А ведь он может сделать это в любой момент.

Прерываюсь на ванную, в которую служанка добавила ароматные масла, нежусь и чувствую, как напряжение в теле отступает. Я не понимала, насколько всё это время была собрана и не давала самой себе расслабиться. И ещё не скоро будет иначе, пока не надоем ректору, видимо.

Не пойму только, почему так тянет в груди от мысли, что однажды надоем ему? Не может же мне в самом деле нравиться то, что он делает?

Когда выхожу из ванной, чувствую себя гораздо лучше. Перед сном я снова берусь за записи отца и читаю их. Но организм берёт своё, и я так и засыпаю с тетрадью в руке.

А когда просыпаюсь, её уже нет.

Глава 29

Проверяю всё: кровать, одеяло, под подушками, под кроватью, тумбочку и за тумбочкой, весь пол. Нигде нет. Не могла же тетрадь самоуничтожиться? В этом случае всё равно остался бы хотя бы пепел.

Значит, ректор забрал тетрадь отца себе! А ведь я не прочла самое важное. Уже подобралась к ответам на вопросы. В груди разгорается пламя гнева. Зачем тогда он вообще её мне показал? Душу побередить, поиздеваться?

Вот приду к нему и всё выскажу. Если молчать, то он так и будет делать что хочет. Не на ту напал!

Я выхожу из спальни и сталкиваюсь со вчерашней служанкой. Она-то мне и нужна!

– Где ректор Асдер? – решительно спрашиваю я.

– Завтракает, – тихо отвечает женщина, удивлённо оглядывая меня.

– Проводи! – поднимаю подбородок, выпрямляю спину, чтобы выглядеть уверенно и благородно. Пусть не сомневается в том, что меня надо слушать.

– Как скажете, – склоняет голову служанка. – Я как раз шла спросить, накрывать вам вместе с ректором или нет.

– Нет, с ним я есть не буду, – бурчу я. – Только отдельно.

Мы выходим в малый обеденный зал, как говорит служанка. На деле он примерно такой же по размеру, как наш, большой и по совместительству единственный. Вместит человек двадцать, не меньше.