Бунтарка для властелина

— Устраивай, что хочешь, но ноги моей там не будет! — пройдясь по кабинету, отрезал Генри. — Подумаешь, восточную башню отстроили. Тоже мне, повод.

Закусив губу, Ирен еле сдержала смешок. Уж слишком забавно прозвучало это ворчание. Она плавным движением поднялась из-за стола. Ладони, расправляя складки, скользнули по тонкой ткани свободного платья, собранного только под грудью.

— Слушай, — терпеливо вздохнула Ирен, подходя ближе, — это всего лишь маленький праздник для народа. Выступишь с речью и…

— И праздновать уже никому ничего не захочется, — мрачно закончил Генри.

Он упрямо скрестил руки на груди.

Ирен мягко погладила его по волосам. Кончики пальцев скользнули к шраму над бровью, а после вниз по щеке. Солнце, заглядывающее в окна, любовно обрисовало каждую черту.

— Неправда, — тихо сказала Ирен. — Ты мотался в Нирфор к строителям и в госпитали чуть ли не каждый день. Неужели не заметил, как тебя теперь встречают? Ты — не захватчик для Рении, больше нет. Ты — защитник. Тот, кто может рисковать собой ради остальных…

Шепот сошел на нет: она завершила свои слова коротким поцелуем. Ладони скользнули по плечам Генри.

Он обнял за талию. Голубые глаза чуть прищурились от солнца, заливающего комнату.

— Опять хитришь, Ирен, — Генри с улыбкой украл новый поцелуй. — Ладно, скажу что-нибудь твоему обожаемому народу, но потом ты не будешь взваливать на себя ничего сложнее прогулок по саду!

— Тиран, — рассмеялась Ирен.

Повышенной заботой ее окружили неделю назад. Все началось с прилива магии внутри. Какой-то странной, незнакомой. А потом перед глазами потемнело, и ноги подкосились.

Как потом рассказали Ирен, Генри влетел к магу-целителю с ней на руках, грозя всеми казнями одновременно, если тот ничего не сделает. К счастью, она быстро пришла в себя. Осталась только легкая слабость, да и та скоро ушла.

А целитель отозвал Генри в другую комнату. Они долго о чем-то говорили. И сколько бы Ирен ни прислушивалась, разобрать ничего кроме взволнованных интонаций не получалось.

«Такое может повториться, но это не опасно. Просто конфликт двух энергий, — объяснил потом Генри, держа ее ладони в своих. — Твоей светлой и… похоже, что магии нашего ребенка. Темной. Да, я знаю, что она не проявляется так рано! Это не обычная магия, Ирен. Помнишь ту ночь в таверне? После ритуала, когда явилась Нокта, я чувствовал в себе что-то странное. Ее магию. Теперь эта энергия в нашем ребенке. Понимаешь, что это значит? Он будет сильнее любого. Даже сильнее меня во много раз».

В первый момент Ирен испугалась, а потом задумчиво посмотрела на него.

«Значит, мне придется приглядывать еще за одним темным магом, чтобы он никого не убил», — рассмеялась она.

С тех пор Генри начал носиться с ней, как с фарфоровой куклой. Вот и сейчас он взъелся на идею праздника, ворча заодно на все на свете:

— И вообще, вчера мне пришло письмо с границы с Талвией! Угадай, кого там задержали до моего распоряжения?

— Ну? — нахмурилась Ирен.

Она настороженно сложила руки на груди. Немного отойдя в сторону, Генри фыркнул:

— Айрона. Решил сбежать со своей девчонкой в Талвию.

— И что? — улыбнулась Ирен. — Райли, вообще, на тебя до сих пор обижается. Ты же сам убил Мадса. Не дал ей поквитаться с ним за отца.

— Просто этот мальчишка мог бы хоть немного со мной считаться! Может, я все-таки решил бы вынести ему приговор? — он усмехнулся, но в глазах блеснул огонек старой ревности. — За все хорошее.

Пальцы неосознанно стиснулись в кулаки.

Ирен слегка склонила голову набок, напоминая:

— Ты же официально простил каждого повстанца, который встал на защиту Нирфора.

— Да, и Айрона написал пропустить… но его точно стоило бы бросить на пару недель в подземелья! — поспешно сказал Генри. — Как главу восстания, чтобы другим неповадно было.

Его взгляд стал пристальным и провоцирующим. На губах продолжила играть легкая усмешка.

«Дразнишь меня, Генрих Рок? Специально выводишь из себя?» — захотелось спросить Ирен.

Вместо этого она приняла игру. На лице появилась хитрая улыбка. В открытую издеваясь, Ирен предложила:

— Тогда давай и меня в подземелье. На хлеб и воду.

Она, будто случайно, приложила ладонь к животу.

Генри коротко недовольно выдохнул: парировать оказалось нечем. Он медленно обошел Ирен по кругу. Сильные руки легли к ней на талию, заставляя таять во властных и нежных объятьях. С рокочущими нотками в голосе Генри прошептал на ухо:

— Ты доиграешься, бунтарка. И я придумаю для тебя плен гораздо интереснее.

Он поцеловал в шею. Улыбнувшись, Ирен накрыла его руки своими. Она откинула голову к нему на плечо, тихо сказав:

— А я и не против.