Бунтарка и Хозяин Стужи

А все проклятое зелье или…

— Ах, что за безобразие! Немедленно ее отпустите!

Очередной крик принадлежал не Душану, а его матери. Рука Снежного соскользнула с талии, губы перестали обжигать мои, и я почувствовала, что падаю.

Не упала лишь потому, что любитель целоваться удержал меня за талию. Приобнял осторожно, но вместе с тем крепко, и я подняла взгляд на пунцовую Стеллу. За спиной мачехи маячили незнакомые мне мужчины, точно не из гостей. Чуть в стороне замерла хлопающая глазами Арлетта, а Фабиан…

Фабиан был у себя в комнате и наверняка слышал, что здесь что-то происходит. Наверняка напуган. Наверняка…

— Мой брат…

Слабый шепот потонул в возмущенном восклицании мачехи:

— Вы врываетесь в мой дом, хватаете мою падчерицу, а потом… Душан? — Стелла вскрикнула, заметив за спиной у Снежного недоприбитого дверью и слегка поддушенного сына.

А я едва не хихикнула, хоть сейчас и было не до веселья. Ситуация была возмутительной, но, чтобы мачеха так вела себя в присутствии Снежного… Такого мне прежде видеть не приходилось.

— Нашел? — голос принадлежал рыжеволосому мужчине, чье лицо бессовестно расплывалось перед глазами.

Кажется, он обращался к удерживавшему меня Снежному и, кажется, имел в виду меня, а хозяйку дома в упор не замечал.

— Пойдем. — Незнакомец не стал тратить время на то, чтобы ответить. Еще крепче ухватил меня за талию, увлекая за собой, но я не сдвинулась с места.

Вернее, попыталась не сдвинуться, но под напором Снежного пришлось сделать несколько шагов.

— Мой брат… Я никуда не…

— Мама! Да сделай же что-нибудь! Они похищают нашу Лив! — Мои слабые возражения перебил визжащий фальцетом голос сводного брата. — Среди бела дня! Сегодня!!! Когда я…

Душан осекся, а я попыталась оттолкнуть от себя Снежного.

— Что с ней? — все тот же рыжий. — Она пьяна?

Опоена я. О-по-е-на.

Мои сопротивления были замечены, но совершенно бесцеремонно проигнорированы. Вместо того чтобы оставить в покое, Снежный подхватил меня на руки и молча ринулся в коридор.

— Не смейте! — Стелла преградила ему дорогу, и сейчас я была полностью с ней согласна.

Нужно было как-то отбиться от похитителя, держаться за мысль о брате — она единственная помогала не сорваться в вязкую тьму, но с каждой секундой бороться с ней становилось все сложнее.

Пару секунд мачеха бесстрашно смотрела Снежному в глаза, а потом что-то произошло. Я поняла это по тому, как Арлетта испуганно отшатнулась от рыжего, а спустя мгновение уже сидела в глубоком реверансе. И Стелла, вскрикнув, упала на колени, а Душан позади, кажется, и вовсе перестал дышать.

— Ваше величество… простите меня глупую, слепую… Не признала… Не поняла… Простите нас!

Величество?!

Может… может, мне все это видится?

— Я забираю девушку. — Это было единственное, что его снежное величество изволил сказать упавшей ему в ноги женщине.

— Конечно, конечно, — трусливо ответила Стелла. — Как вам будет угодно…

После ее «угодно» голова закружилась еще сильнее, если такое вообще возможно.

— Не надо меня забирать… Не на… Фабиан… мой брат…

Мне хотелось кричать, брыкаться и вырываться, но вместо криков с губ срывался бессвязный шепот. Я чувствовала себя как никогда слабой и беспомощной, и это злило еще больше.

Пока Снежный спускался в холл со мной в руках, я ощущала на себе десятки глаз. Гости вывалили из столовой и теперь смотрели на нас с незнакомцем… Который правитель. Который нагло меня похищает.

Перед которым все раболепно сейчас кланялись.

— Вы за это ответите… Я вас…

— Вы сейчас не в себе, чтобы понимать, к кому обращаетесь. — Меня поставили на заметенную снегом мощеную дорожку, что убегала от крыльца к воротам.

Голубые глаза Снежного стали немного теплее от появившихся в них смешинок, но мне сейчас было не до его голубых глаз.

— Да будь вы хоть трижды Забвенным! — Мне хотелось ругаться, хотелось его ударить, но вместе этого я покачнулась и приникла к его груди. Кошмар, Лив! — Нет, вы хуже… Вы ларг и гротхэн вместе взятые… вы…

Собиралась сравнить его еще с какой-нибудь нечистью, а может, даже бросить словечко покрепче, но тьма оказалась сильнее.

Пронзаемая искрами снежного вихря, она накатила на меня и поглотила.

Я открыла глаза и поняла, что нахожусь где угодно, но только не дома. Постель, на которой лежала, была мягче ваты. Шелковистые простыни нежно касались обнаженной кожи, а одеяло было явно пуховым…

Обнаженной?!

Я тут же села на постели и стала лихорадочно осматриваться, а заодно и себя осматривать. Богиня-матерь, где я?! Почему на мне лишь тонкая ночная сорочка с разрезами и вырезами где только можно? Почему я ничего не помню?!

Хорошо хоть одна. Вроде цела и невредима. Ничего нигде не болит, разве что голова немного кружится…

Сидя в кровати, я продолжала бросать по сторонам взгляды, пытаясь понять, вспомнить, как здесь оказалась. Не только постель, но и вся комната была роскошной. Затянутые узорчатыми коврами стены, тяжелые бархатные шторы на окнах. Не просто добротная, но очень дорогая мебель. Одни только кресла, приставленные к камину, резные, с узорчатой обивкой, явно стоили немалых денег.

В камине тихо потрескивали поленья, но помимо этого комнату от души прогрели чарами. Откинув одеяло, я нерешительно поднялась — босые ступни тут же утонули в густом ворсе ковра.

Расписные сундуки по углам, шкатулки из слоновой кости… Спальня принадлежала женщине, но я здесь точно была лишней.

Меня здесь просто не должно было быть.

Я должна быть в Борге с… Фабианом.

Мысль о брате заставила броситься к дверям, но не успела я к ним подлететь, как створки распахнулись, пропуская незнакомую девушку в простом темно-синем платье.

— Нэри уже проснулись, — улыбнулась незнакомка. — А я как раз платье для вас закончила утюжить.

Она опустила взгляд на наряд из зеленого бархата, который держала в руках.

— Это не мое платье. — Я точно помнила, как надевала свое светло-голубое, готовясь спуститься к гостям Душана.

Помню, как садилась за стол, как попробовала приготовленный мной и Доротой салат, а дальше…

А дальше проснулась уже в чужой кровати.

— Где моя одежда? Что это вообще за место?!