Буранный год
Шрифт:
Праздник потом долго вспоминался всеми участниками. И хозяевами и гостями. Настроение у юных пилотов явно повысилось. А вскоре вырос боевой счет воздушных перехватов. Инструктора все еще летали в передней кабине, но решение на вывод борта к цели, и на открытие огня все чаще принималось самими стажерами. А еще через несколько недель появились в частях пять летающих радиоулавливающих станций на базе седьмых 'Дугласов'. Монтаж систем выполняла бригада инженеров и техников, под командованием разработчика Андрея Борисовича Слепушкина. Идею системы Слепушкин разрабатывал совместно с флаг-штурманом Данилиным из АОН-1. Система должна была выдавать целеуказание на дальности до 5-8 км, но пока не вышла на такие параметры. Сам капитан первого ранга Берг, приезжал проверять работу новых систем. Во Франции он находился в ранге заместителя командующего ПВО по радиолокации, и успешно справился с задачей изучения систем конкурентов. Прекрасно зная французский и английский язык, капитан первого ранга во французском флотском мундире приезжал 'с инспекцией' на американские и британские радарные посты. Деловито заваливал хозяев вопросами, и внимательно фиксировал, все новшества. Поэтому с начальником лаборатории НИИ-20 Слепушкиным им было что обсудить. К тому же, система Берга 'Гроза' воевавшая в Карелии также базировалась на многомоторных самолетах, но была более громоздкой и более ориентированной на работу по земле. Из научной дискуссии двух лучших советских специалистов по радиолокации рождались концепции совсем новых систем. ВВС РККА был необходим, легкий и компактный радиометрический прицел. Причем, не только для всепогодных истребителей, но и для оборонительных установок тяжелых дальних бомбардировщиков, и высотных разведчиков. Да и мощный летающий локатор с дальностью обнаружения в сотню километров также был нужен прифронтовым истребительным частям, и пограничникам...
***
***
До октября 1940-го года состоялись еще три высотных ракетных пуска. Максимальная достигнутая высота превысила 38 тысяч метров. После полета американца, очередной рекорд был установлен одноместным вариантом ракеты 'Оберта-Моровски-Стечкина', получившим индекс 'Зарница-3'. Аппарат был модернизирован НИИ-3 и другими предприятиями УПР НКВД. Фамилия советского профессора Бориса Стечкина была добавлена к названию аппарата из идеологических соображений. А то, получалась странная ситуация. Ракеты взлетали на территории СССР. Большую часть стартовых команд составляли советские граждане
До самого приземления волновались все причастные. Позывной 'Скала' получил 'Штаб Полета' в Каргополе. Для поиска ракеты были готовы автомобильные и пешие отряды, усиленные самолетами и автожирами. Из-за постоянного радиообмена, название 'Эверест' уже давно прилипло к обновленному самолету-гиганту ПС-124НР (новый индекс НР означал носитель ракеты). Его доработанная конструкция включала шесть новых ВМГ с саблевидными винтами и турбокомпрессорами, новые реактивные ускорители, увеличенные в размахе консоли крыла, опустошенный для максимального облегчения салон, и прочие новации. Пилотировал многомоторную машину в тот раз инженер-подполковник Стефановский, в правом кресле от него сидел опытный испытатель Синельников. Третьим человеком на борту был дивизионный инженер Королев, а четвертым кинооператор от УПР НКВД. Остальные члены 'летающей стартовой команды', в этот раз, летели на двух других самолетах АНТ-6 высотной модификации. Сброс ракеты произошел на высоте чуть меньше двенадцати километров. В эфире голос Громова звучал олимпийски спокойно. Судя по результатам его действий, при сбросе ускорителей и подвесного бака, испытатель-комдив уже мог считаться лучшим ракетным пилотом планеты. Такой точности не было ни у одного, из летавших до этого экипажей, даже у 'пионера ракетных полетов' Моровского. У самого комдива Громова в активе, помимо многочисленных сбросов с подвески пилотируемого им носителя различных ракет, имелись шесть личных стартов на учебных ракетах 'Моровски-Годдарда', и два старта на упрощенном аналоге 'голландских' ракет 'Оберта-Моровски', собранных на ракетных производствах УПР.До этого рекордного полета, максимальной высотой предыдущих подъемов Громова являлась отметка чуть больше пятнадцати километров. Наработанный в СССР опыт, позволял воспринимать ракетные старты на высоты менее шестнадцати тысяч метров, как вполне себе рутинные. Вот только отметку в тридцать тысяч до Михаила Громова смог превысить лишь сам Адам Моровски, на специальной версии своей же ракеты 'Файербол-4'. Причем после полета поляк-подполковник честно признался, что высотный ресурс его 'Файерболов' почти исчерпан, и в дальнейшем не стоит летать на них выше одиннадцати-тринадцати километров. Все это касалось двух первых ракет, показанных в Даугавпилсе, и затем модернизированных советскими инженерами и учеными. Но про третью, очень сильно доработанную в НИИ-3 ракету своей конструкции, 'американский полукровка' даже не заикался. Тот аппарат уже негласно готовился к штурму высоты свыше 50 тысяч метров. Ориентировочно это могло состояться в ноябре-декабре 1940 года. Единственным членом экипажа на борту должен был стать шимпанзе по кличке 'Прометей'. Пассажиром-дублером 'Прометея' был назначен его кузен шимпанзе 'Гефест'. Но все это было только в планах, а пока, в полете находился лучший испытатель Страны Советов, Михаил Громов. Телевизионный репортаж с борта его ракеты, через три самолета-ретранслятора, в реальном времени, принимался на земле на экраны новых американских иконоскопов 'Ортикон', и затем снимался на кинопленку. На борту ракеты 'Зарница-3' также были кинокамеры. На высоте около 37 тысяч метров, Громов зафиксировал непонятные показания приборов, и самостоятельно принял решение о прекращении набора высоты. Как по радио доложил командующему стартом Сергею Королеву сам ракетонавт - '...наблюдаю странные тревожные сигналы от двигательных систем аппарата, и датчиков герметичности, подъем ракеты прекращаю, перевожу в пологое снижение...'. Но до запланированного на высоте двадцати одного километра катапультирования спасаемой одноместной капсулы, Громов успел выполнить целый комплекс полетных задач. Помимо целого ряда сложных аэродинамических маневров в стратосфере, в него входили краткие астрономические наблюдения (замер углов небесных светил), радионавигация по нескольким 'маякам', высотное фотографирование поверхности земли внешними фотокамерами ракеты, сброс нескольких капсул с отснятыми кинопленками. Финальным упражнением стал сброс специальной радиоуправляемой ракетной капсулы. Запуск этого сбрасываемого малого ракетного аппарата, одновременно имитировал отправку сообщения с орбиты, при отсутствии на борту радиосвязи, а также моделировал химико-физическое зондирование атмосферы другой планеты (капсула посылала ракетонавту меняющие тональность звуковые радиосигналы об изменении внешнего давления и температуры за бортом макета ракеты). Но даже в штабе полета лишь несколько человек знали, что сброс этой малой ракеты фактически являлся отработкой боевой ракетной бомбардировки из стратосферы. Настоящих боевых радиоуправляемых ракет столь малых размеров еще не было нигде в мире, как и опыта управления ими. Кстати, втиснуть в двухсоткилограммовое изделие систему телеуправления, оказалось делом непростым. Однако сброшенный комдивом Громовым макет ракеты смог держать радиосигнал на всем протяжении своего двадцатикилометрового маршрута. Ракетная капсула несколько раз меняла курс, выключая и вновь запуская свой ЖРД, и в итоге приводнилась в небольшое озеро. Двигательный отсек большой ракеты вместе с записывающими приборами и наиболее ценным оборудованием, был, как и спасательная капсула с Громовым, отстрелен от 'Зарницы-3' и спускался на отдельном парашюте. Следовательно, имелась вероятность дознаться о причинах странных показаний приборов, из-за которых сорокакилометровую отметку подъема взять так и не удалось.Михаил Громов в очередной раз был награжден званием Героя Советского Союза. Прилетевший из США Роберт Годдард также привез всем летавшим в России ракетонавтам, и главным действующим лицам ракетных испытаний, учрежденные в США гражданские ордена 'За выдающиеся научные заслуги'. В подоплеке его приезда, оказалась просьба вернуть в США, хотя бы одну из двух ракет 'Моровски-Годдарда', чтобы на ней можно было начать готовить ракетонавтов за океаном. Встретившийся с ученым Сталин, пообещал прислать одну ракету в конце ноября, чтобы не прерывать запланированных опытов. За кадром осталось указание Давыдову и Королеву, перед отправкой в САСШ одного из 'Файерболов' заменить все новейшие агрегаты и приборы более простыми, на подобие тех, что стояли на этой ракете в феврале в Даугавпилсе. С американцем Сталин обсуждал постройку международной ракеты и тяжелого носителя. Вкладывать озвученные суммы в такой проект СССР не был готов, о чем советский вождь прямо и заявил. Тем не менее, расстались тепло. Сам Годдард получил новый орден 'Знак Почета', в поздравительном адресе было указано, что награда вручена 'за выдающиеся научные заслуги в деле создания высотных ракет'. Мировые информационные агентства очередной раз, опубликовали новость о 'Ракетном чуде в России'. Посол Германии в Москве граф Шулленбург, уже через три дня после ракетного полета, прислал Герману Оберту официальное приглашение выехать в Берлин вместе с сыном и с его 'шведскими соратниками' (имелись в виду два инженера SAM 'Свенска-Америка Мотор', выполнявшие контрактное обслуживание боковых управляющих ЖРД всех ракет 'Зарница'). В приглашении были озвучены весьма привлекательные начальные кондиции будущего контракта. Вот только пылающая в Европе война убедила румынско-немецкого профессора, не спешить с этой поездкой. Мертвому ученому деньги не пригодятся, а тот самый Берлин уже несколько раз бомбился авиацией Альянса. Несколько ранее, очень похожее на германское предложение, но только из-за океана, получил и подполковник Моровски, который также не спешил со своим ответом. Вместо этого первый пилот превысивший высоту в 30 километров, сразу после своего рекорда убыл в Ригу. Там его ждали три истребительно-штурмовых дивизиона на новой польской летной технике. Чин подполковника недавнему рекордсмену подтвердили и в штабе Сил Поветжных. Возрожденная авиабригада 'Сокол' теперь базировалась на три полевых аэродрома вблизи границы с СССР недалеко от Бреста. Этот район Польши был освобожден еще в августе сначала диверсионными отрядами 'Армии Свободы', а затем и регулярными частями Войска Польского. И широким потоком через границу соседних прибалтийских стран лилось снабжение. Обратно вывозились раненые польские военнослужащие и добровольцы, для которых были организованы полевые госпиталя.
Гитлер был в ярости, когда узнал о предоставлении поддержки полякам Латвией и Литвой. Поначалу он лишь сыпал дипломатическими угрозами (прямая оккупация этих стран сталкивала его лбом с СССР). Но в начале октября 1940 терпение фюрера германской нации лопнуло окончательно. Со стороны Восточной Пруссии, без объявления войны, границы сопредельных прибалтийских стран перешли дивизии Вермахта с целью прекращения заграничного снабжения польских войск. По счастью, эти пехотные дивизии не были моторизованными и даже оказались неукомплектоваными до полного штата, поэтому стремительного рывка к соседним столицам не получилось. К тому же, НКВД заранее получил из Берлина сведения о начале этого наступления, моментально информировал соседей и стремительно провел свои собственные контр-операции. Все три прибалтийские республики, не только успешно отразили первые удары тевтонцев, но и внезапно, одновременно попросились в состав СССР. Их правительства в течение одних суток ушли отставку, а спешно проведенные выборы, привели к власти просоциалистические политические силы, заключившие с СССР договор о вхождении в состав Советской державы сразу трех новых советских социалистических республик (окончательную ратификацию договоров должен был обеспечить плебисцит). И пока в трех де факто воюющих с Германией республиках проводилось это народное волеизъявление, в приграничные с Германией районы всех трех стран стремительно высадились мощные воздушные десанты из бригад ВДВ и обученных высадке с самолетов стрелковых бригад РККА, усиленных самоходными орудиями и гаубичной артиллерией. Успех десантной операции был полный. Причины лежали на поверхности. Репетиции такого воздушного охвата прошли еще в январе в финской Остробортии. А, затем, в конце августа подобные операции были, негласно, отработаны в Польше. Вот, поэтому 'Прибалтийский десант' был проведен столь быстро, обошелся практически без потерь, и поставил
надежный барьер перед ползущими от границы германскими войсками. В германское посольство в Москве тут же были переданы ноты НКИД о том, что германские войска находятся на территориях добровольно вошедших в состав СССР, и должны незамедлительно их покинуть. Командовавший немецкой экспедиционной группой, призванный из запаса престарелый генерал-майор Фогель, был вынужден остановить наступление, доложить о ситуации в штаб, и ждать его решения. Министр иностранных дел Третьего рейха Риббентроп получил от фюрера указание, требовать от соседей закрыть, наконец, границу для снабжения поляков, но не доводить дело до военного конфликта с СССР. В Европе наступала новая эпоха. Жители Латвии, Эстонии и Литвы были сразу оповещены, что вхождение в состав СССР, предотвратит оккупацию их стран Германским рейхом (а значит и их участие в войне вместе с рейхом, против Западного Альянса), поэтому плебисцит прошел достаточно единодушно. Прогерманские группы экстремистов в республиках, пробовали устроить беспорядки, но по большей части попали в расставленные НКВД ловушки. Другая часть фольксдойче и сочувствующих Третьему рейху спешно продавали свою недвижимость, и готовились выехать в Кенигсберг, Штетин и Гамбург. Кое-кто рванул в Швецию, другие ехали в Румынию и Венгрию через СССР...***
Вот так закончился год. Не календарный - 1940-й, другой год. Год с начала большой европейской войны, из которой все явственней торчали когти уже настоящего мирового противостояния. За тот год стальные метели и бураны, то утихая, то снова приходя в неистовство, перепахали сотни тысяч гектаров земной коры. В большинстве стран этот год стали отсчитывать с византийской новогодней даты 1 сентября. Именно в этот день в прошлом 1939 году была пройдена 'точка невозврата', как всегда ведущейся под благородными девизами, всеевропейской бойни (а на самом деле мировой бойни). Германия под властью своего фюрера, наконец, отбросив всякий стыд и скромность, показала себя во всей своей захватнической красе. Никакие приличия международных мирных соглашений, выступлений с трибуны Лиги Наций и дипломатических нот ее более не сковывали. Никакие заступники, вроде Чемберлена, рейху больше не были нужны, и потому не прожившие и полутора лет 'Мюнхенские скрижали', словно отсохшая пуповина, были им выброшены 'на помойку истории'. Рывок к мировому господству взял свой старт. Причем, в своем 'Майн Кампф' Гитлер давно, и почти открыто, предсказывал все свершившееся. Но финансисты Запада, прикармливали свою 'ручную зверушку', не только для этого. Польша и Франция, были лишь приманкой зверю. Сами же они надеялись, в будущих боях остаться за канатами ринга и потом знатно попировать над телом поверженного ими победителя.
На Востоке, точно также набухали кровью рассветы будущих нашествий. Там уже другая 'ручная зверушка мирового капитала' - Япония, задумчиво решала, можно ли уже самой выбирать себе места для игр и кормлений, или стоит продолжать играть в послушание. Но 'Старушка Европа' всегда была слишком самолюбивой, чтобы признавать по-настоящему значимыми столь удаленные от нее события. Война в Китае, для европейцев шла словно бы на другой планете. Запад нарцисически любовался собственной неповторимостью и значительностью. Осведомленные 'бенефициары хаоса' готовились сорвать куш в этом 'кровавом тотализаторе', все остальные близоруко занимались самими собой, до самого падения Копенгагена. О том, что с 1935-го года мир уже активно погружается в кровавую пучину войн, европейские обыватели долго не хотели задумываться. Ну, кем для них являлись какие-то там эфиопы? Дикарями и не более. Путь крещеными в ортодоксальную веру, но дикарями. Потому столь мягкими к агрессору (Италии) были осуждающие решения Лиги Наций. То же было и с терзаемым Японией Китаем. Да и на поляков глядели с почти таким же презрением. Славяне, ведь суть - азиаты (хоть и католики), для всякого 'осененного цивилизаторским бременем белого человека' коренного европейца. Похмелье от сладких снов наступало медленно. Однако, в середине-конце 1940 года, слипшиеся от сладкого успокоения глаза жителей Западной Европы, наконец-то, широко раскрылись, в изумлении от созерцаемой ими картины 'куда только катится Мир'. Полыхающие войной пространства уже протянулись от Балтики до Средиземного моря и от, Индийского до Атлантического океана. И хотя Дальняя Азия по-прежнему считалась задворками, но ведь происходящие там грозные события уже разбудили заокеанских соседей из США. В газетах шли свои отдельные сражения. 'Свободная пресса', почему-то с восторгом и упоением обсасывала недавнее столкновение Советской России с одной из Стран Оси, Финляндией. Казалось скоро СССР и страны Оси также схватятся между собой не на жизнь, а на смерть, как уже дрались страны Оси и страны Запада. В чьих-то 'розовых мечтах', гонг уже прозвучал, а Берлин и Москва яростно сцепившись в клинче. Были, правда и иные публикации, вскрывавшие всю двуличную политику Запада. В них показывалось, как одной рукой подталкивались в спину 'коми', а другой рукой тянулись за шлею 'джерри'. Дабы после их эпического столкновения, 'менеджер этого боя' мог получить разрушенные страны в собственное владение. И в Европе многие уже начали-таки понимать, куда на самом деле катится мир. К тому же, в самом центре 'Старого Света', спровоцированная 'финансовыми падальщиками' война, шла уже по-настоящему. И становиться кормом для одной из 'ручных зверюшек' народы воюющих стран вовсе не хотели. Общественное мнение все чаще подвергало критике 'мюнхенских умиротворителей', вскормивших 'адского пса Гитлера'. И все союзные Гитлеру страны на страницах газет становились посмешищем. Даже Польша, несмотря на свое кровавое возрождение в боях за свободу, частенько обливалась сарказмом, по поводу недавнего участия ее в разделе Чехословакии. На фоне других стран, наибольшее сочувствие вызывали сражающиеся из последних сил бывшие 'нейтралы'. Голландия с наполовину затопленной и превращенной в акваторию территорией, с трудом, но держалась. Потерявшая часть своей территории Бельгия, уже бросала в бой даже дивизии китайцев и черные батальоны, прибывшие из Африки. Британия, как и всегда, участвовала 'ограниченными силами', куда больше которых союзникам помогали прибывшие из британских доминионов дивизии с Юга Африки из Австралии, Индии и Канады. Заокеанские кузены британцев, больше говорили, чем делали, но корпус 'Миротворец' все же, оставался на французском фронте. И уйти оттуда он мог, лишь после начала хоть какого-нибудь переговорного процесса между враждующими сторонами.
В Польше все так же шла маневренная война, для остановки которой немцам попросту не хватало сил, поскольку большая часть соединений оказалась занята на Западном фронте. Тыловые части СС уже начали сжигать деревни, о которых имелось подозрение в оказании помощи партизанам 'Армии Свободы'. В протекторате Богемия и Моравия шла вялая борьба с саботажниками и диверсионными группами 'асовцев' устроивших рельсовую войну. Поезда под откос не пускались, но эшелоны постоянно стояли в ожидании починки пути, да и паровозы частенько дырявились, из непонятно откуда взявшихся крупнокалиберных пулеметов, авиапушек и противотанковых ружей. Рейх трещал по швам пузырящихся военными язвами фронтов и границам недавно завоеванных новых провинций. Наконец, Гитлер решился объявить тотальную мобилизацию. Нынешний, как говорят русские, 'тришкин кафтан', его устроить не мог. А главной причиной стала обидная пощечина, от тех, кого еще недавно почитали уже навеки покоренными. Созданная подполковником Моровски 'специальная ударная группа брандеров' на трофейных Не-111, все-таки нанесла свой удар по Берлину. Пусть и через год после первого нападения на Польшу, Рейхстаг был частично разрушен. Досталось и авиазаводам фирм 'Хейнкель', 'Мессершмитт' и 'Фокке-Вульф'. Железнодорожные узлы в Польше не бомбились, по ним работали диверсионные части 'асовцев'. Геринг был 'публично выпорот' в Ставке фюрера. Он лишился погон рейхсмаршала, обозван 'крылатым импотентом' и удрал пить вино в свой замок 'Карин-халле'. Бывшего своего знакомца Пешке-Моровски, фюрер объявил своим 'Личным врагом N1', и поклялся отомстить ему персонально. Вот только для всей Германии это стало очередным свидетельством слабости и некомпетентности их вождя. Быстро появившийся заговор генералитета и финансовых кругов, конкурирующих с американским капиталом в Германии, ставил своей целью смещение фюрера (желательно в форме его выдачи Западному Альянсу в живом виде, крайний вариант - 'смерть от руки еврея-коммуниста'). Вот только 'параноик с усиками', сразу почувствовал крамолу, и ввел жесточайший полицейский произвол в Германии, а заодно усилил себе охрану из доверенных членов СС. Даже регламент совещаний в Ставке был изменен, чтобы предотвратить покушения. И все же несколько безуспешных покушений произошли. За позднее выявление измены досталось уже группенфюреру Рейнхарду Гейдриху, которому поставили заместителя Кальтенбрунара. Этот австриец в любой момент мог занять место своего шефа, буде такие ошибки повторятся. Впрочем, кое-кому в Главном Управлении Имперской Безопасности, все эти события только прибавили прыти в карьере. На ведущие роли в РСХА попали, недавно повышенный до штандартенфюрера глава 'гестапо' Генрих Мюллер, и новый глава отдела политической разведки Вильгельм Леман, получивший чин оберштурмбанфюрера. Адмирала Канариса ждала опала. Звания он не лишился, но часть подразделений у него забрали и переподчинили СС. Но вся эта 'мышиная возня' почти не влияла на содрогающиеся в военной лихорадке фронты. Война и не думала затухать, и пламя ее становилось все жарче.
Прекрасная Франция все также корчилась от сильных ударов, местами сдавая позиции, а местами умудряясь больно отвечать своему оппоненту. Так, после жестоких налетов на города Франции, в конце августа в газетах пронеслась новость об ответных бомбовых и ракетных ударах по Германии. Раскупорив кубышку, французы выкупили за океаном четыре десятка стратегических бомбардировщиков 'Фортресс' - 'Боинг В-17'. Американцы, лицемерно открестившиеся от европейских войн, продали бомбардировщики через бразильскую фирму-посредника. Точно такие же четырехмоторники и ранее уже летали по ночам с аэродромов Британии, нанося удары по Руру совместно с британскими 'Уиттли' и 'Велингтонами'. А теперь эти красавцы летали в одном строю колонн сквадронов с машинами французской и русской постройки, и несли на крыльях трехцветные эмблемы ВВС Третьей Республики. Целями для них стали германские самолетостроительные и военные производства. В первую очередь ударам подверглись заводы, расположенные в недалеко лежащей Баварии. Немцам не помогли даже их радары. Налеты выполнялись на малых высотах, с подскоком на высоту бомбометания уже перед самой целью. Вслед за польскими брандерами Моровски, рейсом в один конец к германской столице отправились старые французские бомбардировщики 'Блох', с гофрированной обшивкой, с фюзеляжами напичканными взрывчаткой и с легкими авиетками на спинах. Наследники 'особой львовской эскадрильи брандеров' из числа воюющих во Франции польских пилотов смогли возродить свое 'брандерное искусство' и доказать тевтонцам, что те лишь жалкие плагиаторы, а отнюдь не создатели такого оружия и тактики воздушных налетов. Оказавшиеся на земле поляки пилоты авиеток, с которых управлялись брандеры, в плен предпочитали не сдаваться. Сразу после сообщений о таких ударах, на сторону Сил Поветжных перелетели практически все пилоты этнических частей, дислоцированных на востоке. До них дошли слухи, что их всех казнят, за удары брандеров, в назидание. В первой волне почти полсотни брандеров-бомбардировщиков прорвались к германской столице со стороны Швейцарии, во второй всего полтора десятка. Но свое дело они сделали. Вместе с ними германскую столицу атаковали двадцать четырехмоторных машин советского производства, с подвешенными под фюзеляжами тяжелыми крылатыми ракетами Дамблана. В Берлине Гитлер сыпал новыми проклятиями, называя своими 'личными врагами' малоизвестные германскому слуху фамилии, но уже всем было ясно главное. Германию снова ввергли в ужасы войны и страданий. Кошмар войны на два фронта случился, пусть и не в тех же масштабах, что и в 'Великую Войну'. Еще через три недели случилось неизбежное. 'Толстого Германа', походя, застрелил какой-то офицер Люфтваффе, и сам погиб от пуль охраны. На груди мстителя было найдено письмо, в котором молодой гауптман-ветеран польской и французских кампаний писал, что он глубоко разочаровался в своем командовании и в фюрере. Он понял, что его Германия снова втянута в войну, конца которой не видно. И как верный сын Фатерлянда и ее солдат, 'отдает свою жизнь на алтарь мира'. Эта жертва нашла отклик в душах германских военных. Геринга все проклинали, в победу на Западе верило все меньше немцев. Одной Польши и Мальты оказалось ничтожно мало, чтобы навсегда уверовать в гениальность замыслов фюрера. И поскольку быстрых новых побед не случилось, вера эта все быстрее иссякала. Германия еще жила по инерции, но головы германского офицерства все чаще посещали крамольные мысли...
***