Буревестник

И никто из мальчуганов не рассмеялся. Завороженно глядя на летчика, они молча кивнули, словно принимая рапорт, так серьезен был с ними Степанян. И лишь когда он широко улыбнулся, они стайкой набросились на него, теребя и ощупывая. Нельсон долго рассказывал им о войне, о товарищах, о самолетах. Когда же беседа кончилась, он поднялся к себе наверх и только вечером поехал на другую официальную встречу, где его ждали.

…Эта встреча была для Степаняна особенно важной и приятной — встреча с рабочими нефтеперегонного завода, откуда он ушел в авиацию. Еще задолго до назначенного часа приехал он на завод. Подъезжая, обратил внимание на то, как изменилось все вокруг. Выросли новые дома, протянулись подъездные пути, засверкали на солнце нефтехранилища. Наверное, если бы не помешала война, вдвое бы разросся нефтяной город, не меньше…

Нельсон не сразу вошел в клуб, где должен был проходить торжественный вечер. Он пришел в свой старый цех, здесь когда-то его учил Виктор Иванович Циплаков. Цех тоже стал другим: чище и светлее. И совсем другие в нем работали люди. Да не только в этом цехе, а вообще на всем заводе. Если раньше здесь было мужское царство, то сейчас на заводе преобладали женщины и молодежь. На рабочем месте Степаняна трудился молодой парнишка, напомнивший Нельсону его юность. Почти никого нет из старых товарищей — все на фронте, некоторых уже нет в живых.

По территории завода Нельсон шел долго — его останавливали почти на каждом шагу. Наконец он миновал гигантские кубы, которые не раз чистил. «Горячая была работка», — невольно улыбнулся он, вспомнив пятидесятиградусную жару внутри куба.

А вот наконец-то знакомое лицо: Аршак Саркисов! Он начинал работать вместе с Нельсоном. Правда, Аршак был токарем, но, как правило, и он вместе со Степаняном лазил в жаркие кубы. Сейчас это уже не тот ловкий, увертливый юноша, а плотный мужчина. Теперь Саркисов занимает ведущее место в цехе.

Приятно встретить товарища молодости, да еще в такой торжественный день.

Наконец Степанян дошел до клуба. Зал был уже переполнен, люди стояли в проходах — почти весь завод собрался сюда, чтобы приветствовать своего героя.

Говорилось много речей, много хороших, искренних слов в адрес Степаняна. Тот молча слушал и, как всегда, сидел несколько в стороне.

Наступила очередь Степаняна.

— Мне легче убить тысячу немцев, чем произнести хорошую речь, — так начал он свое выступление.

А дальше он говорил о том, как героически сражаются советские люди на Ленинградском фронте, с увлечением рассказывал о летчиках Балтийского флота. А о себе он сказал немного, в основном отвечал на вопросы.

* * *

Быстро пролетели дни в Баку, дни, заполненные до краев. Потом Ереван. Здесь такие же встречи, десятки дружеских рукопожатий и обожающие глаза мальчишек. Нельсон рад, что видит своих стариков, но его беспокоит отсутствие жены и сына. Ведь они наверняка должны были уже получить его письмо о том, что он едет в Ереван и ждет их там. Но он не учел одного: письма шли совсем не так, как в мирное время, и его долгожданное письмо задержалось в пути. До конца отпуска Степаняна осталось всего четыре дня, когда он получил сообщение из Ташкента.

«Приехать не могу». — гласила телеграмма.

И Нельсон немедленно вылетел в Ташкент к семье.

Как за это время вырос Вилик! Он становится все больше и больше похожим на отца, даже смеется он так же заразительно, как Нельсон. За те два дня, которые провел Степанян в Ташкенте, было переговорено многое, но разве можно успеть рассказать обо всем! Фира считала оставшиеся часы и минуты. Ей не хотелось верить, что скоро надо опять расставаться, и кто знает, на какой срок. Но что же делать, если идет воина и твой муж военный. Надо ждать и быть твердо уверенной, что новая встреча опять состоится, и тогда все будет хорошо.

15

Через два дня Степаняна вызвали в Москву и направили в район Куйбышева, где шло формирование частей.

Вот здесь и произошла у Нельсона Степаняна интересная встреча, о которой он меньше всего мог подумать.

…Много слез пролила Татьяна Корнеевна, получив извещение о том, что ее сын — лейтенант Алексей Федорович Борисов — пропал без вести при выполнении боевого задания. Это подтвердили и товарищи Алексея, рассказавшие ей, что видели, как падал горящий самолет. Маловероятно, что Алексей жив. Действительно, трудно было подумать, что летчик останется жив, когда в его самолет прямым попаданием угодил снаряд. Тяжело сообщать такую печальную весть матери, но что же делать? Надо же ей знать горькую правду, хотя, конечно, не может она поверить до конца и все равно будет надеяться и терпеливо ждать.

У матерей нет конца терпенью…

Еще в 1941 году, когда Нельсон был на Балтике, ему приглянулся этот приветливый парень с хорошей улыбкой и открытым взглядом. Познакомились. Узнали, что пришли о авиацию одновременно. Алексей тоже увлекался самолетами, окончил школу инструкторов-планеристов, аэроклуб, военно-морское авиационное училище. С первого дня воины воевал на Балтике. Биографии, как и характеры, оказались схожими. Встречаясь, они перебрасывались дружескими фразами. Если долго не виделись, интересовались, где товарищ. Снова встречались, к каждый раз их симпатия друг к другу росла. Потом, когда стали отбирать летчиков для новых самолетов ИЛ-2, Алексея Борисова включили в их число и отправили с Балтики. Тут они расстались с Нельсоном, на время потеряли друг друга. Борисов воевал на Черноморском флоте, а Степанян продолжал сражаться на Балтике. Очень редко доходили до Нельсона отрывочные вести о товарище, потом он случайно узнал, что Борисов героически погиб.

Всегда бывает тяжело, когда теряешь товарища, даже не товарища, а просто хорошего человека, а если погиб тот, кому ты отдал частицу своей души, утрата кажется невозместимой…

И вдруг сейчас, когда прошло уже много месяцев, Нельсон видит перед собой воскресшего из мертвых Борисова.

— Алексей? Ты? Не может быть! — Нельсон даже шарахнулся в сторону, не веря своим глазам.

Через секунду он уже мог убедиться, что товарищ жив и даже здоров, почувствовал его крепкие объятия.

Потом они долго ходили по аэродрому, разговаривали и все не могли расстаться. Им было о чем поговорить.

Сначала рассказывал Алексей.

…Ноябрь 1941 года. Группа штурмовиков, в составе которой был и Борисов, направлялась в район села Ново-Николаевка (между теперешним курортом Саки и Севастополем), где находились наши моряки. Ребятам необходимо было помочь, и как можно быстрее. Девять самолетов пошли на задание, среди них был и самолет лейтенанта Борисова. Но фашисты уже ушли из села, и только группа замаскированных кустами машин говорила о том, что недавно здесь были враги.

— Разрешите уничтожить машины, — попросил Борисов командира эскадрильи.

Тот разрешил. Алексей метким бомбовым ударом поразил цель — машины вспыхнули, пустив в небо дымный шлейф.

Борисов быстро догнал свою девятку и вместе с ней пошел к Севастополю. Внизу по дороге медленно двигалась бесконечная колонна гитлеровских войск.

— Приготовиться к атаке! — скомандовал командир.

Груз был сброшен почти одновременно. Перевернулись и запылали машины, в панике забегали фашисты. Борисов не отставал от товарищей, он сбросил все бомбы и продолжал вести меткий огонь по противнику из пушек и пулеметов. Бой почти уже кончался, как вдруг снаряд зенитки попал в бензобак машины Борисова и горящий самолет резко пошел вниз.