Бури

В темноте светились два огромных фиолетовых глаза. Поблескивали мощные лапы, и создание то склоняло голову, вытягивая в нашу сторону шею, то открывало клюв, будто собираясь произнести нечто важное, но из его горла вместо слов вырывался металлический клекот, не похожий ни на один из известных мне звуков. Пораженная его размерами, я окаменела. Алеард не выглядел таким ошарашенным, но смотрел пронзительно, и его глаза отливали серебряно-синим огнём. Минуту или больше мы глядели на зверя, а потом Бури сделал осторожный шаг в нашу сторону. Со стен посыпались плохо закрепленные предметы, и зверь пригнулся, как кошка перед прыжком, огляделся по сторонам; он изящно вытянул все тело, и осторожный нос стал приближаться к дверному проему, в котором мы стояли. Медленно, опасливо, сантиметр за сантиметром, он тянулся к нам, и перышки на перламутровых крыльях, сложенных из-за нехватки места, шевелились, а короткий хвост заинтересованно подрагивал. Зверь снова светился голубоватым фосфорным светом, и в кромешной темноте ангара выглядел таинственно и немного пугающе. Он залег, не дотянувшись до нас всего пару метров, и застыл в позе сфинкса. Мы с Алеардом переглянулись. Всё было понятно без слов: Бури ждал нас.

Алеард шагнул первым, я за ним, опоздав на несколько мгновений. Бури позволил к себе прикоснуться… Металл под моими пальцами не был холодным! Он вибрировал, дрожал, шевелился! Мы вместе гладили этого поразительного, неведомого зверя, и вдруг он заурчал. От неожиданности я подскочила на месте, по телу побежали мурашки, а Алеард… засмеялся! Кажется, Бури понравился этот звук, он повернул массивную морду к мужчине и боднул его в грудь. Алеард отлетел к стене кубарем, и, хохоча, стал подниматься на ноги.

Бури требовал еще ласки. Он потянулся ко мне, прижался клювом к моему боку. Мы были для него чересчур малы, но я сразу догадалась, что физические прикосновения были лишь незначительной частью нашего контакта. Бури мог чувствовать нас на подсознательном, духовном уровне. Мы гладили его вдвоем и улыбались друг другу, и сердце у обоих билось одинаково волнительно и сладко. Зверь блаженствовал.

Не знаю, как долго мы общались. Бури позволил дотронуться до своей шеи, и обойти его кругом, но глаз с нас не сводил. В его взгляде не было тревоги или опаски, лишь интерес, жажда познания, особое, яркое вдохновение. Мы узнавали друг друга благодаря этому вдохновению. Я чувствовала, что Бури раскрывается, и, раскрываясь, отдает нам какую-то часть себя. Необратимый и очень важный процесс забирал много энергии. Мы делились с Бури своими мыслями и чувствами, всем, что жило в нас — и хорошим, и плохим. Спустя долгое время, уже через несколько лет, мы с Алеардом придем к выводу, что Бури впитал наши личности, как губка, и это стало решающим этапом в формировании его собственной личности. Если бы кто-то иной пришел к нему, открыл его, общался с ним — это был бы совсем другой Бури. В эту ночь мы сотворили его, стали родителями для этого удивительного создания. Он не знал ничего и ничего не помнил — и мы дали ему наши воспоминания. Он не умел чувствовать — и получил наши чувства. Он не мог ожить — но мы вдохнули в него жизнь. Алеард дал ему белую душу, а я помогла ей воплотиться в созданном теле.

Мы ушли оттуда часа в три ночи, в ту самую пору, когда слаще всего спится. Ангар стоял на отшибе, и никто так и не увидел того, что суждено было увидеть нам. Бури заснул, и мы с Алеардом чувствовали себя абсолютно истощенными. У меня слипались глаза, я представляла, как поплетусь домой через поля, и где-нибудь на полпути свалюсь под кустом и засну. Эта была сладкая усталость. Около одного из домов я хотела свернуть на тропинку, петлявшую берегом реки, но мужчина поймал меня за руку.

— И куда ты собралась в таком состоянии? Ты же не дойдешь, глупыш. Я сам как выжатый лимон, и ты не лучше. Идем, что-нибудь придумаем.

Я, конечно, пошла с ним. В голове не было связных мыслей, глаза закрывались. Подобное состояние приключилось со мной впервые, я готова была уснуть сидя или даже стоя, привалившись к стене. Мы поднялись по внешней лестнице, и я узнала дом — здесь, на втором этаже, он и жил. Дверь открылась беззвучно, мы миновали порог, разулись. Алеард пропустил меня в спальню.

— Отдыхай, Фрэйа. Я устроюсь в кабинете.

Я не нашла в себе сил ему возразить, и только благодарно улыбнулась. На кровать я упала ничком, лениво поерзала, путаясь в штанах, и через пару минут заснула, словно уплыла: меня качало и качало, я летела куда-то, и, отрываясь от земли, с замиранием сердца следила за проносящимися мимо созвездиями.

Глава 3. Небо

Я проснулась оттого, что Алеард дотронулся до моего плеча.

— Фрэйа, — позвал он, — пора вставать!

— А что такое? — сонно пробормотала я в ответ.

— Ты спишь больше суток, уже наступил понедельник.

— Как?! — я села на постели, и Алеард тихо рассмеялся.

— Я и сам проспал вчера до самого вечера. Не хотел тебя будить, ты так сладко заснула.

— У меня собака не кормлена! — разволновалась я. — Он, конечно, не пропадёт, но…

— Не волнуйся, Фрэйа, — и Алеард придержал меня за плечо, не давая вскочить с кровати. — Тебе самой нужно поесть. Пока не поешь как следует — домой не отпущу.

Я рассмеялась. По правде говоря, уходить не хотелось. Живность в поместье привыкла кормиться самостоятельно, но Перуну нужно было давать дополнительные кусочки.

— Есть и правда очень хочется, — призналась я.

Алеард посмотрел на меня и улыбнулся.

— Тогда давай, поднимайся, и пойдем чего-нибудь перекусим. Я подожду тебя на улице… — Он с трудом сдерживался, чтобы снова не рассмеяться. Думаю, его смешила моя утренняя лохматость: обычно после пробуждения на моей голове возникало сюрреалистичное сооружение из спутанных волос, неизменно служившее поводом для веселья у домашних. Карина советовала мне постричься, но я отнекивалась.

Я встала с кровати и начала торопливо продирать упрямые космы. Алеард, человек предусмотрительный, оставил на прикроватной тумбочке расчёску. Я хотела заплести косу, но не нашла ленту. Наверное, вчера она упала в траву и была унесена ветром в неизвестном направлении.

Я заправила постель, нашла ванную и быстро умылась. Ну вот, теперь можно и выйти, вид вполне приличный.

День выдался пасмурный — какое счастье! Всё небо в рваных, быстрых, ярко-белых облаках. Дул сильный ветер, и это здорово бодрило. Алеард разговаривал с каким-то мужчиной. Я подошла к ним, сдерживаясь, чтобы не зевнуть во весь рот. В усадьбе я с утра ныряла в озеро и мгновенно просыпалась, сейчас всё ещё чувствовала себя немного усталой и сонной.

Они повернулись ко мне. Второй человек оказался японцем, он был пониже меня ростом, но выглядел устрашающе сильно. Жёсткие чёрные волосы были короткими и торчали вверх наподобие щетки, тёмные глаза глядели изучающе.

— Фрэйа, познакомься, это Санада. Он занимается боевой подготовкой ребят, — сказал Алеард.

— Здравствуй, Фрэйа, — произнёс мужчина сдержанно.

— Здравствуй! Сейчас у тебя, наверное, много забот? Люди должны быть подготовлены как физически, так и духовно к подобному путешествию. Никто не в силах предугадать, что может случиться в реальностях, отличных от нашей.

— Ты права, но я не пытаюсь убедить в этом остальных, — ответил Санада. — Дело каждого — заниматься больше или меньше. Или не заниматься совсем. Есть и те, кто не пришёл ни на одну тренировку.

— Возможно, они просто не нашли в этих тренировках нужных энергий и чувств, — предположила я.

Санада сощурил темные глаза, и я не могла понять, сердится он или хочет улыбнуться. Были такие люди, которых мне не удавалось почувствовать.

— Ты не боишься показаться невежливой, Фрэйа, хотя и не говоришь ничего неуважительного, — всё-таки улыбнулся он. Это была странная улыбка, потому как хоть губы его и растянулись, глаза оставались холодными, бесстрастными. — Я вижу, что в тебе соединены порывистость и сдержанность, хитрость и честность, желание анализировать и чувственность. Это гремучая смесь. Ты, верно, очень одинока?

Я внутренне охнула от такого откровенного вопроса, но ответила честно:

— Да, Санада, ты прав, но одиночество не тяготит меня. Те люди, с которыми нам суждено встретиться и идти рядом по жизни, обязательно появятся. В их понимании мы обретём уверенность и силу. Нужно уметь ждать.

Санада снова улыбнулся, и снова улыбка его была безрадостной и сдержанной. Я поняла, что иначе улыбаться он просто не умел. Или не тот был повод для радостных улыбок…

— Это важно — удерживать силу в сердце, — сказал он. — Думаю, у тебя с этим проблем не будет.