Бурные страсти тихой Виктории

Глава девятнадцатая

Но, как всегда в ответственный момент, даже такое простое действие, как встать под выстрел, ей не удалось. Она метнулась перед Леонидом, оттолкнула его в сторону, а сама подвернула ногу на пустой бутылке, которую ее супруг Александр бросил у порога, и рухнула на пол, ударившись виском о журнальный столик.

Раздался выстрел, звон разбитого оконного стекла, но секундой раньше Виктория потеряла сознание.

Пришла она в себя на диване, с мокрым полотенцем на голове, а совсем рядом, на полу, ворочался и стонал Александр.

— Что это с ним? — спросила Вика у Леонида, который участливо склонился над ней.

— Пришлось вырубить, — смутился он. — Нокаут. Сейчас он очнется. Вообще-то я не бью тех, кто в разной со мной весовой категории, но он был слишком опасен. Надо же, едва не убил собственную жену!

— Леня, Андрюша один в машине. Ничего не случится?

— Ничего, я его запер на всякий случай. А главное, разрешил есть чипсы. Опять Оксана Васильевна будет ругаться, что я перебил ребенку аппетит. Это наша домработница, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Виктории. — Как вы себя чувствуете?

— Вроде ничего не болит.

— Вы себе не представляете, как я напугался. Думал, он в вас попал. А с другой стороны, если бы вы не упали, кто знает?.. Может, он стрелял бы еще.

— Значит, сегодня моя невезучесть сослужила мне хорошую службу?

— Ну с чего вы взяли, что невезучая? Мне кажется, эти мелкие неприятности — всего лишь плата за какое-то очень большое везение в вашей жизни. Не считаете же вы серьезным невезением какую-то разбитую тарелку.

— Странно, почти то же самое говорила мне бабушка.

— Ну как, идти вы сможете?

— Куда идти?

— Думаю, вам нужно сегодня переночевать у какой-нибудь подруги. Или у родственников. У вас есть родители?

— Конечно, есть, но я… никуда не пойду. — Она заметила беспокойство в его взгляде и упрямо проговорила: — Я останусь. Чего это я буду уходить из собственного дома?

Он по-прежнему стоял рядом и не двигался, и Вика осторожно поднялась. Ничего, случалось и хуже. Голова кружится самую малость. Она, наверное, жалко улыбнулась Леониду.

— Ничего со мной не случится. Думаете, я напрасно храбрюсь?

— Вы скажете, что это не мое дело, но я не могу оставить вас наедине… с ним. А вдруг он захочет еще как-нибудь обидеть вас? Опять схватится за ружье.

— Ничего, сейчас я его спрячу.

— Или попробует вас ударить.

Она медленно покачала головой:

— Александр… он вообще не склонен к насилию.

Леонид нарочито медленно взглянул в разбитое окно.

— Это он от бессилия. Протрезвеет, сам ужаснется тому, что наделал.

— Что ж, вам виднее. — Леонид с видимой неохотой пошел к двери, но какая-то мысль все же не давала ему покоя. — Тогда вот что. Я оставлю вам свою визитку. На всякий случай. Если что, вы мне немедленно звоните. В крайнем случае я пришлю к вам кого-нибудь из охраны. — И, заметив ее недоуменный взгляд, пояснил: — Мне положена охрана, но я отбояриваюсь от нее под всевозможными предлогами. Считаю, что в случае серьезной опасности она не сможет защитить… Мои сотрудники пугают, что это когда-нибудь мне выйдет боком. Раз вы считаете, что вам и в самом деле ничего не угрожает, я пошел.

Вика слышала, как он спустился с крыльца и сказал лежащему Блэку:

— Ты выздоравливай побыстрее, псина! Твоей хозяйке не помешает хорошая защита.

Она, морщась, потрогала наливавшийся болью синяк.

Александр на полу открыл глаза и посмотрел на нее осмысленным, почти трезвым взглядом.

— Твой любовник все еще с тобой на вы? Джентльмен!

— Мы с ним едва знакомы, — устало проговорила Вика. — Я же объясняла тебе, его машина сбила Блэка. Прими полифепан, он нейтрализует действие алкоголя.

— Может, мне принять какой-нибудь цианид? — хмуро поинтересовался Александр.

Вика взяла ружье и вышла из дома.

Муж что-то промычал в ответ: то ли алкоголь опять давал себя знать, то ли спросил ее о чем-то. Она зашла за дом и спрятала ружье в куче старых досок. Конечно, если Александр станет его искать, то все равно найдет, но почему-то Виктория была уверена, что выстрелить он уж точно больше не захочет.

Блэк тихонько гавкнул, и Вика склонилась над ним, чтобы погладить.

— Такие у нас кипят страсти, — сказала она ему, — слышал выстрел? Кажется, твоя хозяйка сегодня была не так уж далека от гибели… Но что странно, я почти не испугалась. Может, не успела?

А что, если Леонид прав и Вике в самом деле надо бояться своего спятившего мужа? Она прислушалась к себе — нет, не страшно. Спал ее инстинкт сохранения мертвым сном, и рядом с ним мирно почивала интуиция. Зато отчетливо ощущалась горечь. Ее Санька, муж и возлюбленный, тот, с которым они были так счастливы полгода… Целых шесть месяцев! Он поднял на нее руку. А если точнее, ружье…

А и в самом деле, о каком невезении может идти речь? Ей повезло. Ей просто сказочно везет! Подумаешь, упала и ударилась! Легкое сотрясение. Небольшой синяк. Взамен прощания с жизнью… Только вот почему никакой радости не ощущается?

Она опять вошла в дом. Глянула мельком, как ее муж сидит на диване, обхватив голову руками, и покачивается в такт какому-то неизвестному ритму. Может, ужасается тому деянию, которое он едва не совершил?

Виктория поплелась на кухню. Что-то она совсем запустила свое хозяйство. Грязная посуда, грязные кастрюли. Разруха и запустение в некогда процветающем доме.

— Блэк сегодня сам сполз с крыльца, я его не трогал, — сказал Александр, присаживаясь у кухонного стола, словно Вика его в чем-то обвиняла.

А она мыла посуду и мысленно анализировала случившееся: опять поторопилась принять решение, оттого едва не случилось самое страшное. Муж не пришел ночевать, жена выставила его вещи. Интересно, так кто-нибудь из женщин делал или это выдумки писателей? Зная Саньку, разве могла она поверить в то, что он просто соберется и уйдет!

То есть если бы она его удерживала или там, в новой связи, он слишком увяз, так, что не было выхода, он и сам бы ушел. А так он всего лишь споткнулся на том же месте. Потому небось и не сомневался, что Вика опять его простит. И заживут они, словно ничего не случилось… До следующего раза.