Буря в старом городе
Шрифт:
Лео усмехнулся.
– Ну, что-то в этом роде.
Зажав трость под мышкой и поставив саквояж, он достал из бумажника визитную карточку.
– По этим адресам и телефонам всегда сможете разыскать меня.
Мирослав ещё постоял у медленно отходящего состава, глядя, как в окне вагона удаляется спокойное лицо писателя.
Потом побрёл прочь, ощущая свинцовую усталость.
Глава 7. Призрак короля
Часы на Староместской ратуше пробили два. Мирослав любил наблюдать, как под их звон появляются занятные персонажи: скелет, раскачивающий
Мирослав сидел за столиком в небольшом ресторанчике. Отсюда были видны часы. Скрипки воспевали славу Моцарта.
Мирослав попивал кофе и вяло ковырял десерт. Всё настроение его улетучилось, когда он заметил за столиком в углу знакомую фигуру.
Там за бокалом вина сидел худой молодой человек с впалыми щеками и большими печальными глазами.
Мирослав не спеша встал, сделал вид, что безмятежно идёт мимо углового столика, но затем внезапно сделал шаг к сидящему юноше. Соглядатай был мгновенно схвачен за фалды пиджака.
– Следишь за мной? – сердито спросил Мирослав.
– Кто тебя подослал? Мачка?
– Вы ошибаетесь! – воскликнул испуганный юноша и отрицательно затряс головой.
– К господину Мачке я никакого отношения не имею!
Мирослав навис над ним и процедил в лицо:
– Брось врать! Я видел тебя у пани Миллеровой. В комнате для игры...
– Отпустите меня, ради бога! Я вам всё объясню! – просил взъерошенный паренёк.
Мирослав разжал кулаки и отпустил пиджак юноши. Прищурив глаза он уселся, нечаянно зацепив коленями столик, отчего пошатнулся бокал.
Молодой человек откинулся на спинку стула, прокашлялся, поправил галстук и заговорил:
– Да, вы правы, господин Липский, это был я. Но я просто наблюдал за игрой в карты. Мне это интересно. Я... Как бы вам объяснить... Я - немного писатель. Это нужно было для моего рассказа...
Нахмурившись, Мирослав смотрел в его чёрные глаза. Парня этого он знал давно, ещё до встречи у пани Миллеровой, но не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах его видел.
Мирослав не спеша закурил, сбросил пепел и спросил как бы небрежно:
– Откуда меня знаешь?
– Да я вас помню, господин Липский. Мы же с вами подписывали страховой договор. Вы что, совершенно об этом забыли?
Мирослав сидел хмурый, глядя в сторону. Перед его взором постепенно вырисовывались картины прошлого.
– Подписывали страховку? То-то я вижу лицо мне твоё знакомо. Ну ладно, допустим..., ты этот... страховой агент.
– Да, я страховой агент, - попытался улыбнуться юноша.
– Ну вот, кажется вы уже всё вспомнили.
Из пелены прошлых лет память эпизод: мирная беседа со страховым агентом, цветут яблони, весна...
– Тогда простите мою грубость, - сказал Мирослав. – Я сегодня немного погорячился. Мне уже весь мозг вынули эти скоты. А как ваше имя?
– Моё имя Равен. Франц Равен.
– А, теперь припоминаю! Вы искали меня на работе, а я был в кабачке, перекусывал...
– Да, вы обедали этими...
сосисками, - улыбнулся Равен. – За окном была весна. И я предложил... застраховать вас.– Вы ещё увидели, как по площади проходит ваш отец, подумали, что он идёт в этот кабачок и спрятались, - промолвил Мирослав, слегка улыбнувшись.
– Да, было такое, - кивнул улыбнувшийся Равен. – С отцом у меня и по сей день нелады.
– Хм! Как же вы живёте вместе? Или у вас есть своя семья, свой дом?
– Нет, никакой семьи у меня нет. С недавнего времени я и вправду живу отдельно, снимаю мансарду одного дома. Там ужасно холодно, клопы и мыши, но ... на большее пока денег нет.
– А вернуться?
– К моему деспоту отцу? Нет, он считает, что моё место – управляющим на асбестовом заводе, а писательство нужно бросить... У меня тут вышел сборник рассказов, я преподнёс его отцу в подарок, так он даже не раскрыл его.
Мирослав кивнул, посматривая на Равена с лёгкой иронией.
– Это в вас говорит обида. Вам нужно посмотреть на всё со стороны, более объективно.
В ответ Равен только вздохнул.
– Да, скучно вы живёте, - продолжал Мирослав.
– Вам как-то нужно встряхнуться, оживиться, совершить какой-то поступок, в конце концов.
– Да для меня даже уход из семьи был поступком!
– Это из-за отца?
– Я там был никому не нужен. Все ко мне равнодушны – отец, мать, сёстры. Я там на положении насекомого. Заболей я – ничего не изменится!
– Вот как... А работа? Она спасает?
– Я ненавижу её, эту работу, - горько признался Равен. – Хожу туда только, чтобы иметь хоть какие-то средства...
– Ну, а кем бы вы хотели стать? – спросил Мирослав.
Равен пожал плечами
– Ну, например, писателем. Но... я плохо пишу...
– Не получается?
– Получается что-то, но всё это ужасно...
– Значит нужно над собой работать, - устало промолвил Мирослав. – А вы влюблены в кого-нибудь? Девушка у вас есть?
– О да, влюблён. И девушка есть, зовут её Фелиция, мы переписываемся.
– Ну, уже хоть что-то... Поймите, в жизни нужно за что-то цепляться. Нельзя прожить жизнь не заметив её красот.
Равен опустил голову и тяжко вздохнул.
– Да и с девушкой у меня что-то неопределённое... Не знаю, буду ли делать ей предложение...
– Это отчего же?
– Да не знаю, подойдёт ли мне она для дальнейшей жизни.
Равен кашлянул и добавил:
– Не уверен... Да, что это мы всё обо мне толкуем. А у вас -то как дела, господин Липский?
Мирослав вздохнул, попросил кельнера принести сигарету. Блеснув оранжево-голубым пламенем спички, он закурил Petra.
Они долго молчали, Мирослав сделал ещё пару затяжек, кашлянул, а потом бросил сигарету в пепельницу.
– Дело в том, что я потерял свою любовь.
Равен внимательно посмотрел ему в глаза.
– Вы любили?
– Я и сейчас люблю. Но... эта необыкновенная девушка ушла от меня.
И Мирослав, сам того не ожидая, поведал всё Францу Равену.
Молодой человек задумался.