Буря Жнеца. Том 1

– В любом случае, – сказала капитан, – мы поглядим. Командуй весла на воду, Скорген, но пусть впередсмотрящий крутит головой во все стороны.

Скорген взглянул на капитана:

– Думаете, могут появиться и другие?

Она скорчила гримасу:

– Сколько кораблей отправил император?

Скорген выпучил глаз и снова приложился к подзорной трубе.

– Думаете, это один из них? Странникова задница, капитан, если вы правы…

– Приказ ты получил, и, похоже, я должна снова напоминать, старший помощник: никаких ругательств на моем судне.

– Виноват, капитан.

Старший помощник торопливо направился отдавать распоряжения команде.

От полного штиля моряков охватывал своего рода суеверный трепет; казалось, громкий звук может расколоть зеркало моря.

Капитан слушала, как двадцать четыре весла погрузились в воду. Мгновение спустя раздалась приглушенная команда рулевого, и «Бессмертная благодарность» двинулась вперед. Тучи сонных мух взвились над кораблем, как только колыхнулась ровная поверхность моря. Проклятые создания, оказавшись на свету, старались снова найти темное убежище. Моряки кашляли и плевались – капитан им даже позавидовала, когда жужжащая туча закружилась вокруг ее головы и бессчетные насекомые поползли по носу, в уши, по глазам. Мало того что солнце и море, соединившись, подвергали унижению гордость и крохотную толику тщеславия, которую может позволить себе мертвая женщина, но мухи для Шурк Элаль представляли сущее наказание.

Пиратка, божественная немертвая, ненасытная шлюха, ведьма глубоких вод – ей везло с тех пор, как она впервые двинулась из гавани Летераса вниз по длинной широкой реке к западным морям. Та первая галера, изящная и гладкая, стала ее пропуском к славе, и Шурк до сих пор с тоской вспоминала галеру, захваченную эскортом маров в заливе Лафтеров. Впрочем, «Бессмертная благодарность» вполне ее устраивала. Великовата для немногочисленного экипажа, конечно, но по возвращении в Летерас эту проблему удастся легко разрешить. Жаль, что с ней уже нет Багровой гвардии, хотя, конечно, Стальные Прутья с самого начала однозначно заявил, что они только отрабатывают проезд. И все равно они стали огромным плюсом в том океанском переходе, не давая крови закиснуть и успокоиться. Захваченные торговые суда одно за другим обдирались до нитки, а потом, как правило, шли на дно. И дело не только в смертоносных мечах, но и в магии Корлоса – магии, куда более чистой и умелой, чем все, что Шурк доводилось видеть прежде.

Тот переход открыл ей глаза – и разум. Мир огромен. И во многих отношениях Летерийская империя, дитя Первой империи, оказалась тихой заводью – в мышлении, в стиле работы. Унизительное открытие.

Расставание со Стальными Прутьями и его воинством получилось не сильно эмоциональным. Честно говоря, Шурк Элаль тяготила их компания. Стальные Прутья не из тех, кто долго терпит субординацию. Разумеется, все иначе, когда он общается с друзьями, Поклявшимися из Багровой гвардии или с их легендарным командиром князем К’аззом. Но она не из Поклявшихся и даже не из их роты. Так или иначе, пока все шло гладко, Шурк старалась не лезть на рожон, чтобы не вызвать конфронтацию.

Наемников высадили под ледяным ливнем на каменистом восточном берегу земли, называемой Якуруку. В последний раз Шурк видела, как Стальные Прутья и его солдаты, двинувшись в глубь суши, наткнулись на дюжину спускающихся по изломанному склону воинов в массивных латах, в больших шлемах с опущенными забралами. Хотя выглядели они грозно, Шурк надеялась, что их воинственность показная. Серое полотно дождя закрыло подробности происходящего на берегу, когда Шурк возвращалась на весельной лодке на «Благодарность».

Скорген клялся, что расслышал звон клинков – легкое эхо – своим целым ухом, но сама Шурк не слышала ничего.

В любом случае пираты торопились убраться из этих вод, и Шурк утешала возбужденную совесть, вспоминая, как Стальные Прутья говорил о Якуруку со знанием дела – по крайней мере, упоминал название. Что же до истовых молитв Корлоса нескольким дюжинам божеств… ну, он склонен к театральности. Дюжина рыцарей – маловато, чтобы остановить Багровую гвардию, намеренную совершить то, что требуется; в данном случае пересечь Якуруку от берега до берега и подыскать себе другой корабль.

Да, мир огромен.

Весла бесшумно убрали, и «Бессмертная Благодарность» боком подобралась к брошенному кораблю эдур. Шурк Элаль, стоя у леера, изучала палубу судна из черного дерева.

– Сидит низко, – пробормотал Скорген.

– Удирали в беспорядке, – сказала Шурк Элаль, когда абордажные крюки впились в борт и лини натянулись. – Шестеро с нами, оружие наготове, – скомандовала она, доставая из ножен рапиру и забираясь на планшир.

Прыгнув, она легко приземлилась на середине палубы, в двух шагах от расщепленного основания грот-мачты. Тут же к ней присоединился Скорген, хрюкнув, а потом выругавшись – потревожил больную ногу.

– Тут была драчка, – сказал он, оглядевшись. Затем подхромал к борту, выдернул стрелу с расщепившимся древком и сердито оглядел ее. – Проклятие, короткая и толстая, наконечник прошибает щит с бронзовыми накладками. А оперение! Кожаное, как плавники.

Но где же тела? Хмурясь, Шурк Элаль направилась к рубке. Заметив, что крышка трюмного люка разбита, она отпихнула ее сапогом. Потом нагнулась и заглянула в темноту трюма.

Блеск воды, что-то плавает.

– Скорген, тут есть груз. Иди достань одну амфору.

Второй помощник, Нытик, крикнул с их собственного корабля:

– Капитан! Это корыто опустилось ниже с тех пор, как мы подошли.

Теперь она слышала тихое поскрипывание корпуса.

Скорген уцепил здоровой рукой ручку амфоры. Зашипев от натуги, он приподнял кувшин по пояс и выкатил его на палубу между собой и капитаном.

Великолепное изделие! Непривычная, кремовая глазурь спускалась к основанию, где черные кольца образовывали геометрические узоры на блестящем белом фоне. Но привлек внимание Шурк рисунок на боках амфоры. С одной стороны внизу была изображена фигура, прибитая к Х-образному кресту. У поднятой головы человека кружили сотни ворон, улетающие или прилетающие, прорисованные во всех подробностях. Собрались поживиться плотью несчастного? Покидали его, как последние, умирающие мысли?

Скорген достал нож и начал сковыривать воск, запечатавший пробку. Он очень быстро преуспел и вытащил затычку. И тут же отскочил в сторону – на палубу хлынула густая кровь. Совсем свежая, от нее поднимался цветочный аромат, острый и приторный.

– Пыльца кагенцы, – сказал Скорген. – Не дает крови свернуться. Эдур используют ее, когда красят храмы в лесу – знаете, на деревьях. Ну, не настоящие храмы, конечно. Ни стен, ни потолка, просто роща…

– Терпеть не могу старших помощников, которые любят болтать, – сказала Шурк Элаль. – Доставайте другие. Тут за одни кувшины мы выручим столько, что хватит на пару месяцев. – Она пошла к рубке.

Коридор был пуст, выломанная дверь рубки болталась на одной кожаной петле. По ходу Шурк заглядывала в боковые ниши и видела разобранные койки экипажа – все незанятые, но растрепанные, словно после обыска. В самой рубке тоже виднелись следы поисков, а на полу раскинулся труп эдур. Пригвоздив ладони и ступни несчастного к полу, кто-то основательно поработал над ним с помощью ножа. Рубка была наполнена вонью испражнений. Лицо мертвеца застыло в агонии, а выпученные глаза словно видели в смертный миг крушение веры.