Буря Жнеца
Шрифт:
– Командир, если вы продолжите трясти этого бесчувственного человека, можете сломать ему шею.
– И что, ведун?
– Первая Наложница мертва. Убита его рукой. Вам ли осуществлять возмездие?
– Возьми тебя Дочери! – прорычал Трана, уронив Кароса на пол. – Заберите оба тела.
– Командир, канцлер…
– Не обращай внимания, К’ар Пенет. Хорошенько заверните тела. Возвращаемся в Вечную Резиденцию.
– Как насчет мертвых летерийцев внизу?
– Его стражи? Что тебе до них? Ведун, они дерзнули заступить нам путь.
– Как скажете. Но их целитель погиб, и некоторые истекут
– Не твое дело.
Пенет поклонился: – Как прикажете, командир.
Полумертвый от ужаса Танал Ятванар подошел ко входу в штаб. Она пропала. Пропала из того места, самого надежного места – оковы расстегнуты, железо согнуто и покорежено, цепь распалась, словно сырая глина.
«Карос Инвиктад, это твоих рук дело. Опять. Еще одно предупреждение – «делай что приказано». Ты знаешь все, ты видишь все. Для тебя всё – игры, ты уверен, что вечно будешь победителем. Но она не была игрушкой. Для меня – не была, ублюдок. Я любил ее. Где она? Что ты сотворил с ней?»
Постепенно он начал осознавать, что не все в порядке. Стража бегает по двору. Крики, качающиеся факелы. Главные двери здания распахнуты – он увидел на пороге пару сапог на неподвижных ногах.
«Возьми меня Странник! На нас напали!»
Он бросился вперед.
Показался стражник, переступивший через труп.
– Эй, – закричал Танал. – Что тут стряслось?
Лицо мужчины было бледным. Он торопливо отсалютовал. – Мы уже вызвали целителей, господин…
– Что тут такое, чтоб тебя!?
– Эдур… коварное нападение… мы не ждали…
– Блюститель?
– Жив. Но сильно избит. Избит Тисте Эдур, господин! Смотритель… Трана – Брутен Трана!
Танал Ятванар оттолкнул дурака и побежал по ступеням. Еще тела. Стражники зарублены, они не успели достать мечи. «Почему Эдур совершили такое? Получили весть о наших расследованиях? Брутен Трана… осталось ли его досье? Проклятие! Почему бы просто не убить урода? Выдавить жизнь – пусть лицо покраснеет, как проклятые шелка… О, я бы сумел. Дайте шанс…»
Он достиг конторы, ввалился внутрь и замер, рассматривая брызги крови на стенах, лужи на полу. В воздухе висел тяжелый смрад мочи. Ставший маленьким и жалким Карос Инвиктад сгорбился в громадном кресле, прижав окровавленные тряпки к вздувшемуся, покрытому синяками лицу. Но в глазах его блестели бриллианты ярости. Взор уперся в Танала.
– Господин! Целители уже на подходе…
Раздувшиеся губы неразборчиво пробормотали: – Ты где был?
– Я? Ну, дома. В постели.
– Сегодня ночью мы арестовали Низаль.
Танал огляделся. – Мне не сообщили, господин…
– Нет. Никто не смог тебя найти! Ни дома, нигде!
– Господин, так Брутен Трана забрал потаскуху?
Раздался кашляющий, приглушенный смех: – О да. Хладный труп – но не дух. Однако он утащил письменные признания… во имя Оплотов, как трудно говорить! Он разбил мне лицо!
«А сколько раз ты проделывал то же самое с заключенными?» – Рискнете выпить вина, господин?
Глаза
сверкнули из-за тряпки, но все же Карос кивнул.Танал торопливо покинул комнату. Отыскал глиняный кувшин с неразбавленным вином. «Лучше нюхать его? чем твою мочу, коротышка». Он наполнил кубок, помешкал – и налил второй. «Мне. Почему бы нет, проклятие!» – Целители скоро будут – я сказал страже, что любая задержка будет стоить им жизни.
– Сообразительный Танал Ятванар.
Он поднес кубок Каросу Инвиктаду, подозревая, нет ли в последних словах иронии – таким искаженным стал голос начальника. – Стража была взята врасплох… подлое предательство…
– Те, что не умерли, позавидуют мертвым, – пообещал Карос. – Почему нас не предупредили? Канцлер он или нет, я добьюсь ответа.
– Я не думал, что мы готовы взять шлюху, – сказал Танал, выпив свое вино. Украдкой, из-за края кубка, он следил, как Карос снимает намокшую тряпку, показывая ужасно измолоченное лицо, и осторожно сосет вино, морщась, когда алкоголь попадает в ссадины и ранки. – Может быть, надо было начинать с Эдур. Брутен Трана – он не казался таким змеем. Не сказал ни слова, ничем себя не…
– Разумеется. Я на его месте делал бы то же самое. Да. Ждать, наблюдать, затем ударить без предупреждения. Да, я недооценил его. Что же, подобная ошибка не повторится. Этой ночью, Танал Ятванар, начата война. И на этот раз летерийцы не проиграют. – Еще глоток. – Я рад, – сказал Карос, – что ты избавился от ученой. Жаль, что тебе не позабавиться с Низалью – но мне пришлось действовать быстро. Скажи, как ты расправился с академиком? Хочу услышать хорошие новости…
Танал уставился на хозяина. Если не он…
В коридоре затопали ноги – это прибыли целители.
– Командир, – сказал торопливо шагавший рядом с Брутеном Траной Пенет, – мы спешим на аудиенцию Императора?
– Нет. Не сейчас. Подождем, посмотрим, как пойдет игра.
– А тела?
– Хорошенько спрячь их, ведун. Сообщи Ханнану Мосагу, что я хочу говорить с ним. Как можно скорее.
– Господин, сейчас он не в фаворе у Императора…
– Ты не понял, ведун. Дело не касается Рулада. Пока что. Мы завоевали империю. Кажется, летерийцы позабыли об этом. Пришло время снова пробудить Тисте Эдур. Навести страх, чтобы ясно выразить наше неудовольствие. Этой ночью, К’ар Пенет, оружие извлечено из ножен.
– Вы говорите о гражданской войне, командир.
– В некотором смысле. Хотя я не ожидаю от канцлера и Кароса Инвиктада ничего открытого. Война, да – но она пойдет за спиной Рулада. Он ничего не узнает…
– Командир…
– Ты неубедительно изображаешь потрясение. Ханнан Мосаг не глупец – как и ты, и прочие ведуны. Не вздумай уверять, что вы ничего не предвидели… ага, я прав!
– Боюсь, мы не готовы…
– Не готовы. Но и они не готовы. Захват Низали, ее убийство – всё это говорит мне, что они доведены до паники. Нужно понять, что их пугает. Что-то произошло или происходит сейчас, и оно подтолкнуло события. Ханнан Мосаг должен взять след… о нет, я не пытаюсь приказывать ему…