Буря Жнеца
Шрифт:
В другой руке появился кинжал.
«Кровь. Дар смертных Старшим…»
Она держала что-то в руке. Она дергалась, извивалась в отнимающем жизнь захвате; глаза выпучились, лицо потемнело. И тут ведьма выбросила вперед руку.
Воткнув отрезанный палец в левый глаз бога.
Странник ошеломленно заревел. Копье ослепительного света пронеслось по мозгу.
Его нож уже был вонзен в тело женщины. Он отшвырнул ее, покачнулся, ударив себя по лицу – кровь хлестала, что-то стучало по щеке, словно привязанное на нитке. «Достал ее… неважно,
И тут она вернулась. Скрюченная рука мелькнула у лица – схватила что-то, оторвала – снова боль! Рядом раздался злорадный хрип: – Я собираю!
Она изогнулась, когда бог снова взмахнул клинком, взрезая плоть, пересчитывая острием рёбра.
Она забрала глаз. Глаз пропал, глаз сжат кровавой рукой.
Но на клинке блестит кровь. Много. Вполне достаточно.
Странник, вытянув руку, пытался оглядеться оставшимся глазом, приноровиться к изменившейся перспективе. Шатаясь на ходу, побрел к выходу.
«Всё, что мне нужно».
Оставляя кровавый след, Пернатая Ведьма подковыляла к дальней стене, где скорчилась – в одной багровой руке глаз Старшего Бога, в другой палец Брюса Беддикта. Палец казался опухшим, он словно вобрал кровь Странника. Теплый. Нет, горячий.
– Собираю… – шепнула она.
Призрак Цеды подплыл ближе. – Ты умираешь, девочка. Тебе нужен целитель.
Она сплюнула: – Так найди.
Ответа не было.
Странник брел по мостику. По обеим сторонам плитки Цедансии пришли в полнейший беспорядок. Бог грубо хохотал, держа перед собой скользкий кинжал, будто факел – он ощущал жар, опаляющий лицо, высушивший кровь и прочие жидкости, сочившиеся из левой глазницы.
«Кто-то был тут. Недавно.
Ханнан Мосаг. Изучал тайны древнего могущества.
Но он Тисте Эдур. Чужак для здешних сил.
Нет, они мои. Всегда были моими. И вот я пришел.
Чтобы потребовать их назад.
И я бросаю тебе вызов, Владыка Карт, кем бы и чем бы ты ни был. Предстань передо мной, если смел. Я вызываю тебя!»>
Странник добрался до центрального возвышения, высоко поднял клинок и швырнул вниз, на плитки.
Острие глубоко вошло в прочный камень.
Он смотрел вниз. Единственный глаз широко раскрылся.
Кинжал пригвоздил одну из плиток в середине. Остальные начали вращаться, формируя вихрь.
Срединная плитка.
Его плитка. Лезвие увязло в груди изображения. «В моей груди. Что это должно означать? Неважно. Какую иную плитку мог я выбрать?»
Мир содрогнулся – он мог ощутить дрожь глубоко в сердцевине, расходящуюся рябью – рябь вздымалась, пожирая энергию, превращаясь в волны. Волны прибавляли в скорости, возносились…
Странник захохотал, когда сила забурлила внутри. – Кровь смертной!
Она уже умерла? Он ударил дважды. Глубоко вогнал оружие. Наверное, выпотрошил. Труп,
притулившийся в проклятой комнате. Пока его не найдут крысы. И это хорошо. Ей нельзя было позволять остаться в живых. Ему не нужны Верховные Жрицы, не нужны смертные, прилепившиеся в возрожденной божественности.«Обычных просителей я могу поглощать. Игнорировать. Они знают, что я никогда не отвечаю. Никогда не посылаю даров. Ничего не ожидая, они ничего не получают, и я не привязан к ним.
Но Верховная Жрица…»
Ему нужно убедиться. Вернуться. Убедиться. Странник развернулся и пошел назад.
– Ублюдок, – сказала Пернатая Ведьма, сплюнув полный рот крови. Кровь текла из ноздрей, булькала в горле. Правую часть груди сдавила неизмеримая сила.
Больше ждать нельзя. Дух опоздает.
– Я умираю.
«Нет. Странник, ублюдочный бог, забытый бог, голодный бог.
Что же, не ты один здесь голоден».
Она оскалила зубы в алой улыбке и вложила изувеченное глазное яблоко в рот.
Проглотила.
Странник пошатнулся, ударившись о стену коридора – нечто вторглось в грудь и вырвало беспорядочный сгусток силы. Украло. Оставив полость мучительной боли.
– Сука!
Вопль отразился эхом от хладного камня.
Он услышал ее голос, заполнивший череп: – Теперь я твоя. А ты мой. Поклонник и объект поклонения, сцепившиеся во взаимной вражде. О, разве это не меняет всё?
Нужно было выбрать кого-то другого, Странник. Я читала исторические книги. Дестрай Анант, Избранник Божий, Колодезь Духа. Пернатая Ведьма. Ты мой. Я твоя. Слушай мою молитву. Слушай! Твой Дестрай Анант требует! В моих руках ждет Смертный Меч. Он тоже вкусил твоей крови. Твоя сила может исцелить его, как исцелила меня. Ты еще не ощутил его, – сказала она со злорадным восторгом, – касания?
Смех скрежетал в голове, ударяя украденной силой.
– Призови его, Странник. Он нужен нам.
– Нет.
– Он нужен нам! И Надежный Щит – Т’орруд Сегул на языке Первой Империи. Кто из нас будет выбирать? О, разумеется, ты хочешь оставить себе это право. Но у меня уже есть кандидат. Он тоже крепко связан сетью зла. Я бормочу его имя – и вижу отражение величайшей ненависти. О, разве не мило?
Да, он еще жив. Удинаас. Давай составим жречество из предателей. Давай потребуем себе Пустой Трон – он всегда был нашим по праву. Странник, мой возлюбленный.
Удинаас. Зови его! Избирай его! Мы будем пожирать души друг друга в течение тысячи лет. Десяти тысяч!
– Оставь меня, проклятие!
– Оставить тебя? Бог мой, я заклинаю тебя!
Странник пал на колени, склонив голову, и возопил в ярости.
И мир снова содрогнулся.
Он забыл. Цепи. Воли, сомкнувшиеся в вечном захвате войны. Яростный поток эмоций, вздымающийся вновь и вновь. Бессмертное погружение. «Я снова в мире. Я отказался от слабости и был пойман в капкан силы».