Буря Жнеца
Шрифт:
Взор Тисте Эдур был невыразительным. – Среди зрителей, – не сразу ответил он, – есть и такие, что развлекаются.
– Да.
Миг спустя он продолжил: – Да, этот Тартенал пойдет последним. Решение зрителей было единогласным. – Он пожал плечами. – Я сам приду поглядеть. Хотя мое мнение ничего не решает.
– Сегуле была очень хороша, – заметила Семар.
– Возможно. Но она не желала сражаться с другими.
– Они весьма уважали ее.
– А сейчас? Когда он поверг ее?
Она покачала головой.
Томад Сенгар отвернулся. – Тартенал превосходен.
– Но ваш сын все же лучше.
Эти слова заставили его замереть.
Тисте Эдур ушел.
Карса, наконец ответив на призывы и мольбы зрителей, опустил женщину на землю.
Трое летерийских целителей побежали помогать ей.
Карса подобрал меч, выпрямил спину и начал озираться.
«О нет. О нет…»
Но Икарий исчез. Как и его опекун – граль.
Тоблакай пошел к ней.
– Даже знать не желаю, – начала она.
– Нет, ты уже знаешь.
– О боги!
Он подошел близко, уставился на нее. – Джаг сбежал. Трелль, что шел с ним, пропал. Возможно, мертв. Теперь с ним воин пустыни, которого я сломаю одной рукой. Никто не сможет остановить нас. Икарий знает. Потому и сбежал.
– Что ты за дурак, Карса. Икарий не из той породы воителей, что любят турниры. Ты понял?
– Мы не устраивали бы турнира, Семар Дев.
– Но зачем тратить силы на него? Разве не Эдур и их рабы – летерийцы вызывают в тебе жажду мщения?
– Когда я разделаюсь с их императором, отыщу Икария. Мы закончим то, что начали.
– Не ставь воинов впереди тарана, Карса Орлонг.
– Дурацкая поговорка, – провозгласил он, чуть подумав.
– О, и почему бы?
– У нас, Теблоров, таран состоит из воинов. Посмотри на меня, Семар Дев. Я сразился и победил. Видишь, как вспотели мышцы? Идем, возляжем со мной.
– Нет. Меня тошнит.
– Я заставлю тебя выздороветь. Разрублю надвое.
– Очень смешно. Иди прочь.
– Мне что, искать другую шлюху?
– Они все бегут, едва тебя увидев. Бегут ОТ ТЕБЯ, разумеется.
Он фыркнул и поглядел по сторонам. – Может, сегуле?
– О да! Ты ведь только руки ей сломал!
– Руки ей не будут нужны. К тому же целители уже трудятся.
– Боги подлые! Я ухожу.
Она зашагала прочь, слыша за спиной раскатистый смех. «Ох, знаю – для тебя я забава. Знаю – и все равно раз за разом попадаю в ловушку. Варвар, ты слишком умен. Где найти великаншу с толстым черепом? Такую, что тебе под стать?»
Волочивший кривые ноги – каждый шажок отдавался волной боли в согнутом, перекрученном позвоночнике – Ханнан Мосаг прищурился, увидел впереди россыпь отполированных рекой камней, протянувшихся подобием дороги между горными утесами. Он не знал, реально ли то, что он видит.
Но ощущение правильное.
Как от родного дома.
Куральд Эмурланн, Королевство Тени. Не фрагмент, не рваное пятно, пронизанное полосами грязи. Дом, каким он был прежде, до всех разорвавших его измен. «Рай ожидает нас. Внутри разума. Призрачные картины, собранные воедино силой воли, одной лишь воли. Верь тому, что увидел, Ханнан Мосаг. Это дом».
Но он сопротивляется. Старается отринуть его. Его искалеченное тело, его запятнанный хаосом рассудок.
«Мать Тьма. Отец Свет. Взгляните на увечное дитя. На меня. На Эмурланн. Исцелите нас. Вы не видите, какой мир воссоздан моим разумом? Тот, прежний. Я держу в себе его чистоту, ибо желаю перенести в мир смертных, к племенам, мною покоренным. Я требовал покоя. Я заслужил покой.
Никто не мог угадать самого тайного моего желания. Трон Тени – он был предназначен мне. Под моим руководством Куральд Эмурланн стал бы сильным. Целым. Обрел бы законное место.
Да, там был хаос – дикая, несвязанная сила, реки без бродов, разделяющие острова Тени. Но я использовал бы хаос ради исцеления.
Цепи. Цепи, чтобы стянуть фрагменты воедино, связать их.
Падший Бог служил средством, ничем более.
И все разрушил Рулад Сенгар. Одно движение мальчишеской руки. Сейчас все гибнет, отравленное. Рассыпается в прах».
Он доковылял до дна ущелья. Гладкая круглая галька лязгнула под когтистыми пальцами. Грубый, мокрый, колючий песок залез под отросшие ногти.
«Мой мир».
Дождь, падающий неровными полотнищами, туман, пряный запах мхов и гнилого дерева. Ветер пахнет морем.
Над крутой каменной осыпью возвышались стволы Черного дерева, рассыпанные по склонам как часовые.
Здесь не было демонов – захватчиков. Это мир Тисте Эдур.
Тень летящей совы скользнула по блестящим камням дна, поперек пути. Ханнан Мосаг застыл.
«Нет. Не может быть. Ни один из живущих не претендует на титул.
Он мертв.
Он даже не был Тисте Эдур!
Но кто противостал Руладу Сенгару? Да, у нее хранится отрезанный палец. Сова – древнейший знак – сова, метка близости Избранного».
В душе бурлил гнев.
«Я должен решать! Я! Мать Тьма! Отец Свет! Ведите меня к Трону Тени. Эмурланн возрожденный! Или так, говорю я вам – или Король-в-Цепях, а за ним Увечный Бог! Слушайте мое предложение!
Анди, Эдур, Лиосан. Армии Тисте. Никакого предательства. С изменами покончено – свяжите нас нашими клятвами, как вы связали друг друга! Свет, Тьма и Тень, первоэлементы сущего. Энергия и пустота, вечные приливы и отливы между ними. Три силы – самые первые, самые великие, самые чистые. Услышьте меня. Я готов привести Эдур в новый союз! Пришлите того, кто сможет говорить за Анди. И за Лиосан. Пришлите их. Соберите детей вместе!
Мать Тьма, Отец Свет, я ожидаю вашего слова. Я жду…»
Дальше пути не было.
Плачущий Ханнан Мосаг уткнулся головой в камни. – Как скажете, – пробормотал он. – Я не отвергну знак. Хорошо. Не мне решать. Он станет Смертным Мечом Эмурланна – нет, не надо древних титулов. Новый, в соответствии с эпохой. Смертный Меч. «Безумие… разве он согласится…» Летериец. Да будет так.
Наступал сумрак. Он ощутил тепло на щеке и открыл глаза: на востоке облака разошлись, образовав колонну темноты. На западе облака пробил другой столб – тусклого солнечного света. – Да будет так, – снова шепнул он.