Буря
Шрифт:
— Тысячу раз прошу простить меня… Важные новости. Перебежчик принес известие, его подтвердили и наши объезды. Хмельницкий уже выступил из Сечи с огромным войском и занял позицию в клине между устьем Тясмина и Днепром {81} .
В комнате стало так тихо, словно все эти люди услыхали сразу свой смертный приговор. Какое–то острое леденящее чувство охватило всех присутствующих. Несколько секунд длилось беззвучное молчание.
Тихий, едва слышный облегченный вздох вырвался из груди Радзиевского…
81
Хмельницкий
LI
— Я очень рад, — произнес Потоцкий, давая дежурному офицеру знак, что он может удалиться, — что это известие доставлено нам в присутствии пана посла. Теперь он сам и без наших слов может убедиться в том, что мы не преувеличивали положения дел. И так как неприятель уже начал свои действия, — опустился Потоцкий на свое кресло, — то я, Панове, открываю военный совет.
Кругом все молчало; лица всех стали сосредоточены.
— Мое мнение, — заговорил энергично и смело Калиновский, — не откладывать сборов ни на один день! Двинуться сейчас же всем войском против мятежников, запереть в клине, раздавить их одним ударом и разом укротить мятеж!
— Гм, — откашлялся Опацкий, передвигаясь беспокойно в кресле, — слишком много чести для подлых хлопов…
— Да и мы как же останемся без войска в наших имениях? — отозвался несмело хриплый голос.
Потоцкий бросил в сторону Калиновского насмешливый взгляд и произнес небрежно:
— Пан польный гетман придает слишком большое значение этому скопищу рвани, если думает двигать против него все войско. А кто же останется здесь?
— Совершенно верно! Согласны с паном коронным, — оживились паны, — мы не можем бросить своих имений на разграбление хлопам и искать дешевых лавров в степи!
— Уйти в пустыню и поджидать, пока–то пришлют нам подмогу! Сто тысяч дяблов! — отдувался пан Опацкий. — Приятная судьба!
— Пока еще неизвестен исход сражения, за край этот нечего опасаться, панове: он перейдет на сторону победителя, а Марс следует всегда за смелыми и отважными людьми! — перебил всех горячо Калиновский. — Притом же нам неизвестно количество войска. Если оно так велико, как передают слухи, то надо во что бы то ни стало не допустить его сюда!
— Чем дальше, тем меньше смысла! — проворчал про себя Опацкий.
— Хотя Марс и следует всегда за смелыми и отважными людьми, — повторил язвительно Потоцкий, — но он часто бывает непостоянен, и смелые люди попадаются иногда, как отважные крысы, в западню.
Калиновский вспыхнул и закусил губу.
— Еще бы! Только зеленые юноши ищут опасностей и приключений, — послышались одобрительные возгласы среди панов, — для зрелого мужа первое дело — спокойное рассуждение.
— И меня изумляет немало, — продолжал Потоцкий, — как это пан польный гетман противоречит сам себе. Если допустить, что войско Хмельницкого соответствует распространившимся слухам, то как же рискнуть нам выступить в степь со столь невеликим войском? — Еще бы, еще бы! — послышалось отовсюду. — Войско наше слишком мало, а его будет увеличиваться с каждым днем!
— Ведь край этот пойдет за победителем, — продолжал язвить Потоцкий, — и если удача выпадет не на нашу долю, то мы очутимся, так сказать, среди двух огней!
— Я не знал, что пан коронный гетман так опасается хлопов, что даже заранее уверен в поражении! — покрылся весь красными пятнами Калиновский. — Конечно, если у самого предводителя такая неуверенность…
Потоцкий
позеленел.— Пан польный гетман желает обвинить меня в собственном недостатке. Не он ли рекомендовал мне выслать против Хмельницкого все наше войско, я же предлагаю отправить только небольшой отряд.
— Конечно! Еще бы! — зашумели голоса. — Нагаями их! Псарей за ними послать, а не благородных шляхтичей!
— Если успех битвы неизвестен даже для целого войска, то какая же может быть в этом надежда для одного отряда! — горячился Калиновский. — Уверяю вас, панове, что наша нерешительность даст им повод сомневаться в нашей отваге, что отчасти и будет верно…
— Тысячу перунов! Кто смеет сказать подобное о нас? — побагровел Чарнецкий. — Если медведь не бежит со всех ног за мышью, это еще не значит, что он боится ее!
— Вот захотелось этой ветряной мельнице крыльями махать, — проворчал про себя Опацкий, — ведь ровно ничего не смелет, кроме навоза!
— Согласен с паном польным гетманом, — заметил задумчивый юный вельможа, — что в победе над этим хамьем нельзя сомневаться.
— Однако предосторожность необходима.
— Предосторожность с хлопами постыдна, панове!
— Постыдна только трусость. Умный человек не выйдет и к бешеной собаке с пустыми руками.
— Правда, правда! Нам надо защитить свое имущество, жен и детей! — поднялись ярые крики и споры среди панства.
Однако большинство соглашалось с коронным гетманом, только горячие юноши поддерживали Калиновского.
— В победе нечего сомневаться! — вопили они. — Мы их перебьем батогами, как зайцев!
Поднялся неимоверный шум. Неизвестно, сколько бы времени продолжались препирательства обоих гетманов и всего панства, если бы в разговор не вмешался почтенный и старый князь Корецкий.
— Вельможное панство, позвольте и мне, как старому воину, сообщить и свое мнение, — начал он, и так как никто не возражал ему, то Корецкий продолжал дальше: — Оба мнения, высказанные нашими достопочтенными гетманами, прекрасны, но est veritas in medio [72] . Выступать нам со всем войском в степь опасно, так как войско наше мало, а неприятельского мы не видели, каково оно. Притом же надо сознаться в том, что на верность здешнего населения полагаться нечего…
72
Правда посредине (лат.).
— Еще бы, они сейчас же разграбят наше имущество, лишь только мы выступим отсюда!
— За Хмельницким идут еще татары! — раздались со всех сторон возгласы панов. — В случае погибели войска, этот край останется беззащитным!
— Мы не можем рисковать собою, — горячился Опацкий, — нам надо помнить о том, что мы защитники отчизны!
По лицу Радзиевского, молча следившего за советом панства, проскользнула едва заметная улыбка. Он обвел весь бушующий зал взглядом и остановился на Кречовском: последний с каким–то жадным вниманием прислушивался к горячим спорам, и Радзиевскому показалось, что и в глазах козацкого полковника блуждает то же насмешливое и полупрезрительное выражение.
— Однако чтобы хлопство не усумнилось в нашей силе и отваге, — продолжал князь Корецкий, — как вполне справедливо предполагал пан польный гетман, я соглашаюсь с мнением пана коронного гетмана и тоже полагаю, что следует отправить в степь сильный, хорошо устроенный отряд под надежною командой и приказать ему до тех пор не возвращаться, пока он не отыщет неприятеля и не захватит пленников, от которых мы узнаем подробно о его силах!
Одобрительные возгласы снова наполнили комнату.
— Разумную речь и слушать приятно! — заключил с облегченным вздохом Опацкий.