Бурятские сказки

— Ой, муженек, мой дорогой! У тебя почки вывалились.

— Старуха, подбрось дров в очаг! — приказал хан, соскакивая с постели. Но не успел он ступить на пол, как растянулся на козьей шкуре.

Протянула старуха руку за поленом и ухватила в темноте козий желудок с кровью.

— Ах, какие нехорошие хозяева! — возмутилась старуха. — Позвали присматривать за очагом, а сами ребеночка подкинули!

Очнулся от сонного забытья лама, нащупал брюшину за пазухой и, услыхав про подкидыша, тоже возмутился:

— Рожают тут, понимаешь, а мне послед за пазуху суют!

Выскочил хан на крыльцо, увидал пьяных стражников и велел отрубить им головы; увидал собак, грызущих кости, и успокоился, решив, что это останки дерзкого вора.

А утром является во дворец Козий Хвост, живой и невредимый, с золотым кольцом на безымянном пальце.

— Здравствуй, хан-батюшка, — говорит. — Обещал ты мне дочь и ханский трон. Сам отдашь или выкрасть придется?

Ничего не поделаешь, отдал хан за ловкого парня свою дочь, уступил ему ханский трон. И зажили люди в тех владениях, как никогда, весело.

МОЛОДЕЦ ПО ПРОЗВИЩУ ВОШЬ-БОГАТЫРЬ

Жил на свете Вошь-богатырь, и был у него белый пороз с блоху величиной.

Вот собрался богатырь на охоту, запряг в телегу своего белого пороза и поехал в лес.

Едет богатырь и видит — лежат на дороге ножницы. Подобрал он находку, закинул на телегу и говорит:

— Сгодятся на доброе дело!

Отправился Вошь-богатырь дальше и видит — скачет по дороге лягушка. Поймал он ее, посадил на телегу и говорит:

— Сгодится на доброе дело!

Поехал богатырь дальше. Глядь — через дорогу змея ползет. Поймал ее Вошь-богатырь и положил на телегу со словами:

— Сгодится на доброе дело!

Не успел богатырь отъехать, видит — посреди дороги лошадиная селезенка лежит. Подобрал ее, кинул на телегу и снова за свое.

— Сгодится на доброе дело! — говорит.

Едет он себе да едет. Песни поет, по сторонам глядит. Увидел в траве перепелиные яйца, подобрал вместе с гнездом.

— Сгодятся на доброе дело! — говорит.

Повернула дорога в лес. Смотрит Вошь-богатырь — на дороге чей-то топор лежит. Подобрал и его, закинул на телегу, приговаривая:

— Сгодится на доброе дело!

А как увидел колючую ветку шиповника, тоже подобрал, не забыв сказать при этом:

— Сгодится на доброе дело!

Подъезжает Вошь-богатырь к дому грозного мангатхая, селезенку на порог кладет, топор — на притолоку. А как в доме осмотрелся — лягушку в чан с тараком посадил, змею в котел с курунгой, ножницы положил в постель, ветку шиповника — на подушку, а перепелиные яйца зарыл в пепел очага. Сам спрятался под широкой хозяйской кроватью и стал ждать, когда мангатхай вернется.

Вот скрипнули ворота, и раздался зычный голос:

— Фу-фу! Нечистым духом пахнет! Не иначе как земляные лягушки, навозные жуки да подлые зверушки наведались.

Вошел мангатхай в дом, хотел тарака отведать, открыл чан, а лягушка как прыгнет, как квакнет! — мангатхай с испугу на лавку присел.

— Что за невидаль, что за колдовские козни?! — говорит.

Схватился мангатхай за котел с курунгой, напиться желая, а змея как зашипит да как вонзит свои ядовитые зубы в руку мангатхая! Выронил он котел с тараком да прямо на ногу. Взвыл мангатхай от боли, упал на кровать. Тут шиповник и вонзился ему пониже спины, а ножницы — в толстую шею.

— Что за невидаль, что за колдовские козни?! — закричал мангатхай, вскакивая с постели. — Что это я на все острое в потемках натыкаюсь? Не раздуть ли мне огонь?

Подошел мангатхай к очагу, опустился на четвереньки, стал огонь раздувать. Лопнули тут перепелиные яйца, брызнул горячий желток в мангатхаевы глаза. Кинулся тот к выходу, поскользнулся, наступив сослепу на лошадиную селезенку, ударился о притолоку так, что свалился спрятанный топор, отрубив упавшему мангатхаю голову.

Вылез из-под кровати Вошь-богатырь и говорит:

— Все сгодилось на доброе дело!

Сжег он останки мангатхая и зажил без забот в его доме.

ИВАН ПАДНИС

В стародавние ранние времена, когда вороны не обижали мелких птиц, а львы ладили с медведями, жил один вдовец вместе с дочерью и сыном, по имени Иван Паднис. Было у них в хозяйстве десяток дойных коров да пяток лошадей. Кроме прочего, старик занимался торговлей. И сына хотел на этот путь наставить. Только не пришлись по душе купеческие дела Ивану Паднису. Его все больше на молодецкие забавы тянуло. И носил он на поясе саженную саблю, которая в бою доставала на восемьдесят саженей, да пудовую тросточку, которая становилась в сорок раз тяжелей, обрушившись на голову врага.

Вот собрался торговец в другой город и говорит своей дочери:

— Если приедет к тебе свататься жених купеческого звания — не отказывай ему. Возвращусь, тогда и свадьбу сыграем.

Взял он с собой Ивана и уехал торговать.

Только улеглась за ними пыль на дороге, как жених в двери стучится. Не приглянулся он Ивановой сестре, и отказалась она пойти за такого жениха замуж. Рассердился неудачливый жених, послал весточку ее отцу. «Ваша дочь, мол, не признает отцовской воли, а будущего мужа на порог не пускает».

Пришел черед гневаться отцу. Посылает он домой сына Ивана с наказом:

— Пожени их во что бы то ни стало!

Вернулся Иван Паднис в родные места, встретился с женихом, пожал его хилую руку и понял, что не о таком муже мечтает его сестра.

Говорит ей Иван:

— Отец велел сосватать тебя за этого купца, а ты ведь знаешь, наш родитель от своего слова не отступится. Один у нас выход остался. Давай продадим коров да лошадей и подадимся в чужие края, от таких женихов да от отцовского гнева подальше.

Как задумали, так и сделали: продали скотину и отправились прямиком на юг.

Шли они, шли и наконец добрались до дворца, сияющего белизной. Вошли брат с сестрой во дворец, а там никого нет. Увидали они на богатом столе девять чаш с дымящимся мясом и, проголодавшиеся да промерзшие до костей, поели в охотку и сидят, хозяев ждут.

Уже и дремать начали, как вдруг открывается дверь, и входят девять альбинов. «Кто съел нашу еду?» — спрашивают. Глянули альбины налево, глянули направо и увидали брата с сестрой. «Не иначе, это муж с женой заблудились в наших лесах и набрели на дворец», — подумал старший альбин. И решил он завладеть красавицей, отняв ее у Ивана. «Взять его!» — приказал старший своим братьям, показывая на Ивана.