Бурятские сказки

— Что ты раскричался? — говорит Иван Паднис старшему альбину. — Разве другие не хотят жениться на моей сестре? Разве они хуже тебя?

— Да! — загалдели остальные альбины. — Разве мы хуже? Мы тоже жениться хотим.

— Встаньте все в ряд! — приказал Иван Паднис. — Я сам выберу из вас достойного жениха.

Выстроились альбины в ряд, а Иван выхватил свою саблю, которая удлиняется на восемьдесят саженей, и снес с плеч головы девяти альбинам. Только у последнего в ряду, у самого младшего, голова осталась висеть на волоске.

Вышел Иван Паднис во двор и видит: много амбаров кругом понаставлено. Вошел в один из них, там — говяжье мясо, вошел в другой — конина сушится, в третьем — баранина вялится, в четвертом — дичины полным-полно, а в последнем — гора человечины. В этот амбар и занесли брат с сестрой девятерых убитых альбинов. А на дверь пудовый замок повесили.

Стали жить Иван Паднис да его сестра в белом дворце. Он на ранней зорьке на охоту спешит, а она за хозяйством приглядывает.

Как-то раз, когда Иван отправился в тайгу, сестра открыла амбар с брошенными туда альбинами и глазам своим не поверила: самый младший альбин, голова которого еще неделю назад висела на волоске, и не думал умирать. Поставил он голову свою на прежнее место, затянулась рана от Ивановой сабли, и стал альбин таким молодцем, каких и среди людей поискать надо. Полюбился он девице, стала она за ним ухаживать, поесть-попить принесла. Тут и говорит ей альбин: «Когда вернется с охоты твой брат, притворись больной, не вставай с постели. Станет он тебя жалеть, спрашивать станет: «Чем же я могу помочь?» Ты отвечай: «В западных лесах живет львица. Если я выпью молока из правой ее груди, то выздоровею». Пойдет Иван Паднис за львиным молоком и не вернется. А мы с тобой заживем счастливо».

Вот приехал Иван с охоты, вошел во дворец и увидел на постели сестру.

— Ох, смерть моя пришла! Ох, света белого не вижу! — стонет она, разметавшись на подушках.

— Что же мне делать? — всполошился Иван. — Чем тебе могу помочь?

— Есть одно средство, — отвечает сестра. — В западной тайге живет львица. Я выздоровею, если выпью молока из ее правой груди.

— Ради единственной сестры и львицы не убоюсь! — сказал Иван Паднис и поехал прямиком на запад.

Пал у него в дороге верный конь, продолжил Иван свой путь пешком. Так долго шел он, что сначала левый гутул износился, а потом и правый. Исхудал Иван в дороге, кожа да кости остались. Вдруг видит: застрял в чащобе львенок, просунул голову между двух стволов и ни вперед, ни назад не может сдвинуться. Развел Иван молодые деревца в стороны, вызволил львенка и отпустил его на волю.

Передохнул Иван и хотел продолжить путь. Но не успел и трех шагов сделать, как вышла ему навстречу львица и спрашивает:

— Зачем пожаловал, Иван Паднис?

— Заболела моя единственная на свете сестра, и поможет ей только твое молоко из правой груди, — отвечает Иван.

— Ты не оставил в беде моего львенка, и я помогу твоей сестре, — говорит львица.

Надоила она туесок молока из правой груди, надоила туесок из левой и подала оба туеска Ивану со словами:

— Первым делом напои свою сестру молоком из левой груди. Если девица после этого скажется здоровой, то знай: не болела она вовсе, а только притворялась.

— Спасибо тебе за все, живая душа, — поклонился львице Иван и отправился в обратный путь.

Отошел немного, оглянулся на шорох и увидел увязавшегося за ним львенка. Хотел было прогнать его, но услышал голос львицы:

— Пусть идет с тобой. Он еще пригодится.

Вернулся Иван вместе с львенком домой, дал напиться сестре молока, в котором не было целебной силы, и сестра сразу же встала с постели, сказавшись здоровой. Глубоко задумался Иван Паднис над ее обманом, но виду не подал.

Через три дня Иван опять уехал на охоту. Взяла девица ключи, открыла амбар, смотрит, а молодец-альбин еще краше стал: расправились его плечи, порозовели щеки, да и смотрит он веселее:

— Принес ли твой брат молока от львицы западных лесов? — спрашивает.

— И сам живым-невредимым вернулся, и молоко принес, — отвечает девица.

— Если так, то снова притворись больной и скажи, что выздоровеешь, когда выпьешь молока из левой груди громадной черной медведицы, обитающей в восточной тайге, — говорит ей альбин.

Вернулся Иван, а сестра опять ахает да охает, с постели не встает.

— Что с тобой случилось на этот раз? — спрашивает Иван.

— Заболела я пуще прежнего, — отвечает она. — И помочь мне может только молоко из левой груди громадной черной медведицы, обитающей в восточной тайге.

— Для родной сестры и себя не жалко, — сказал Иван, сел на коня и поехал прямиком на восток.

Так он долго ехал, не зная отдыха, что пал под ним добрый конь. Тогда пошел Иван сквозь тайгу пешком. Одежда на нем в клочья изорвалась, на унтах подошв не осталось. Вышел он на опушку, видит: сидит на пеньке медвежонок, облизывает свою распухшую лапу и жалобно постанывает.

Вытащил Иван Паднис из лапы медвежонка острую занозу и отпустил его восвояси. Хотел и сам продолжить путь, но тут выступила из чащобы громадная черная медведица и спрашивает:

— Зачем явился, Иван Паднис?

— Занемогла моя единственная сестра. Говорит, что исцелить ее может только молоко из твоей левой груди, — отвечает Иван.

Надоила медведица туесок молока из левой груди, надоила из правой и отдала оба туеска Ивану со словами:

— Сначала напои свою сестру молоком из правой груди. Если девица после этого скажется здоровой, то, значит, не болела она вовсе. Да смотри, не перепутай туески!

Поблагодарил Иван Паднис медведицу и направился домой. Не успел далеко отойти, как услышал позади себя шорох. Оглянулся Иван, а это медвежонок за ним увязался. Хотел было прогнать его, но услышал голос медведицы:

— Не гони, пусть идет с тобой. Он еще пригодится.

Ничего не перепутал Иван: дал напиться своей сестре молока из правой груди медведицы. Хотя оно и не было целебным, встала сестра с постели, сказавшись здоровой. Снова призадумался Иван, но виду не подал, что понятно ему притворство да коварство родной сестры.

Стоило Ивану отлучиться из дворца, как девица опять побежала в амбар. Открыла дверь, смотрит: ее молодец-альбин совсем окреп, орлом глядит.

— Сходил твой братец на восток? — спрашивает.

— Сходил и молоко принес, — отвечает девица.

— Силен и отважен Иван Паднис, — говорит альбин. — Но мы хитрей его. Пошлем его туда, откуда никто из смертных не возвращался. Придется тебе снова притвориться больной. Пусть Иван сходит в северный дацан, что находится за двенадцатью перевалами, к великому ламе и возьмет у него чудодейственное лекарство. Пока твой братец будет в пути, я в прежнюю силу войду.

Слегла девица в третий раз. Не ест, не пьет, только в потолок глядит да повторяет:

— Принесите мне лекарство из северного дацана. Только это чудодейственное средство может мне помочь.

Прихватил Иван с собою львенка с медвежонком и отправился прямиком на север. Долго шли они широкими степями, дремучими лесами, гнилыми болотами. Наконец добрались до золотого дацана. Семь дней, семь ночей молился Иван Паднис и был замечен великим ламой. Дал ему лама чудодейственное лекарство, и отправился Иван обратным путем. Только вышел за ворота дацана, как захлопнулись они, не пустив на волю львенка с медвежонком. Сколь ни стучался Иван, никто не открыл кованые ворота. Пришлось ему одному возвращаться.