Буйный бродяга 2016 №4

— В том-то и загвоздка: сверх меры! Мера нужна во всём, и в общественном совершенствовании тоже… Человечество просто не готово к такому уровню могущества.

— А, ну, это старая песня, и мы её слушать уже устали. То человечество было не готово к всеобщему образованию, то к социализму, то к общественному воспитанию детей, а вот теперь уже и к управлению собственной судьбой не готово! А кто готов-то? Ареопаг старцев в белых хитонах?! Инопланетяне с Альфы Девки, которые прилетят и наконец-то возьмут нашу судьбу в свои руки?!

— А почему бы и не инопланетяне? Человечество — это жестокое и неразумное дитя Вселенной; должны же найтись старые и мудрые расы, которые придут к нам в критический час и отберут у нас наши опасные игрушки…

— Ах вы, либеральные демократы!

В такой перегретой обстановке Центр темпоральных исследований и открыл прямую дискуссию о методах, целях и, главное, точке приложения усилий «исторического десанта», направляемого на капсуле проникновения прямиком в прошлое Земли. Пик дискуссии пришёлся на официальный выходной день, и шесть миллиардов взрослых землян, оставив повседневные заботы, приникли к приёмникам самых разных моделей, готовясь принять участие в решении судеб всего мира. Доклады научных и общественных комиссий, выступления групп активистов, стоявших на самых различных платформах, должны были определить ход финальной стадии этого грандиозного и, в самом прямом смысле слова, исторического эксперимента.

Как это часто случается в общественных дискуссиях, началось с самых громких и самых невменяемых предложений. Одно из них требовало направить группу историков в 1941 год, чтобы непременно и всесторонне ознакомить товарища Сталина с чертежами атомной бомбы, гранатомёта и автомата под промежуточный патрон. Другое, не менее кретинское, предлагало создать в Древней Греции накануне римской оккупации тайные, но всесильные союзы лесбиянок и педерастов под эгидой мистериальных языческих культов, чтобы впоследствии противостоять с их помощью всеразрушающему шествию христианской морали по просторам Евразии.

Психи на этот раз попались очень глупые, зато очень громкие. Для того, чтобы заставить их замолчать, председателю собрания пришлось прибегнуть к регламентной процедуре — выдворению. Под последние возгласы удаляемых активистов, вроде «Правды вам не замолчать! Гомокоммунизм придёт на смену прогнившему режиму коммунофеодализма!», со своими докладами выступили один за другим представители других инициативных групп и гражданских платформ. Быстро выделились три более или менее чётких позиции, именно в силу своей чёткости оказавшихся абсолютно непримиримыми,

«Революционеры» настаивали на быстрой и эффективной помощи силам, в рамках земной истории преобразующим общественный строй на разумных, сознательных началах. Поскольку все подобные революции были революциями социалистическими, то и посылка отряда из будущего рассматривалась примерно как отправка интернациональной бригады в тот исторический период, когда с помощью быстрой победы коммунизма и всемирной диктатуры рабочего класса можно было избежать множества последующих мерзостей, вроде Гитлера или писателей-деревенщиков. Соответственно, не стояла слишком остро и проблема контакта: охваченные революционным порывом массы приняли бы помощь от коммунистического общества будущих веков как явление закономерное и желательное, не утруждая себя либерально-демократическими бреднями в стиле «имеем ли мы право?». Эта позиция импонировала своей романтичностью и радикализмом широкому кругу увлечённых людей, а особенно, конечно же, молодёжи.

Возражая «революционерам», «экономисты» отвечали, что попытки социалистических преобразований общества охватывали в целом лишь последние три или четыре сотни лет до наступления эры всепланетного социалистического, а затем и коммунистического общества. Пусть в абсолютном исчислении этот период и захватывал большинство людей, живших когда бы то ни было на Земле, но в отношении исторической эволюции он оказывался при ближайшем рассмотрении слишком приближен к современности. Опираясь на экономику, технику и науку, люди сами прекрасно, хотя и с нередкими откатами в прошлое, справились с переходом к новому строю. Тысячелетиями же прогресс цивилизации полз, как улитка по сухой щебёнке, останавливаясь надолго то там, то сям из-за простого исчерпания производительных сил. Следовательно, подъём производительных возможностей, ранняя научная и техническая революция и как можно более ускоренный переход к высшей из неорганизованных, стихийных формаций должны были быть реальной целью прогресса. Самым разумным сценарием из предложенных «экономистами» было разрушение хозяйственной монополии латифундий в Древнем Риме и распад общества «джентри» в Китае, с последующим рывком Запада и Востока, а затем и арабского мира к торговле, а через неё и к промышленному производству. Позволить человечеству сэкономить на развитии около полутора тысяч лет, довольно бесцельно занятых застоем средневековья, выглядело весьма благодарной идеей. Её сторонниками были многие мужчины среднего и старшего возраста, занятые на производстве и в общественной организации, а также те из женщин, кто в полной мере осознал вызовы времени и сознательно отрёкся от игры в «слабый, но прекрасный пол», принимая наравне с мужчинами участие в трудах и заботах всей современной Земли.

«Гуманисты» же предлагали начать не с экономики, а с самой природы человека, с воспитания тех начал, которые составляли основу психического и физического развития землянина. И в самом деле, ведь маленький землянин, вырастая, не проходит через все страдания своих предков, не несёт в себе весь груз их персонального и общественного опыта. Общество формирует его заранее, используя воспитательную, культурную, трудовую, физическую нагрузки; так садовод выращивает здоровое и сильное дерево, способное дать обильные плоды. Зачем же вообще, спрашивали «гуманисты», заставлять проходить периоды войн, лишений и экономического принуждения, если те же самые методы воспитания можно было бы принести людям на самой заре человечества, вырастив знающих и сильных людей будущего прямо в прошлом? Не нужно искать, как минимизировать исторические беды и страдания; пусть их не будет вообще! Эта разумная и взвешенная точка зрения больше всего импонировала женщинам, предпочитавшим хранить проверенную веками красоту и силу пола в стороне от коллективного производительного труда, посвящая время искусству, любви и воспитанию чувств у молодого поколения; в силу того, что мнение об этой социальной группе у большинства её соседей по планете было всегда отрицательное, рациональное зерно аргументации «гуманистов» с трудом выдерживало атаки общественной неприязни и не получило того подавляющего перевеса, какой могло бы иметь, будь все участники дискуссии более объективными и спокойными в своих суждениях.

Заседание затянулось до той поры, пока небо над зданием Центра темпоральных исследований не подёрнулось беззвёздной мглой глубокой ночи; впрочем, никто и не думал ложиться спать. Участники дискуссии всё ещё спорили, переубеждали друг друга, пытались найти коллективный подход; но само решение между тем уже вызрело окончательно. Нельзя было подходить к исправлению собственной истории, внеся столь непримиримый раскол в собственные ряды. Эксперимент со второй капсулой проникновения, безусловно, откладывался на неопределённое время; Изолят можно было выключать.

Ровно в полночь председатель прекратил собрание. Члены комиссии, принимавшие решение на основании коллегиального общественного вердикта, зачитали постановление: отложить эксперимент на неизвестный срок, вплоть до достижения консенсуса землян в судьбоносном для цивилизации вопросе. Огромный купол зала собрания бесшумно распался, открывая собравшимся множество выходов под ночное небо, навстречу одиночным пикетчикам с транспарантами «Долой гетеросексуальный Рим!» и «Дайте нам стать богами наших предков!».

Мгновение спустя дрожащее марево Изолята погасло в небе над всей Землёй. Люди — кто у экранов, а кто и на свежем воздухе — застыли, вздрогнув от неожиданного предчувствия. Там, где облака не загораживали звёзды, над планетой висела тонкая паутина незнакомых космических сооружений. По ним, сверкая, скользили странные каплевидные блики, а в невообразимой дали космоса, за контурами незнакомых созвездий, сияли яркие неведомые комки раскалённой космической плазмы. Годы, проведённые под пеленой Изолята, мало изменили Землю, но вот за её пределами каким-то загадочным образом изменилось буквально всё.

— Доэкспериментировались, — негромко сказал кто-то из участников собрания, но в наступившей тишине его голос разнёсся над всей площадью Центра и, подхваченный сотнями микрофонов, отправился в путешествие по эфирным сетям.

— Да, кажется, кто-то там хотел вмешательства сверхцивилизации, — добавила Анна Рестон, предводительница воинствующих «гуманистов». — Если то, что мы видим в небесах, не плод чьей-то разумной деятельности, то я отказываюсь от всяких претензий на понимание происходящего.