Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — пристегивая шашку, сказал капитан.

Через несколько минут во главе двадцати пяти казаков он уже скакал по тропе к пункту двадцать три.

День был ясный и солнечный, деревья в цвету и зелени, воздух прозрачен и чист, и если б не эта бешеная скачка по извилистой тропинке, со стороны можно было б предположить, что кавалькада скакала сквозь кусты и деревья для собственного удовольствия, для утренней прогулки.

Рано утром этого дня казаки станицы Щедринской Иван Кульков, Степан Кольцов с сыном Кузей, подростком лет четырнадцати, и женою урядника Сергина

вышли за околицу; где в полутора верстах находился луг, на котором они хотели накосить травы.

Пройдя через станичные завалы, миновав ров и обойдя сторожевой пикет у дороги, они пришли на луг. Казаки, сбросив папахи, закурили и стали косить; мальчик, стреножив коней, тоже взялся за косу, как вдруг женщина закричала истошным голосом:

— Че-че-ны!!!

Из кустов орешника выскочили человек восемь чеченцев, прятавшихся в засаде. Они бросились на отбивавшихся казаков и, свалив наземь кричавшую женщину, поволокли ее в чащу.

Один из казаков успел ударить кинжалом кого-то из нападавших, и в тот же миг оба казака были зарублены, а подросток и жена урядника со связанными назад руками перекинуты через спины двух заручных коней и крепко приторочены к лукам.

Казачьи пикеты, заслышав крики, открыли огонь по горцам, дежурный взвод поскакал на подмогу, но, обстрелянный из кустов, потеряв коня и двух казаков ранеными, залег.

Из станицы поспешили конные и пешие казаки, завязалась перестрелка.

Как выяснилось позже, все это было сделано для того, чтобы отвлечь внимание казаков от большой партии чеченцев, в это самое время налетевших на казачий табун, пасшийся в версте от станицы.

В суматохе, стрельбе и погоне прошло не менее получаса, пока дозоры и пикеты не разожгли сигнальные костры и не сообщили по линии летучих постов о нападении врага.

На перехват разбившихся на группы чеченцев помчались пехотные и казачьи дежурные отряды. Во главе одной из гребенских сотен поскакал есаул Желтухин. Старый казак, опытный в набегах и преследовании, он не пошел по дороге, а, обскакав посты, увел казаков по лесным тропам к Халгоевскому броду, где обычно чеченцы поили свой скот.

Пошедшие по Герменчикской дороге драгуны и рота апшеронцев, потеряв казаков из виду, заняли соседние холмы. Спустя час издалека донеслись глухие звуки пальбы.

Командовавший отрядом майор Строгов понял, что уклонился в сторону и что есаул Желтухин нагнал врага.

Прискакавшие для связи казаки и подошедшая рота с орудием вместе с остальными были повернуты на Халгоевский брод и форсированным маршем прибыли к месту боя.

Суматошно отходившие чеченцы наткнулись на драгун и казаков. Не принимая боя, они кинулись к дороге на Герменчик, где их встретили орудийная картечь и залпы апшеронцев. Вся партия оказалась в кольце. Уже давно были брошены захваченный казачий табун, плененные женщина и мальчик Кузьма. Бой разгорался… Русские, втрое превосходящие противника, окружили горцев; лишь нескольким чеченцам удалось выскользнуть из кольца.

Желтухин со своими гребенцами насел на спешившихся, бросивших лошадей чеченцев, которые залегли за деревьями и камнями, а человек пять, зарезав кинжалами коней, сгрудили их в одну кучу и, лежа за лошадиными тушами, отстреливались от казаков. Стреляли и с деревьев и из-за кустов. Было видно, что окруженные чеченцы не сдадутся и пойдут в кинжалы и шашки, как только у них кончатся порох и свинец.

В это время к опушке, где находились майор

Строгов и двое его офицеров, державших военный совет, прибыл Небольсин со своим взводом. Остальные вместе с солдатами, драгунами и казаками шаг за шагом все суживали кольцо окруженных мюридов. Иногда русское орудие било по кустам и по леску, откуда трещали чеченские ружья.

— Что думаете предпринять, господин майор? — выслушав Строгова, спросил Небольсин. — В штабе отряда до сих пор не знают, что происходит здесь, — вынимая карандаш и фельдбух [62] , говорил Небольсин.

— Они там никогда ничего не знают… Ведь я же послал нарочных с донесением, — недовольно проворчал майор.

— Надо спешить, а то как бы промашка не вышла, — предостерег пехотный капитан, опасливо посматривая на черневший вокруг лес.

62

Полевая книжка для донесения, нечто вроде современного блокнота.

— Спеши не спеши, а без штыковой не обойтись, да и в шашки ударить надо, — хмуро согласился Строгов.

— А может, еще огоньку поддать?.. Вон как гранаты в самой гуще рвутся… — удовлетворенно сказал адъютант и выжидательно посмотрел на майора. — Туда б с ракетниц ахнуть… — почесывая щеку, предложил он.

Небольсин почти не слышал их; сидя на барабане, он быстро излагал в донесении суть дела.

— Вы, господин капитан, прежде чем посылать рапортичку в штаб, прочтите мне да о потерях не забудьте сказать, — озабоченно напомнил майор.

— Конечно, и вы должны будете подписать донесение, — сказал Небольсин и поднялся, привлеченный новой фазой боя.

Видя, что никому не вырваться из все теснее сжимавшегося кольца, чеченцы перестали стрелять.

Стихла ружейная пальба и со стороны русских, умолкло орудие. Казалось, все кончилось, бой прекратился.

— Сдаваться, наверно, будут… — с тайной надеждой, неуверенно произнес адъютант.

— Хватил, фендрик! — сердито оборвал его майор. — Бой только начинается. Не знаешь ты, поручик, здешних дел… Не сдаваться, а в шашки сейчас кинутся, с пистолетами да кинжалами подыхать будут, — грубо, не без тревоги оборвал его Строгов.

— Спаси, господи, народ хрестиянский, самый лютый час подходит, — перекрестился пожилой солдат с ефрейторской лычкой на погонах.

— Вашсокбродь, слышь… орда молиться зачала… — почти шепотом добавил другой, не сводя глаз с леска и завала из конских трупов, откуда заунывно, тихо, затем все сильнее и явственнее слышалось «ля илльляхи иль ал-ла-а», перешедшее в стонущий, полный отрешенности от жизни вопль.

— Фатыгу поют… предсмертную, значит, молитву… с землей и жизнью прощаются… Сейчас в кинжалы пойдут, — едва успел выговорить Строгов.

Из кустов, из-за деревьев и конских трупов поднялись чеченцы. Их было немного, может быть, сорок-пятьдесят человек. Все пешие, с заткнутыми за пояс полами черкесок, в рваных бешметах, с горящими глазами, выкрикивая слова фатыги, перепрыгивая через камни, роняя убитых, они кинулись к русским цепям.

Залп повалил половину из них. Несколько человек пытались подняться, уцелевшие, добежав до поджидавших их солдат, с воплем и криком стали рубиться с ними.

Небольсин видел, как падали мюриды, как валились солдаты, как сверкали кинжалы горцев и русские штыки.

Поделиться с друзьями: