Bye-bye, baby!..

А я талантлива, чертовски талантлива! отмычка со скругленным концом как будто создана для этого замка, она входит в него, не встречая никаких препятствий, и дверца бесшумно открывается.

Кожаный салон и запах освежителя – такие же, как в моем сне.

Что теперь? Ага, необходимо разблокировать коробку передач; на то, чтобы найти утопленный глубоко в корпус замок блокировки, у меня и тридцати секунд не уходит – и это снова вопрос внутреннего зрения, внутреннего знания. Таланта, доставшегося мне невесть от кого и так удачно проявленного. Остается ключ зажигания, и его с успехом заменяет мой собственный ключ, чья бородка не так давно казалась мне абстракционистской. Я все сделала верно, я не совершила ни одной ошибки – за что и получаю награду: приборная панель вспыхивает, и один только вид этого крошечного Лас-Вегаса исторгает животный вопль из моей груди:

– Bay!!! Йес! Йес!!! Я сделала это!..

Я сделала это, и я чувствую себя абсолютно счастливой. А возбуждение, которое я испытываю, сродни… Да нет, его даже не с чем сравнить!

Кто сказал, что меня нельзя подпускать к машинам и на пушечный выстрел? Доходяга-дворник? Видел бы меня сейчас этот дворник! Видел бы меня сейчас И.И. Комашко, владелец автопредприятия «ГАЗЕЛЬкин»! Видела бы меня сейчас мусик! Видел бы меня сейчас Jay-Jay! Видели бы меня все – то-то было бы удивления.

И только Домино нисколько бы не удивился.

Он посчитал бы совершенно естественной ту лихость, с которой я управляюсь с джипом. И в то же время – точность: я не сделала ни одного лишнего движения. Я чувствую себя так, как будто провела за рулем всю жизнь, и эта жизнь была невыносимо долгой.

Давай, не останавливайся, жми на газ, Элина-Августа-Магдалена-Флоранс, л а пул я!..

Я могла сорвать Х-пятый с места с максимально возможной скоростью, но не делаю этого: внимание случайных зрителей (если таковые имеются) мне ни к чему. Впрочем, случайных зрителей нет – так говорит мне мое внутреннее знание. Мы с Х-пятым покидаем задворки торгового центра на вполне респектабельных сорока километрах, после чего – уже выехав на Науку, – я постепенно прибавляю ход.

– Ну, ты гордишься мной?! – Вопрос адресован зеркалу заднего вида, в нем мне чудятся огромные уши и треугольная морда Домино.

Конечно же, он гордится мной!

Девушкой, которая мастерски и без всяких там прав ведет огромный внедорожник. Отсутствие прав и возможное присутствие гаишников – только это мешает мне насладиться моментом в полной мере. Но стоит ли так уж сильно волноваться? Не стоит, нет! – ход светил и траекторию движения планет не изменить, как и запись в книге собственной судьбы. Даже если она сделана совсем недавно, кошачьей лапой и чернила еще не просохли.

Ты хотел, чтобы я отправилась в «Красные рыбки», малыш Домино?

Будут тебе красные рыбки!

…Метель осталась позади.

Торговый комплекс и окончание улицы Софьи Ковалевской отделяло всего-то полторы минуты спокойной езды, а погода здесь была совсем не та, что на Академке. Конечно, о пальмах, папуасах и укулеле речи не идет – но и всхлипываний ветра не слышно. Все спокойно, святочно и укрыто только что выпавшим снегом.

Вывеску «АЛЬБАТРОС» я увидела сразу.

Она распростерла свои крыла над покосившимся шлагбаумом с приставленной к нему будкой на длинных сваях. Будка так живо напомнила мне растиражированный образ лагерной вышки, что я поежилась.

Еще не поздно повернуть или проехать мимо. Бросить бэху в ближайшем дворе и постараться забыть о ее существовании. А потом, срезая углы и петляя между натыканными в произвольном порядке хрущобами, ломануться к метро. Кенгуриными прыжками.

Еще не поздно.

Поздно, лапуля, поздно, – вкрадчивый голос Домино чувствовал себя в моей башке совершенно вольготно, – никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Ты прав, как всегда. – Я мысленно послала коту воздушный поцелуй. И нажала на середину руля: окрестности содрогнулись от мощного рыка клаксона.

Дверь будки распахнулась, и в проеме возникли вполне хрестоматийные треух и ватник.

– Куцы? – строго спросил владелец треуха и ватника, чем-то напомнивший мне давно забытого учителя по физкультуре.

Выше тройки я у него не получала.

– В автосервис «Красные рыбки», – ответила я. – На диагностику.

– Ездиют тут всякие… фри! Покою от них нет!..

Треух вовсе не спешил поднимать шлагбаум. Он не поленился спуститься вниз, вплотную приблизился к X-пятому и заглянул в салон. В близко посаженных глазах треуха жарко полыхал огонь классовой ненависти к фрям, а так же шлюхам и соскам – всем тем, кому дорогие тачки ни за что ни про что падают прямо с неба.

Но вновь открывшееся внутреннее знание тотчас прошептало мне: огонь классовой ненависти гасится незначительным финансовым вливанием. Десятки будет достаточно.

Перестраховавшись, я достала полтинник и опустила стекло.

– Так как проехать в автосервис?

Полтинник произвел на сторожа неизгладимое впечатление. Из маргинального учителя физкультуры он тотчас переквалифицировался в душку-биолога (по биологии у меня была твердая четверка) и начал пространно объяснять маршрут:

– Значица так, девушка! Сейчас едешь прямо, до первого просвета. Потом сворачиваешь направо, проезжаешь пятьдесят метров и снова сворачиваешь направо. Потом уходишь налево. И гонишь до упора, пока в ангар не упрешься. Это и будут рыбки. Все ясно?

Лучше бы он подрабатывал в качестве учителя географии!..

Так подумала я, первый раз свернув направо. И еще: не автосервис, а шараш-монтаж какой-то! Мало того что находится в жопенях, так еще и поплутаешь, чтобы в эти жопеня добраться!

Ряды унылых железных гаражей, стоявшие вплотную друг к другу, были похожи как близнецы. Сгинуть, навсегда пропасть в этом лабиринте не составило бы особого труда, и так ли точен был сторож с своими бесконечными «право» и «лево»? Неизвестно – а спросить не у кого. Кооператив «Альбатрос» как будто вымер, кругом – следы запустения. Мусорные кучи, обломки бамперов, разбитые фары, целые терриконы из старых покрышек, а еще я едва не наехала на остов сгоревшего автомобиля. Красавчик Х-5 совсем по-другому представлял наше первое свидание – наверняка. Но даже здесь, среди фантастического пейзажа конца света, он оставался галантным кавалером, отзываясь на малейшее движение руки, на едва заметный поворот руля.

Отчаявшись, я уже собралась повернуть обратно, когда заметила самопальную фанерную стрелу, косо прибитую к одному из гаражей.

«КРАСНЫЕ РЫБКИ. 100 м» -

было выведено на ней люминесцентной краской. Слава тебе, Господи!..

Стрела не солгала. Очевидно, я оказалась на том самом месте, откуда (после очередного, сто тридцать третьего поворота налево) нужно было «гнать до упора». Спустя несколько секунд появился и довольно приземистый ангар с пятью боксами. Двери трех из них были наглухо закрыты, остальные – распахнуты настежь. В них-то и кипела жизнь.

Проехав через шеренгу не первой свежести иномарок, я вплотную приблизилась к дверям крайнего бокса и посигналила. На зов не торопясь вышел молодой человек в брезентовом комбинезоне – один из трех, находившихся в боксе. Одного взгляда на его квадратные плечи и такую же квадратную разбойничью физиономию было достаточно, чтобы сказать себе: ты попала, Элина-Августа-Магдалена-Флоранс, лапуля!.. Если это одна из «красных рыбок», то называется она акула-молот. И пока акула, как в замедленной съемке, подплывала к Х-пятому, я добросовестно пыталась вспомнить, под каким номером в уголовном кодексе значится статья за изнасилование.