Быть невесткой

— Не знаю. Вот она начала, и сразу вспомнил прошлую её чушь, а раньше как-то всё мимо внимания проходило. Знаешь, бурчит там что-то себе и пусть бурчит, какая нам разница? А сегодня как-то всё разом навалилось, и я осознал, что она уже полгода вещает. Прости, что раньше её не тормознул.

— Без проблем.

Уже ближе к ночи, уложив Алёнку, я в спальне мазала ноги увлажняющим кремом и нарвалась на вопрос:

— Ты точно не злишься?

— На кого?

— На меня и маму. За то, что я молчал, а она болтала. Всё прокручиваю это в голове, вспоминаю её фразочки. Странно, что ты раньше меня не взорвалась. Это на тебя не похоже. Ты там не планировала чего похуже устроить в отместку?

— Думаешь, я могу строить планы мести? Что за грязные инсинуации!

— Значит, никаких обид? — не успокоился Вова.

— Расслабься, милый.

Пфф. Вот так вот я взяла и призналась ему во всём.

Конечно, детального плана мести составлено не было. Но у меня уже знатно подгорело, и в ближайшее время я бы сама устроила большой переполох, вызвав свекровь на разговор. При свидетелях припомнить парочку её замечаний, а потом спросить, не стесняется ли она таких родственников в лице меня и моей дочки. Алла Олеговна бы выпучила глаза и сказала, что такого она не говорила, соответственно, о признании вины и извинениях речи быть не может. Но на следующие пару месяцев свекровь бы придержала своё жало, доказывая мужу, сыну и тем, кто услышат мой выпад, что я её оболгала.

А почему же я терпела полгода?

Благодарность.

И не столько к свекрови, чья помощь была очень кстати, пока я восстанавливалась, сколько к её сыну.

Вова проявил себя ответственным родителем и заботливым мужем, посвящая дочери все вечера, а когда она засыпала, помогал мне принимать душ.

А ещё он выдержал десять дней жизнь под одной крышей с тёщей.

Мама приехала на первый месяц внучки и пробыла с нами полторы недели.

Мне она помогала, но вот по отношению к Вове она всё же чужая тётя, хозяйничающая на его территории.

Он показал себя идеально: выходя из спальни, всегда надевал брюки и футболку, не щеголяя трусами и голым торсом, предлагал помощь и беседовал с ней, когда маме хотелось поболтать.

Никакого закатывания глаз, скрежетания зубами и вопросов, когда уже она отправится к себе домой.

Создавалось впечатление, что он искренне рад её присутствию.

Я вот так не могла, меня хватало только на вежливость с его маман.

И ощущая эту разницу в отношениях, когда он молодец, а я злюка, мне казалось, что мои претензии к Алее Олеговне надуманные и раздутые. Вот я и терпела.

Ключи

Если уж разбирать то время, стоит отметить, что я немного раздраконила Аллу Олеговну.

Я же отобрала у неё ключи от нашей квартиры.

Буквально вырвала из рук.

Было круто!

Как здесь уже упоминалось, кесарево в дуэте с крупным и тяжёлым младенцем одержали надо мной вверх. Одна я не справлялась, нужна была помощь, и мне её оказывали. В частности муж и его мама.

Когда она в первый раз воспользовалась запасным комплектом ключей от нашей квартиры, я не помню.

Просто теперь мне не нужно было бежать на стук и открывать дверь, а Алла Олеговна волшебным образом появлялась на пороге комнаты, и я могла неспешно подмыться и выпить чая с молоком.

Я всю жизнь буду ей благодарно за оказанную тогда помощь.

Бабушка она или нет, я взрослая девочка и рожала, рассчитывая только на себя и мужа, поэтому добровольное участие свекрови стало очень нужным подарком.

Но потом я восстановилась, смогла без наворачивающихся от боли слёз брать на руки Алёну.

К четвёртому месяцу у нас образовался режим дня, при котором я сама днём справлялась и с ребёнком, и с хозяйством.

И вот ты со всем справляешься, а к тебе всё равно приходит гость, причём приходит, как к себе домой: без звонка и стука, а открывая дверь ключом.

И мало того, что Алла Олеговна через день забегала на полчасика, уже не кидаясь на выручку мне, чтобы дать передохнуть, а водила носом, указывая на грязную кружку в мойке и ложку на столе, спрашивая не пора ли мне устроить стирку, в сотый раз подмечая, какая Алёнка крупная, ну и самовольно складывая вещи с сушилки на гладильную доску, предлагала их погладить, если мне некогда позаботиться об этом.

Ещё и предлагала таким особенным тоном, что сразу становилось жаль Вову, ведь с женой ему не повезло, какой-то непутёвый тюлень ему достался.

К концу мая мои прогулки с коляской стали длиннее. А у Аллы Олеговны появилась новая фишка, она начала приходить к нам, когда нас нет. Я возвращаюсь домой, а на кухне сидит уважаемая свекровь и встречает меня вопросом:

— Кто у вас копчёный сыр ест? Тебе такое неполезно, через тебя ребёнок жирным питается. Хочешь сыра, покупай какой-нибудь творожный или «Адыгейский».

— Я думала, вам так наш холодильник не понравился, что вы к нему никогда не подойдёте, — оставалось сказать мне.

— Ужин принесла, чтобы ты Володю накормила.

— Вы бы позвонили, чтобы застать меня на месте.

— Зачем лишний раз беспокоить? У меня ключи есть, — ответила свекровь.

И ведь не поспоришь.

Тогда я ежедневно начала продавливать в массы, что оправилась, и помощь со стороны нам не нужна, мы с Вовой справляемся сами.

И это сработало. За следующий месяц Алла Олеговна свела свои визиты сначала до двух, а позже и до одного раза в неделю. Не считая выходных, когда приходила вместе с Вячеславом Викторовичем, или мы собирались в гости к родителям Вовы.

Но вот за десять дней до того всплеска на даче случился её последний визит в стиле: «как к себе домой».

Алла Олеговна вошла в подъезд, поднялась на лифте на этаж и комплектом ключей, что Вова, поменяв дверь после съезда последних квартирантов, дал отцу, чтобы тот впускал доставку и тому подобное, открыла замок, перешагнула порог и вскрикнула.

Точнее она подхватила услышанный вскрик, повернувшись и увидев вышедшую из ванной почти голую невестку.

— Да что это такое! Я в своей квартире одна могу себе позволить пройти до комнаты свободно? Неужели так сложно соблюдать рамки приличий и воспользоваться звонком, а не вламываться?!

Пока невестка в праведном гневе, обратно юркнув в ванную, напяливала футболку, яро высказывая своё недовольство от неожиданной встречи, свекровь молчала.

Вновь выйдя в коридор в чуть более одетом виде, обнаружила, что она перевоплотилась в рыбу, продолжая всё так же стоять на месте, хлопая глазами и беззвучно открывая и закрывая рот с накрашенными помадой сливового цвета губами.

— Забываете звонить перед приходом, ладно, — приблизилась я к ней. — Спишем это на возраст, но давайте ключи останутся здесь, чтобы вы не забывали дождаться, когда вам дверь откроют.