Быть невесткой

Худой мир.

Звонил нам только Вячеслав Викторович и приходил с женой по выходным, чтобы забрать Алёнку на двухчасовую прогулку. Со мной и Вовой Алла Олеговна только здоровалась и спрашивала что-нибудь о внучке. Что после приходилось выслушать её мужу неизвестно.

А мне после их ухода доставался ворчливый хмык:

— Видела тихую и послушную маму? Чего сразу нельзя было нормально общаться? Теперь вот с таким лицом пусть ходит.

Так прошёл месяц.

В выходные мы пили со свёкрами чай, угощая закусками и благодаря за выпечку Аллы Олеговны, которую они приносили с собой, и разговаривали об Алёне, даче и наступающей осени.

Пока не пришла пора отправляться в поездку.

На неделю, за которую я рассчитывала повидаться с близкими, договориться о сдаче квартиры, ведь уже девять месяцев там никто не жил, а коммуналка всё равно капала и оплачивалась, и отметить свой тридцать четвёртый день рождения. Конечно, печально, что Вовы не будет, но на новом месте жительства я только его родню пригласить смогу, а у себя с девчонками соберусь, доверив на вечер дочку маме.

А за два дня до отъезда мне позвонила уважаемая свекровь.

— Здравствуй. Вы где?

— Прогулку заканчиваем.

— Тогда я у подъезда подожду, — сказала она и отключилась.

А я ускорилась.

И не для того чтобы не дать свекрови стоять под дверью или успеть до её прихода проверить порядок в квартире.

Мне хотелось узнать, подойдёт она к подъезду, или уже там стоит.

При первом варианте она позвонила перед выходом из дома, а при втором по старой привычке пришла без предупреждения и поздоровалась с закрытой дверью.

И без обвинений в злорадстве, пожалуйста.

Я в декрете в чужом городе, мне нужно как-то развлекаться.

Но хорошей бегуньей я даже в детстве не была. Потом грудь выросла, а теперь впереди ещё и коляска с ребёнком. Неудивительно, что, когда я подошла к дому, женщина стояла у лавочки, поставив на неё большой пакет.

— Здравствуйте, Алла Олеговна. Давно ждёте?

— Здравствуй. Недолго.

И как это понимать? Облом.

Подарки

В квартире мне показали, что было в пакете.

Зелёная кофточка, такие же штанишки и вязаное крупной сеткой платье на несколько тонов темнее.

— Вы сами комплект подобрали или уже в таком наборе продавалось? — сделала я ей комплимент, даже не глядя на ярлычки, видя, что костюмчик и платье из разных ансамблей.

— Сама, — ответила свекровь и протянула ещё одну обновку: бодик с длинными рукавами в расцветке тельняшки, но полосы не синие, а ярко-красные. — С собой возьмёшь, Алёне будет что у твоей мамы носить.

Тельняшка оказалась впритык. Не мала, и низ не сдавливал ножки и попку в подгузнике, но прибавь ребёнок килограммчик, и в наряде будет уже неудобно.

А комплект… Ладно, сейчас вы скажите, что я противная и придираюсь, но щекастенькая Алёнка, полностью облачённая в зелёное, была похожа на круглого лягушонка. Такую милую жабку со светленным пушком на голове.

— Спасибо за подарки. Сегодня постираю и обязательно возьму с собой. Ужин ещё не готовила, может, вы чай хотите? Блинчики с завтрака остались.

— Лучше кофе мне.

Я лишнего на себя не накидываю, но даже это просто предложение тоже можно расценить моим шагом навстречу, чтобы свекровь перестала играть в гордую жертву.

Просидела она у нас до вечера.

— Пришла попрощаться, ведь Лена ребёнка от нас увозит, — сказала она вернувшемуся с работы сыну.

И до ухода ещё дважды упомянула, что у мамы я буду одевать дочь в купленные ею вещички.

— А что в этих вещах особенного? — спросил Вова следующим вечером, наблюдая, как я собираю сумки в дорогу.

— Насыщенные цвета? Мы всё более спокойное покупали, и у нас половина вещей подойдут и девочке, и мальчику.

— Если не хочешь, оставь тут, я маме не скажу, — подняв голову, скорчил он рожицу лежавшей на нём сверху и пускающей слюни дочери, вызвав у неё звонкий смех. — Или спрячь их подальше, а ей, чтобы не обижалась, скажем, что у Анастасии Петровны забыла.

— Ради меня маме врать будешь? Я вышла замуж за плохиша.

— Только с тобой плохому научился, — перевёл стрелки муж. — Выбрала, в какой ресторан пойдёте? Все без мужей и парней будут?

— Нас пятеро, и это четверг, заранее бронировать столик не нужно.

— Без вас так тихо будет. И скучно, — принялся рассуждать он, пока я смотрела на две открытые обувные коробки, решая, надену я на свой праздник ботильоны или любимые кожаный лоферы на толстой подошве, верно прослужившие пять сезонов до беременности, пока стопы не стали опухать.

Не то чтобы я после родов ходила замухрышкой. В моих домашних платьях не стыдно на улицу выйти, расчёсываться не забываю, эпиляцию делаю, за ногтями в домашних условиях слежу.

Но я только как шесть дней окончательно закрыла свою молочную ферму имени Алёнки и в струю ещё не вернулась. В магазине косметики была год назад, потом только в аптеке крем и гигиеническую помаду покупала и заказывала доставку восстанавливающего шампуня. Корпоративов у Вовы не было, его родители праздники привыкли дома отмечать, так что после переезда я нигде не была и никуда особо не прихорашивалась. Это будет мой первый выход в «свет», и хотелось выглядеть элегантно, чтобы никто по одному виду не обозначил меня «мамой в декрете».

И только в день отъезда на третий час дороги до меня вдруг дошло о просьбе, то есть указании по поводу обновок, поступивших от свекрови. Вероятно, она подарками пометила территорию. В смысле внучку.

Вот только вряд ли мама и дядя Миша спросят, кто подарил такую распрекрасную одёжку, и завистливо вздохнут, понимая, что со щедростью и эстетическим вкусом с Бессоновыми им не сравниться.

Делиться умозаключением не стала. Зато Вова поделился своими мыслями.

— Ты только кормить перестала. Больше бокала с начала беременности не пила, а после перерыва, можешь улететь с маленькой дозы. Что пить собираешься?

— Коктейль какой-нибудь послаще.

— Один?

— Как вечер пойдёт.

— Ночевать на такси к маме поедешь?

— К маме, там же Алёнка будет.

— Может, я попрошу кого-нибудь тебя забрать? Если Михаил не на смене будет, пусть сам за тобой приедет.

— Я обещаю не напиваться и вести себя прилично. Хочешь, позвоню, когда сяду в машину, чтобы ты слышал, что происходит? Надсмотрщик.

— Я тебе доверяю, это забота. Ты должна ценить и думать, какой я замечательный, — проговорил Вова и строго спросил. — Думаешь?