Быть Плохим

И вот теперь я стоял перед дверью в палату Блэка и собирался с мыслями, чтобы не испугать его своим равнодушием. Я натянул улыбку на лицо и открыл дверь в его комнату. Больничная палата была самой обычной, разве, что одноместной. Небольшая кровать, тумба и стол со стулом у небольшого окна. Еще была дверь, скорее всего в ванну и небольшой шкаф в углу комнаты. Мужчина сидел на стуле и смотрел в окно, он не повернулся на звук открывшейся двери и продолжал глядеть на солнце, которого сегодня было в избытке. Я вздохнул и кашлянул, привлекая внимание этого человека.

Он выглядел неважно: худощав, черные волосы, слегка волнистые, касались плеч, но седые вкрапления в этой, некогда, прекрасной темноте, выдавали то, что человек пережил слишком многое. Глаза были слегка тусклые, но цвет их был красивым. Ярко-синие с обрамлением черных ресниц, над ними четкие брови, далее прямой тонкий нос, как и у большинства аристократов и сжатые губы, над которыми были усы. Тоже с седыми вкраплениями. Он был в халате, и явно без рубашки, потому что в вырезе виднелась белая и голая грудь, покрытая какими-то рисунками. На кистях тоже было что-то изображено. Видимо в Азкабане любили делать татуировки, как и в маггловских тюрьмах. Кожа же была слишком бледной на мой взгляд, даже сероватой.

Пока я внимательно разглядывал мужчину, он занимался тем же, оглядывая меня с ног до головы. Я снова улыбнулся и сделал шаг в комнату, закрывая за собой дверь. Он вздрогнул от громкого хлопка и посмотрел мне в глаза. Ментального давления я не почувствовал, зато увидел в его глазах понимание того, кто перед ним. Спустя мгновение я впервые услышал его голос. Я запомнил этот момент на всю жизнь. И этот голос… Хриплый, слегка свистящий, как-будто он не говорил годами, что в принципе так и было. Первое его слово, которое он произнес при мне, было кратким, но говорило о многом.

— Гарри… — на грани слышимости, но не для меня. Я услышал все, что хотел. — Не верю… Крестник.

Я улыбнулся и кивнул, не хотел говорить очевидное. Я не знал как вести себя с этим человеком. Сочувствие было мне чуждым, моя жизнь вряд ли была лучше, чем его, пока мы не виделись. А за время, проведенное с Марволо, чувства вообще стали притупляться и я не шел на поводу у них.

— Здравствуйте, мистер Блэк. Я слышал, вас освободили, в связи с вашей невиновностью.

Он передернул плечами и сел прямее, смотря на меня и криво ухмыльнувшись.

— Я и сидел без особых обвинений, Гарри. И зови меня по имени. Ты моя последняя родня, не хочу официоза.

— У вас есть кузины.

Он вскинулся и оскалился, что сделало его похожим на пса. Странное сравнение, но почему-то мне показалось именно так.

— Не думаю, что они захотят общаться со мной. Я ушел из семьи в шестнадцать, я изгнанник рода Блэк, но теперь, как единственный живой его представитель мужского пола, его глава. Даже это нас вряд ли примирит. Разве, что с такой же изгнанницей.

Я кивнул и наколдовал себе кресло. Марволо дал мне свою палочку, чтобы не отследили мое колдовство, в случае необходимости его применения. Мой собеседник удивленно посмотрел на мое действие.

— Не знал, что разрешили колдовать на каникулах.

Я ухмыльнулся, садясь в созданное мной кресло.

— Не разрешали, но ты не расскажешь мой маленький секрет, Крестный?

Он кивнул и задумчиво посмотрел на палочку, которую я незамедлительно спрятал в рукав мантии. Я не подумал, что она может быть ему знакома и надеялся, что он не вспомнит ее хозяина.

— Это не твоя палочка?

Я кивнул.

— Но она ведь хорошо тебя слушается, как я вижу?

Я снова повторил предыдущий жест.

— Это странно. Обычно палочки плохо слушаются посторонних. Видимо, вы очень близки с этим человеком.

Я улыбнулся. Гриффиндорцы намекают так же тонко, как и делают все остальное. Никакой хитрости.

— Он мой опекун. Забрал меня из приюта, когда я закончил первый курс Хогвартса.

Он вскинул голову и ошарашено посмотрел на меня. Эмоции на его лице сменяли друг друга со скоростью снитча. В основном виделись только горесть и боль, затем явное сожаление и позже жалость. От этого чувства я почувствовал легкую злость, но быстро задавил ее, чтобы не выдать себя. Любая эмоция может спровоцировать выброс темной магии, пока я не научусь ее контролировать в совершенстве.

— Почему ты жил в приюте?

Теперь злость я смог сдержать с большим трудом.

— Меня не захотели оставлять в мире магов, а магглы не захотели меня воспитать. А ты как думаешь, Сириус? Что ты один жил плохо после смерти Поттеров? — я вздохнул и отвернулся, собираясь с мыслями.

Мужчина сидел и молча смотрел на меня, не решаясь заговорить первым. Странно, для храброго Гриффиндорца.

— Я не хочу говорить о том времени. Теперь у меня все хорошо. Мой опекун преподает в школе, ЗОТИ. И я живу в его комнатах, хотя это произошло из-за опасности в школе, но потом мы решили, что так для меня лучше. Я не очень прижился на своем факультете и более-менее общаюсь только с двумя однокурсниками.

Крестный кивнул и встал со своего стула. Подойдя ближе к окну и открыв его, впустил чистый воздух и легкий порыв ветра, что взъерошил его волосы. Он вздохнул и повернулся ко мне.

— А на каком факультете?

Я ухмыльнулся, все же он будет разочарован во мне в итоге. Марволо прав, он не будет со мной и за меня.

— Слизерин.

Он кивнул и снова повернулся к окну, глухо заговорив:

— Я должен был учиться на твоем факультете, я с трудом уговорил шляпу отправить меня в Гриффиндор. Я почти никого не знал, а в поезде познакомился только с твоим отцом и, знаешь, мы с ним сразу стали друзьями. И не расставались с того момента ни разу. Родители одобряли наше общение. Все же его мама была нашей родственницей, как и Джеймс. Но выбор факультета был не приемлем для моей семьи, они не хотели мириться с этим. Что и привело к… Этому, — он обвел рукой палату, в которой мы находились. — Я сбежал в шестнадцать, чтобы они не заключили брачный договор для меня. Я не хотел жить, как они. Джеймс меня поддержал, как и его семья. Поттеры всегда заключали брак по любви. А твои бабушка и дедушка любили друг друга еще со школы. Она с Когтеврана, он с Гриффиндора. Так не похожи и так влюблены. Мне жаль, что ты не знал их. А твой отец влюбился в Лили в поезде, когда она проходила со Снейпом мимо нашего купе. Они знали друг друга еще до школы, а дружили и в ней. Но это другая история. Так вот. Она была настоящей ведьмой, как описывают в маггловских сказках. Рыжеволосая и зеленоглазая. У нее была идеальная кожа и улыбка, ни одного недостатка. Очень на куклу похожа. Я так ее и звал некоторое время, пока Поттер не стал обижаться на это. Я не был таким, как они, но я всегда поддерживал их. И в итоге они смогли быть вместе, и умерли тоже вместе. Мне так их не хватает, Гарри. Они не были идеальными и уж точно не были героями. Обычные люди, со своими ошибками и страхами. Но ты был настоящим счастьем для них. И для меня. Я же твой Крестный. А ты мой наследник. Я понимаю, что жить ты со мной не будешь, но мы сможем видеться хоть иногда?

Я слушал его долго и понимал, что ничего не чувствую по этому поводу. Но я понимал его. Он прожил счастливую жизнь с моими родителями, был рядом с ними в моменты радости и грусти. Был и рядом со мной, пока я был очень маленьким. Но теперь мне это было не нужно. А то, что я хочу, не даст мне и он. Марволо чуть ближе к тому, что я жажду и поэтому я пока не откажусь от него. Не знаю, что будет в будущем, но пока Крестный для меня ничего не значит. И это нисколько не огорчало меня.

— Спасибо, Сириус. Но мне пора идти. Я рад, что у тебя уже все хорошо. Постарайся идти дальше, не живи тем временем.

Он кивнул и внимательно посмотрел на меня.

— В тебе много их черт, но в итоге ты совсем не похож на них. Даже глаза твои не совсем как у Лили. Более яркие. Ты красив, Крестник. Я надеюсь, мы еще встретимся.

— Обязательно. До свидания, Сириус, — я улыбнулся ему, убрав палочкой кресло и вышел из комнаты в коридор больницы. Глубоко вздохнув, я направился в сторону выхода и там уже активировал портал, чтобы вернутся домой.

Марволо сидел в гостиной, читая книгу. Услышал звук открывающейся двери, он поднял голову, смотря на меня. Вздохнув, от отложил книгу и указал на кресло напротив, в которое я поспешил сесть, вздохнув. Он протянул руку, и я отдал ему палочку. Он с улыбкой взял ее и наколдовал мне какао. Я отпил напиток и благодарно улыбнулся.