Быть Плохим

Вдруг я почувствовал руку на своем плече и повернул голову, зная, кто это. Смех тут же стих. Я понял, что он хотел этим сказать и успокоился в одно мгновение.

— Ты слишком сильно увлекся эмоциями. Еще одна ошибка, и я не разрешу тебе продолжить, а другого шанса отомстить не предоставлю.

Я кивнул, злясь на него и ощущая внутри себя что-то постороннее. Древнее, чем я и намного безумней. И, несомненно, дикое. Я вздохнул, отчищая сознание и убирая лишние эмоции. Волшебники, что собрались здесь смотрели на меня с ужасом, многие с интересом и лишь единицы с любопытством. Я дернул плечом, прося, чтобы Лорд убрал руку и сделал шаг в направление моих учебных пособий.

— Что же, продолжим.

Я создал плеть и стал хлестать всех по очереди, и в этот момент я не чувствовал ничего. Содрав с них часть одежды и кожи, я стал прижигать всем раны, направляя на них волшебный огонь. Запах жженой плоти резко ударил по ноздрям, и я на мгновение остановился, борясь с яростью. Воспоминания о том, как горит моя кожа, были еще слишком свежими. Я почувствовал мурашки по коже и некую боль. Видимо, воспоминания слишком довлеют надо мной.

Я снова отчистил сознание и охладил этих людей, чтобы они не потеряли сознание. Затем я стал методично наносить всем порезы, вырезая им самые ненавистные для них слова. Пусть это и не правда, но они впечатаются им под кожу. Потом я сломал некоторым кости, а главному своему мучителю раздробил их в крошку, на обеих ногах. Я не планировал оставлять его в живых. Другие еще могут пригодиться, но не он. По крайней мере, на периферии моего сознания были именно эти мысли. Марволо знал, что так и будет, но не стал меня останавливать. Хотя я думал и о другом варианте, но пока наслаждался происходящим. Теперь я стал по очереди накладывать на них проклятие страха, которое вызывает самые страшные воспоминания, раздувая их до размеров дементора и сводя с ума. Они закричали, дергаясь, а я снова отчищал сознание, понимая, что опять поддаюсь эмоциям.

Вскоре я отменил это заклинание и стал накладывать на них Круциатус. В итоге мне наскучило и это, и я приказал отвести их в лазарет, оставив на полу одного. Моего палача и инквизитора. Пьюси уже хрипел от боли, скребя ногтями по каменному полу Менора Малфоев. Я улыбнулся и подошел к нему. Наклонясь, я стал тихо говорить ему, но из-за абсолютной тишины все слышали мои слова.

— Знаешь, Пьюси, Вы так долго мучили меня и были столь изобретательны, но в итоге не смогли заставить меня ни кричать, ни умолять. А я смог. И как ты теперь думаешь, чья кровь чище и сильней?

Говорить он, к сожалению, не мог, полностью сорвал связки, он только смотрел на меня с обреченностью и дикой болью в глазах.

— Я не убью тебя. Хотя желание велико, поверь мне. Ты станешь моим последователем. Только моим. Я нашел прекрасное заклинание. Ты согласен променять свою свободу, чтобы жить, или предпочтешь умереть свободным? — с лукавой улыбкой спросил я.

Эта мысль пришла мне в голову давно. Я хотел своих личных слуг, не зависящих от Марволо, а кто будет лучше, чем этот человек? Он будет предан, силен и полностью моим, к тому же благодарным за свою жизнь. Если, конечно, согласится. Он смотрел мне в глаза, понимая меня, и на мгновение в них появился страх, а затем облегчение. Он с трудом кивнул.

— Для клятвы ты должен говорить и быть здоров. Надеюсь, ты воспользуешься моей милостью и добротой правильно.

Я положил ему правую руку на лоб, а левую на живот и стал вливать в него силы с помощью одного сложного заклинания, которое я нашел в запретной секции Хогвартса. Магия была темной, но условно разрешенной, хотя причина его разрешения в том, что его практически никто не сможет применить. При его использовании не применяется палочка, а только единицы владеют беспалочковой магией.

Убрав разрывы органов и сильные порезы, я положил ладони ему на ноги, сращивая кости. Он оглушительно закричал. Да, это было больно, но иначе не срастить, зелья бы тут не помогли. Чувство жалости, необходимое для этого заклинания я вызвал с трудом. Спустя несколько минут я положил руку ему на горло, восстанавливая связки. Он глубоко вздохнул и удивленно посмотрел на меня. Я встал и впился взглядом в него. Он приподнялся, не веря, что ничего не болит и встал передо мной на колени. Я вытащил палочку из чехла, в который убрал ее до лечения Пьюси, и протянул ее к нему, чтобы он коснулся ее кончика. Я улыбнулся и обвил заклинанием его шею и свою руку, связывая нас.

— Готов ли ты, Пьюси, принадлежать мне и не иметь ничего своего, ни мыслей, ни желаний?

— Готов.

На мгновение я подумал, что он передумает, но видимо он понял, что другого выхода у него нет.

— Клянешься ли ты слушаться меня во всем и быть верным мне до конца?

Он вздохнул и сказал завершающие слова:

— Клянусь.

Вспыхнула магия и на моей руке появился тонкий браслет, который впечатался кожу в виде рисунка, собственно это были письмена на древнем первичном языке. На шее моего теперь раба появился такой же ошейник. Я взмахнул палочкой, пряча наши знаки. Магия была не просто запрещенной, она была незнакома всем в этом зале. А судя по недоуменному взгляду Марволо, то и ему тоже. Я улыбнулся и положил руку на голову Пьюси, от чего тот вздохнул и потянулся моей нехитрой ласке навстречу. Окружающие ахнули и стали шептаться. Послышался голос из-за спины, видимо Темный Лорд не выдержал.

— Что это за заклинание? — удивленно спросил он.

Странно, что не побоялся узнать это при всех своих последователях. Я улыбнулся, убирая палочку в чехол и подходя к своему креслу. Отец протянул мне руку, помогая сесть. Он заметил, что сил у меня практически не осталось, и я держусь только на воле и гордости. Сев и выдохнув, я заговорил:

— Это древнее заклинание побежденных. Одно из первых. Я нашел интересную книгу в запретной секции о рабах и истории их появления, и нашел это колдовство в ней. Письмена, что появились у нас, созданы на первичном языке, я не полностью могу прочесть, но суть в том, что я хозяин и владелец, а он раб и собственность. Его ошейник меняет его сознание и появляется желание угождать мне, спасать и оберегать, подчиняться. Но он все же, остается личностью. Именно поэтому оно не прижилось, ведь к другим его отношение не изменится, только ко мне. Он абсолютно предан и послушен, но только для меня.

Марволо кивнул, смотря на Пьюси.

— Эдриан, как ты себя чувствуешь? — решил проверить правдивость моих слов? Острая обида кольнула во мне, я тут же задвинул это чувство далеко в подсознание.

— Хорошо, Темный Лорд, — кивнул он.

Я улыбнулся. Он не может назвать его Своим Лордом. Это в нем, к счастью, поменялось. Отец повернулся ко мне.

— Сын, тебе не кажется, что он немного неуважительно ко мне обращается?

— Он не может по-другому. Он может только меня признать своим Лордом и господином. К другим так обращаться не позволит ошейник. Забыл об этом упомянуть.

Лорд кивнул, смотря внимательно на мою собственность.

— Покажешь потом мне это заклинание. Будет интересно так поработить некоторых… Сопротивляющихся моей власти.

Я улыбнулся и кивнул. Марволо встал, показав мне жестом, чтобы я сидел. Я благодарно улыбнулся, а он заговорил:

— Вы можете быть свободны. Надеюсь, вы усвоили урок? — он внимательно оглядел собравшихся пожирателей. — Мой сын равен мне для вас, и его приказ так же важен, как и мой.

Все кивнули.

— Можете быть свободны. Позови Люциуса, Северус.

Мой Декан кивнул и удалился вслед за остальными. Остался только я с Лордом и Пьюси.

— Эдриан, можешь идти, если ты понадобишься, я позову.

Он кивнул, и поклонился мне, уходя спиной назад. Марволо с удивлением смотрел на это.

— Он же раб. Повадки такие же. Не может оказывать неуважение ко мне, поворачиваясь спиной.

Отец кивнул и стал ждать старшего Малфоя. Несколько минут спустя двери снова открылись, и в зал зашел Люциус, идя гордо и блистая своей силой и гордыней. Но была видна неестественная бледность лица и легкая паника в глазах.