Быть рядом

— Господа, я понимаю ваше волнение. Но давайте немного успокоимся и обдумаем предложение коллеги.

— Да что тут думать! — выкрикнул испанец. — Ерунду предложил! Как мы можем придумать сюжеты сами?!

— Вообще-то, — подал голос белорус, — у меня есть один сюжет.

— Ну-ка, — повернулся к нему испанец, — что за он?

— Не нукай — не запряг, — отрезал белорус. — А сюжет такой: по небу летит что-то большое.

— Птица Рух? — перебил индиец.

— В том-то и дело — никто не знает, что это такое.

— А потом? — спросил англичанин.

— А потом оно падает у маленького провинциального городка и из этой штуки вываливаются маленькие зелёные человечки.

— Эльфы! — не выдержал ирландец.

— Ну, — поднял брови испанец, — а где сказка? Чушь!

— Погодите, — остановил его белорус. — Коллега сказал, что нам нужны сказки, в которые будут верить. Так?

— Так.

— Люди будут верить в эту историю. Они будут искать отгадку — что же это было, правда ли там были человечки.

— Погодите, погодите, — поднял руку финн. — Вы хотите сказать, что они будут писать книги, доказывая свои версии, снимать кино и так далее?

— Ну да, — улыбнулся белорус. — Именно так.

— А это дело, — швед хлопнул по столу ладонью. — У меня тоже есть история про озеро, в котором живёт чудовище с длинной шеей. Вот только названия ему не придумал.

— Назови его по имени озера, — глядя перед собой, произнёс индеец-навахо.

— Точно! — стол снова содрогнулся от удара шведа. — Спасибо, друг!

— А я тоже скажу! — поднялся китаец. — Представьте, что в Гималаях живёт большой волосатый человек…

— И что? — не понял поляк. — Где загадка?

— А загадка в том, что его никто не видел. Только следы и издалека и очень неясно.

— Интересно, — согласился поляк. — Хочется разгадывать. А ещё варианты есть у кого-нибудь?

Зал снова взорвался. Все стали наперебой предлагать сюжеты. Здесь были и большие ящеры в Африке, и летающие котлы, и большой город на Южном полюсе, и убийство президента в кабриолете, и монстр, высасывающий кровь из овец, и ещё много других сюжетов.

Сюжетов было столько, что некоторые не успевали записывать.

— Ну что ж, — поднялся, наконец, председатель, — кажется, мы нашли выход из кризиса. Осталось немного доработать наши идеи — например, я предлагаю летающие объекты представить не в виде котлов, а как блюда, — и запустить их в головы подходящих людей. Все согласны?

— Все, — дружно выдохнули авторы народных сказок и стали расходиться по книгам.

В зал библиотеки заструился свет восходящего солнца.

Фея для Золушки

Я остановился у подъезда, проверил диктофон, вопросы для интервью, и нажал кнопку домофона.

— Слушаю, — отозвался певучий женский голос.

— Добрый день, это Егор Удальцович, журнал «Восьмая нота». Мы договаривались…

— Да-да, — перебила женщина, — Входите. Девятый этаж.

За дверью раздался сигнал и я зашёл в подъезд, стряхнул густо облепивший одежду снег, постучал ботинками, чтобы не наследить в квартире.

Пока ехал в лифте, продолжал думать.

Мой сегодняшний визави — молодой рок-музыкант, Владимир Лис. Вроде бы талантливый. Коллеги несколько раз бывали на его концертах (именно на его — аккомпанирующий состав был из сессионных музыкантов, которые профессионально играли, что им скажут) и все до единого остались под большим впечатлением — шоу парень устраивал знатные. Да и пел хорошо.

И всё бы ничего, но вчера редактор приказал взять у этого Лиса интервью. Чего ради? Парень, может быть, и хорош, но ещё недостаточно известен, чтобы помещать его в раздел «Молодые да ранние». Группы и исполнители обычно попадали туда через год-два усиленной работы, а то и после первого альбома. С чего Лису такие преференции? А он уже и нос воротит — не желает встречаться где-нибудь в кафе. Мол, холодно очень. Вот и пришлось заехать к нему в Марьино. Тьфу.

Лифт остановился.

Я вышел, спрятал шапку, перчатки и шарф в рюкзак и позвонил.

Дверь открылась почти сразу.

— Заходите, — сказала хозяйка, молодая женщина с бездонными глазами и длинной, какой-то… ммм…старомодной, косой.

Я зашёл.

— Куртку можете повесить здесь, а обувь — вот сюда, — щебетала она.

Я повесил одежду и разулся. И не переставал любоваться женщиной — она была какой-то уютной, домашней. И очень красивой.

Впечатление портил лишь гипс, наложенный на безымянный палец и мизинец левой руки. Женщина держала её за спиной, и я не сразу заметил. А когда заметил, получилось очень неудобно — она перехватила сочувственный взгляд. Я смутился и поспешил отвести глаза.

— Не волнуйтесь, — жемчужно рассмеялась девушка, — это пустяки. Я вчера неудачно поскользнулась.

Я не нашёлся, что ответить и, кашлянув, спросил:

— А Владимир?

— Он в студии, — ласково улыбнулась она, — пишет что-то. Пойдёмте, я вас провожу.

Она пошла вперёд, я следом. Шли мы не долго — много ли нагуляешься в трёхкомнатной квартире? Я поймал себя не странном поведении — я шёл и восхищался походкой девушки. Ладно бы — на зад пялился или, там, на ноги. Так ведь нет — именно восхищался, тем, как она идёт. Будто порхает.

Влюбляюсь, что ли? А и хорошо бы. В такую — грех не влюбиться.

Увы, всё хорошее имеет гадкое свойство заканчиваться. Мы подошли к закрытой двери, и девушка постучала.

— Володя не любит, когда кто-то входит неожиданно, — пояснила она слегка виновато и, когда никто не ответил, постучала снова.

На это раз из-за двери донеслось: «Можно!».

Мы вошли.

Владимир Лис оказался молодым парнем лет двадцати двух, двадцати трёх. Высокий, худой — обычный юноша. Ни за что не скажешь, что гений. А поди ж ты — уже в «Молодых да ранних» нашего журнала. И ни одного ругательного отзыва журналистов. Сплошь восторги. Чудны дела твои, Господи.

Я представился. Лис поднялся, отставил в сторону гитару и пересел за невысокий столик, и жестом предложил мне сесть напротив.

Не поздоровавшись. Не протянув для рукопожатия руку.

Если бы не редактор, кровь из носу требовавший это интервью, я бы тут же развернулся и ушёл. Не люблю, когда такие вот молодые, мало кому известные, звёздочки раздуваются от чувства собственной важности и выпендриваются почём зря.

Но я стерпел. Присел, достал диктофон, вопросы.

— Маш, — обронил Лис, — сделай-ка нам кофе.